Странник поневоле - Долинго Борис - Страница 35

Ночами Богдан ютился в естественных укрытиях, поднимаясь повыше в горы, а днём шёл, иногда немного отвлекаясь на охоту, чтобы подольше сохранить сделанные впрок запасы. В результате, до места, где следовало поворачивать вглубь грани, он добрался, имея больше половины того провианта, что заготовил. Пункт поворота миновать было невозможно: там покрытые валунами и каменным крошевом склоны поворачивали слева направо, оттесняя леса ещё чуть дальше. Всё, в общем-то, соответствовало карте, хотя схема местности не имела чётких и точных обозначений высот и тому подобных характеристик поверхности.

В реальности всё смотрелось как плоскогорье, которое длинным и довольно узким в сравнении со своей протяжённостью языком вытянулось почти перпендикулярно главному массиву, разделяющему грани.

Богдану пришлось подняться значительно выше того уровня, по которому он двигался до этого. На глаз отрог имел максимальную высоту не более трёхсот-четырёхсот метров от уровня лесов, и его верхняя часть представляла собой, судя по всему, почти плоскую и унылую равнину: далёкая перспектива поверхности грани позволяла видеть буквально настолько, насколько хватало глаз. Ширину этой равнины можно было оценить примерно в пару-тройку километров.

Если бы не складки этой равнины, то, имея оптический прибор посильнее бинокля профессора Витта, можно было бы, вероятно, рассмотреть и каменный куб, к которому держал путь Богдан.

С одной стороны, то, что плоскогорье смотрелось таким унылым и безжизненным, было хорошо: значит, здесь можно особо не опасаться крупных хищников. С другой стороны, идти по сухой и пустынной равнине предстояло ещё километров сорок, поэтому требовалось запастись водой и пополнить запасы провизии.

С намного более высоких уступов Безвоздушных гор, вздымавшихся, казалось, совсем рядом, стекала небольшая речушка, которая, естественно, устремлялась вглубь плоскогорья, а по его отрогам бежала к лесу. Похоже, это было последнее место, где удастся взять воду. А вот за мясом и съедобными растениями, придётся снова спускаться вниз, к лесу.

Богдан потратил ещё четыре дня, пополняя запасы вяленого мяса. У него осталось очень мало соли, и как следует засолить мясо не получалось. На всякий случай Богдан оставил граммов пятьдесят соли про запас к своему столу, а остальное, как мог, распределил, натирая мясо.

Он подумал, не сделать ли дополнительную флягу из ствола растения, множество которых росли по опушке леса и напоминали гипертрофированный укроп – растение имело совершенно полые стволы диаметром до полуметра. Но, прикинув все «за» и «против», Богдан отказался от этой затеи. Он имел три фляги из тыкв плюс военную фляжку профессора Витта, в которые мог набрать в общей сложности почти десять литров воды. Этого было маловато, учитывая движение по пустынному плоскогорью, где, скорее всего, утолять жажду нечем. Но существовал предел грузу, который он мог нести, не слишком изнуряя себя.

Конечно, можно было подумать о том, чтобы изготовить нечто вроде тачки, но возиться с подобной задачей при отсутствии необходимого крепежа не хотелось. В общем, Богдан решил идти почти налегке – в конце концов, насколько можно было судить, плоскогорье просматривалось далеко, особых препятствий не было. Если вода кончится раньше, чем он доберётся до точки перехода, всегда можно будет спуститься вниз к лесу, где наверняка найдётся какой-нибудь источник.

Утром пятого дня, собрав провялившееся мясо, немного добытых корнеплодов и наполнив свежей водой фляги, Богдан снова двинулся в путь.

Солнце палило нещадно, но это была единственная трудность. Вымершее плоскогорье, казалось, специально создано, чтобы двигаться по нему, как по дороге. Если бы у Богдана был автомобиль, пусть даже и не вездеход, он вполне мог бы ехать с комфортом: бывало, на своём «жигулёнке» он ездил и по худшим дорогам в российской глубинке.

Но автомобиля не было, и оставалось только топать, изредка обходя кучи камней да странные «озёра» песка диаметром примерно по двадцать-тридцать метров.

Что в этих песчаных «проплешинах» среди каменистой равнины сразу не понравилось Богдану – уж слишком они выглядели неестественно. Присмотревшись, он заметил странное сероватое крошево вокруг них. Ещё более пристальный взгляд обнаружил среди камней остатки легких полых косточек, явно принадлежащих летающим ящерам. А в одном месте ему встретились и более тяжёлые кости ящера наземного.

– Так-так, – пробормотал Богдан, берясь на всякий случай за рукоятку лучемёта.

Он сообразил, что, весьма вероятно, в этих песчаных ямах живёт некто, подобный земному «муравьиному льву», только, судя по костям, зверь этот должен был быть размерами не меньше настоящего льва.

Правда, все кости, которые ему попадались, выглядели очень старыми – настолько они были выбелены солнцем. Значит, погибли все звери очень и очень давно – вполне возможно, что обиталища таинственных существ тоже давно пусты. Но из этого не следовало, что стоит быть совершенно беспечным.

Проходя мимо очередного, почти круглого песчаного озерка песка диаметром метров двадцать, Богдан поднял увесистый булыжник и швырнул в самый центр. Камень упал на песок и стал медленно в него погружаться – однако без чьей-либо помощи. Ко всему прочему, это были ещё и зыбучие пески.

Богдан подождал, отойдя от края пятна, но никто и ничего из-под глубины песчаной кляксы не появилось. Он пожал плечами и двинулся дальше.

В любом случае, эти подозрительные участки встречались не так уж и часто – не более одного-двух на пройденный километр пути.

В первый день он прошёл, по прикидке, почти двадцать километров.

К вечеру в небе неожиданно стали сгущаться тучи, подул ветерок, и стало прохладнее. Похоже, собирался дождь.

Богдан стал выбирать место для того, чтобы укрыться от непогоды и, видимо, уже для ночлега. К сожалению, на плоской равнине это было сделать ещё и не так просто. Заприметив вдали группу угловатых камней высотой метра два-три, юноша поспешил туда.

Первые капли первого за почти две недели пребывания на грани Динозавров дождя застали его на полпути к месту возможного укрытия. Когда же Богдан добрался до скал, дождь хотя и не слишком сильно, но вполне прилично поливал иссохшую землю, а заодно и одинокого путника – тоже, возможно, первого за сотни, а то и тысячи лет здесь.

В этих камнях, конечно, не было ничего похожего на уже полюбившиеся Богдану пещеры, но в одном месте между двумя камнями нашёлся проём, удобный для того, чтобы натянуть над ним кусок шкуры, ранее служивший парусом на тримаране и таким образом соорудить кое-какое укрытие от дождя. Сделав с помощью древка копья импровизированный тент двускатным, Богдан устроился под навесом вполне комфортно, если не считать того, что уже основательно вымок. Впрочем, это было не слишком неприятно после изнуряющей ходьбы под жарким солнцем.

Материала для костра здесь нигде не было, если не считать отдельных чахлых кустов, напоминавших верблюжью колючку, а потому Богдан и не стал пытаться костёр развести. Перекусив парой кусков вяленого мяса, он с последними лучами тусклого заката уснул под монотонный шум дождя, завернувшись во второй имевшийся у него кусок шкуры.

С первыми лучами солнца Богдан был уже в пути – он намеревался дойти до точки перехода сегодня.

Температура начала повышаться, и намокшие под дождём камни стали парить – делалось не только жарко, но и душно. Пройдя километров пять, Богдан позволил себе отдохнуть в тени торчавшей словно кусок сломанного зуба скалы и попить воды, запаса которой у него оставалось более чем достаточно.

Богдан прищурился на унылое плоскогорье, прополоскал горло и сплюнул.

– Думаю, сегодня дойду, – сказал он сам себе, чтобы хоть как-то нарушить тишину.

Правда, полной тишины, естественно, не было – откуда-то из-за края плато, располагавшегося в полукилометре от линии движения, периодически раздавались далёкие крики и рёв – местная фауна жила своей насыщенной жизнью. Но здесь всё было спокойно, несмотря на подозрительные песчаные ловушки.