Душехранитель - Гомонов Сергей "Бродяга Нат" - Страница 22

• Предыдущая
• 22/197
• Следующая

И Ренатка вдруг ни с того ни с сего затанцевала. На ней было сиреневое вечернее платье с легким палантином. Ее стройная фигурка закружилась между опустевших прилавков, среди обрывков газет и мусора. Точеные руки, раскинувшись, будто крылья колдовской птицы, подняли над головой трепещущую от сквозняка полупрозрачную накидку. И вся эта грязь, вся нелепость окружающей реальности не портила ее Танец…

— С днем рождения, Ник! — порхнув к нему в объятья, прошептала она. — Я не умею танцевать, но все равно, это — тебе!

А парнишка, не обращая на них внимания, играл и пел. Только теперь Николай понял, что лишь в тот день он был по-настоящему счастлив…

…Отряхнувшись от незваных воспоминаний, молодой человек вытащил кассету из автоответчика, переложил связку ключей в более теплую куртку, оделся и вышел из квартиры. Если Рената просила уничтожить сообщение, она просила не зря. Судя по зверству, с которым был убит средь бела дня Александр Сокольников, эта мера предосторожности не была лишней. И, разломив кассету в руках, Николай сунул перемотанные пленкой осколки в мусоропровод. Похоже, за Ренатой учинили нешуточную охоту.

Убедиться в этом Николаю довелось в тот же день, когда при выходе из офиса его остановил седой элегантный мужчина в длинном черном пальто, похожий на московского правительственного чиновника. Человек представился Константином и предложил Гроссману пройти в стоящий у кинотеатра «Мерседес». Николай понял, что все начинается.

— Простите, что отнимаю ваше время, — низковатым вкрадчивым голосом заговорил Константин, — но дело не терпит отлагательств. Я, знаете, по делу вашей жены, Ренаты Александровны Гроссман…

Афиша на фасаде кинотеатра сзывала всех на фильм «Парк Юрского периода». Ольга смеялась, что Гроссман внешне чем-то напоминает одного из героев блокбастера, зануду-ученого, и даже одевается подобным образом…

— Нас интересует ее местонахождение…

Странно: стоящий визави — единственный собеседник Николая, а говорит «нас». Либо он из органов, либо…

— Ничем не могу помочь. На днях меня самого вызывали для дачи показаний, и я уже сообщил все, что знал об этом деле… — и, подчиняясь властному жесту Константина, Гроссман сел в автомобиль.

— А что вам известно об этом деле, Николай Алексеевич? — «чиновник» запахнул пальто, подобрал полы, бережно усадил себя на водительское кресло и лишь после этого слегка прищурился, изучая Ника. — Повторите, будьте любезны, для меня…

Ну и взгляд у него! Словно жало скорпиона! Лучше отвечать, как оно есть, безо всяких завираний…

— Практически — ничего. Я вернулся из командировки, а тут таки повестка. Мне сказали, что тесть убит, жена пропала…

— И вы так спокойны? Не ищете супругу? — продолжал допытываться Константин.

— Вся беда в том, что мы с нею давно расстались. Официально мы не разведены, но живем порознь.

— Понятно. Тогда скажите, какие отношения были между нею и Александром Сокольниковым?

— При мне? Я ведь могу судить только о том, что было при мне. Потом — не интересовался…

— При вас так при вас…

— Она работала у отца. Менеджером. Ну, когда семья и работа смешиваются — сами понимаете… Стремилась к независимости и ничего не умела делать самостоятельно. Таким вот образом…

— И что?

— Бывало, ссорились они. Потом, я слышал, она свое дело открыла. На отцовские средства, конечно… Он для нее на все готов был.

— Долго просуществовало это ее «дело»? Да вы не бойтесь, голубчик, говорите! Это в интересах супруги вашей!

— Понятия не имею. Но, зная Ренату, думаю, что недолго…

— Александр Павлович посвящал дочь в свои проблемы?

— При мне — нет. Я какое-то время тоже работал у него, и при мне он ни с кем никогда не делился проблемами…

— Когда вы перестали с ним работать?

— Да уж пару лет назад, наверное. Ушел в другую фирму, и сейчас там же. Может быть, вам уже стало что-нибудь о ней известно?

Константин поглядел на него, затем понял, что Гроссман принимает его за человека из органов, и усмехнулся:

— Еще ничего не известно. Мы выясняем. Как, по-вашему, мог ли Сокольников доверить своей дочери нечто очень важное?

Николай задумался, пощипал кончик носа, покачал головой:

— Сомневаюсь я что-то… Очень сомневаюсь… Особенно если бы это чем-то угрожало ей… Нет.

— А почему вы решили, что ей должно что-то угрожать?

— Сопоставил.

— С обыском в ее квартире?

— И с Ренаткиным исчезновением. Люди просто так не пропадают.

Колючий, жалящий взгляд Константина смерил Гроссмана с головы до пят, пытаясь проникнуть в его мысли. Николай уже понял, каким будет следующий вопрос «чиновника».

— Бывшая жена не давала вам знать о себе? — под глазом Константина дрогнула жилка.

Гроссман с честным-пречестным видом выдержал своеобразное «сканирование» и развел руками:

— Пока нет.

— Возьмите это, — Константин протянул ему листочек с какими-то цифрами. — Позвоните по этому номеру в том случае, если она объявится. Настоятельно прошу. Я умею благодарить, — краткая, скользящая улыбка.

Николай кивнул, но для убедительности добавил:

— Договорились. Только сомневаюсь я сильно, что она обратится ко мне… Мы нехорошо расстались в свое время…

— Что ни делают люди, когда над ними висит Дамоклов меч… — философски заметил «чиновник», с намеком отворачиваясь и протягивая руку к вставленному в замок зажигания ключу.

Николай понял, что «свободен». Тертый калач этот Константин. Его не проведешь заверениями, что какая-то глупая девица кричала обидевшему ее супругу: мол, ты, Гроссман, последний человек на этом свете, к которому я обращусь за помощью. Хотя, в общем-то, она так и не кричала, но «чиновнику» этого знать не обязательно.

Ник перебежал дорогу Красного на светофоре, нажал кнопку на брелке. «Форд», пискнув, разблокировал двери, и Гроссман плюхнулся за руль. Тяжело отделываться от ощущения, словно из тебя вытянули все силы. Но надо еще работать, расслабляться некогда.

Ренатка попала в суровую переделку, теперь это ясно, как божий день. Вляпалась. И никакой этот Константин не «чиновник». Он как раз из тех, в страхе перед кем жена просила уничтожить пленку на кассете автоответчика. Гроссман подумал: как бы так впоследствии исхитриться, чтобы вытянуть из сегодняшнего собеседника информацию о том, что им нужно от Сокольниковых? Делать это сейчас было бессмысленно. Незачем показывать перед ними свою излишнюю заинтересованность. Эти ребята должны увериться в мысли, что Николай порвал со своей женой раз и навсегда, что ее жизнь ему до синей лампочки. Так, между делом, согласился сотрудничать — да и все. Походя, играючи. Не придавая особенного значения. Как и должно быть в подобной ситуации.

Фигуры игроков медленно занимали свои позиции на воображаемой шахматной доске. Стереотип, но любая игра идет по правилам, причем чаще всего — именно шахматным. Николай знал теперь кое-кого из фигур одной и кое-кого — из фигур другой стороны. Кем назначено быть ему, вот что интересно! С королем все понятно, нынче он женского пола. Как и положено быть королю — бессилен. Пешки-следователи и пешки преследователи суетятся, однако подобно главному персонажу могут продвигаться лишь короткими шажками и неясно, к победе или поражению. Но, коли слабый король до сих пор жив, у него должен быть сильный ферзь. Кто он?.. Есть ли у них еще какая-то поддержка? Где они, в какой части «игровой» зоны?

Ник потер лицо. Он уже решил, что выяснит это. Хотя отныне за ним наверняка установлена слежка…

Белый жрец-послушник видел Пятое Солнце, рожденное, когда опрокидывался мир. Он видел и Нефернептет, над которой взмывала ослепительно сверкающая птица. Тень от птицы падала на женщину, на воду храмового бассейна, на поверженные колонны, и тень эта была человеческой...

Но затем свершился прорыв: лавина огненных ящериц вторглась в святилище.

• Предыдущая
• 22/197
• Следующая