Странник поневоле - Долинго Борис - Страница 21

Пещера освещалась дрожащим светом свечи и огня в очаге, по углам плясали неверные отблески, а тень Богдана казалась странным существом, раскачивающимся из стороны в сторону. В щелях бревенчатой стены, за которой притаилась ночь, тихонько посвистывал ветер, и, казалось, кто-то ходит по песку, присматриваясь, как бы добраться до затаившегося странника.

На душе было тревожно, но, тем не менее, насытившись, Богдан почувствовал себя вполне уверенно. Он сейчас по-настоящему жалел только об одном – о том, что рядом нет надёжного товарища, с которым можно было бы обсудить планы спасения, подбодрить друг друга, да и просто поболтать о чём угодно.

– Ничего, – сказал Богдан, посмотрев на жерди, на которых профессор Витт вырезал зарубки, отмечая проведённые на острове дни, – ничего! Назло этому Хозяину дворца я сделаю всё, чтобы выбраться.

Несмотря на общее волнение и настороженность, спал Богдан как убитый. Утром на песке, который он специально разровнял у входа в пещеру, не было иных следов, кроме следов каких-то мелких зверьков и птиц. Это означало, что никаких опасных хищников ночью не наведывалось.

Позавтракав несколькими кусками жаренного накануне мяса, подогретыми на костре, и последними оставшимися плодами дедае, Богдан запил всё это порцией эрзац-чая и подумал, что стоит поискать на заварку свежих трав – наверняка на острове это не проблема.

После трапезы он набросал примерный план действий. Главной задачей, естественно, была постройка подходящего судна, чтобы осуществить то, что не удалось горемычному профессору Витту – добраться до следующего острова, на котором могла быть точка перехода.

Конструкция Витта Богдану не нравилась – он решил создать практически новое судно. Естественно, у него не было никакого опыта, да и теоретические знания носили самый общий характер. Тем не менее, кое-что он читал, кое-что видел в кинофильмах, и поэтому мог хотя бы приблизительно представлять себе непростую задачу такого строительства.

Богдан сразу же решил, что станет строить тримаран – судно, имеющее при примитивной конструкции максимальную остойчивость. В качестве центрального корпуса мог сойти плот, уже сделанный профессором, только, по мнению юноши, его следовало расширить, добавив ещё хотя бы два-три бревна. В качестве боковых поплавков можно тоже приспособить по бревну, которые будут крепиться к основному корпусу при помощи стволов более тонких деревьев.

Скреплять брёвна между собой придётся лыком, подходящими лианами, либо кожаными верёвками, которым отдавал предпочтение немец. За годы, что плот пролежал под открытым небом, полоски кожи, которые делали из него единое целое, пришли в негодность, и значит, все крепления необходимо восстанавливать.

Кожаные верёвки придётся делать из шкур. Насколько понимал Богдан, шкуры следовало продубить, иначе кожа будет непрочной. Как человек изучавший химию, он знал, что существуют минеральные и органические дубильные вещества. Из первых Богдан помнил только алюмокалиевые квасцы, которые вряд ли смог бы найти, даже если таковые существовали на острове. Значит, оставались танниды, которые можно добыть из растений. Всех растений, богатых этими веществами, Богдан не знал, но очевидные источники данных соединений – ольха, дуб, облепиха – произрастали и здесь.

В принципе, насколько он помнил, шкуры можно и просто просолить – ему ведь не шубы из них шить, а всего лишь требуется изготовить прочные ремни. Непонятно, что со шкурой льва, а вот шкура кабана наверняка имеет достаточную прочность, чтобы не рваться, будучи для начала просто просоленной. Правда, есть ли на острове кабаны? Свиньи водятся – может, и свиная шкура вполне сгодится? Зря он вчера искромсал убитую свинью – одна шкура уже бы имелась в наличии! А из подходящих шкур можно сделать даже парус.

Что касалось устройства самого паруса, то у Богдана в голове крутилась масса каких-то терминов – такелаж, грот, кливер, лиселя, латинский парус, рангоут, брамсель и тому подобное, значения которых он давным-давно забыл, да и, попросту говоря, никогда не знал хорошо.

Вот что Богдан знал, так то, что паруса бывают косые и прямые. Про косые паруса в памяти всплывала притягательная фраза типа: «Суда под косыми парусами отличаются маневренностью и способностью ходить под углом и против направления ветра…».

Парень совершенно не обладал какими бы то ни было навыками управления парусными судами, но, чтобы быстрее плыть и меньше зависеть от направления ветра, всё-таки решил сделать именно косой парус. Ориентиром ему будут служить воспоминания о виде и форме парусов яхт – такого типа парусного вооружения, которое он наглядно помнил лучше всего, так как яхты были единственными парусниками, которые он видел близко «живьём».

Таким образом, из технологических задач перед Богданом стояла необходимость найти материал для верёвок, приготовиться к дублению или хотя бы к просолке шкур, а также выбрать подходящие деревья для доделки судна.

Но самой главной задачей на данный момент была, конечно же, заготовка пищи, чтобы иметь возможность заниматься судостроительством, а не бегать каждый день на охоту.

Для начала Богдан решил обследовать местность, чтобы самому ориентироваться в окрестностях пещеры, возможно, подобрать искомый строительный и крепёжный материал и, конечно, поохотиться для создания запаса продовольствия. В случае обнаружения деревьев дедае он намеревался запасти как можно больше плодов, которые прекрасно хранились. Вчерашний непродолжительный охотничий поход в счёт не шёл: знаний о местности он не сильно прибавил.

Перед самым выходом Богдан задумался, не попробовать ли почистить карабин и револьвер и привести их в рабочее состояние, однако решил отложить эту работу. Сильной необходимости в данном оружии у него пока не было, да и особое желание именно сейчас заниматься кропотливым делом тоже отсутствовало.

Отставив «маузер» к стене, где стояли копья Петера Витта, Богдан прихватил рюкзак, доставшийся ему в наследство, и вышел из пещеры, затворив за собой дверь. Он поднялся к лесу в том же месте, что и вчера, и двинулся по-над берегом вдоль опушки, держа в руке лучемёт.

Примерно через километр обнаружились заросли апельсиновых и лимонных деревьев, где Богдан набрал столько спелых плодов, сколько нашлось. Попадались также кокосовые пальмы, но юноша не стал тратить время на попытки сбить орехи камнями. Можно было использовать лучемёт, но тогда орехи получились бы слишком дорогими.

Богдану также встретились лозы дикого винограда, ягоды которого не уступали по величине плодам знакомых ему культурных сортов, и он прикинул, что немного позже грозди стоит засушить впрок. Прямо сейчас рвать виноград не имело смысла, поскольку кисти раздавились бы в рюкзаке, а вот несколько плодов встреченной папайи он срезал.

Среди кустов Богдан заметил старую знакомую – малину, поел ягод, вспоминая растворившиеся в неимоверных далях пространств уральские края, и нарвал листьев для свежей заварки чая. Кроме того, здесь же обнаружились ещё зверобой, мята, мелисса и разные пахучие травы, которые также годились для приготовления душистых взваров, добавления в похлёбки и просто к жареному мясу для улучшения вкуса. В довершение всего, на одной из открытых солнечному свету полян Богдан с ликованием узрел соцветия, напоминавшие картофель, и вскоре держал в руках несколько вполне приличных клубней. Кроме того, вскоре он нашёл даже стрелки лука и выкопал несколько луковиц, очень похожих на привычные.

Вчерашние свиньи куда-то подевались. В лесу Богдан вспугнул зверька наподобие зайца и пару куропаток, но стрелять не стал, так как рюкзак и без того был уже почти полон, особенно после сбора дедае.

Пока он шёл назад, чтобы опорожнить рюкзак, ему встретилось мало дичи, но и хищников тоже не попалось. Вообще, как и на первом острове, живность, как ни странно, пока не встречалась в количестве, которое можно было ожидать в столь благодатном месте.