Холотропное сознание - Гроф Станислав - Страница 7

Во время эмпирических сеансов холотропного дыхания удивительно наблюдать, до какой глубины способны дойти люди, повторно переживая самые ранние события своей жизни. Вполне обычно видеть, что их внешность и поведение меняются в соответствии с переживаемым ими возрастным периодом. Люди, которые возвращаются в своих переживаниях в младенчество, как правило, демонстрируют мимику, позы, жесты и поведение, характерные для маленьких детей. При переживании раннего младенчества сюда входят слюноотделение и автоматические сосательные движения. Еще более примечательно то, что у этих людей обычно проявляются неврологические рефлексы, соответствующие переживаемому возрасту. Они могут ответить сосательным рефлексом на легкое прикосновение к губам и демонстрировать другие так называемые осевые рефлексы, характеризующие обычные неврологические реакции грудных детей.

Одним из наиболее ярких открытий было проявление у людей, регрессировавших к состояниям раннего детства, положительного признака Бабинского. Для вызывания этого рефлекса, составляющего часть педиатрического неврологического теста, к подошве ноги прикасаются острым предметом. У младенцев в ответ на этот стимул пальцы ног раскрываются веером, а у детей более старшего возраста они подгибаются внутрь. Те же самые взрослые люди, которые во время своей регрессии в младенчество реагировали на этот тест раскрытием пальцев ног веером, при переживании периодов, относящихся к более позднему детству, реагировали обычным образом. И, как и ожидалось, эти же люди, вернувшись к обычному состоянию сознания, демонстрировали нормальный рефлекс Бабинского.

Существует еще одно существенное различие между исследованием психики в обычных и необычных состояниях сознания. В необычных состояниях отбор из подсознания человека наиболее подходящего и эмоционально заряженного материала происходит автоматически. Как будто некий «внутренний радар» сканирует психику и тело, выискивая самые важные моменты и делая их доступными для сознательного ума. Это чрезвычайно ценно и для психотерапевта, и для пациента, поскольку избавляет от необходимости решать, что именно из материала, всплывающего из бессознательного, важно, а что — нет. Такие решения, как правило, бывают предвзятыми, поскольку на них часто влияют наши личные системы убеждений и принадлежность к одной из из многих несогласных друг с другом школ психотерапии.

Эта функция радара, обнаруженная в необычных состояниях сознания, открыла те аспекты биографической сферы, которые раньше ускользали от нас в исследованиях человеческого сознания. Одно из этих открытий касается влияния ранних физических травм на эмоциональное развитие человека. Мы обнаружили, что радарная система выводит на поверхность воспоминания не только об эмоциональных травмах, но и о событиях, связанных с угрозой выживанию или целостности физического тела. Высвобождение эмоций и паттернов напряжения, которые до сих пор хранились в теле в результате таких ранних травм, оказалось одним из самых непосредственных и ценных положительных эффектов этой работы. Особенно важную роль играли проблемы, связанные с дыханием, такие, как дифтерия, коклюш, пневмония, или угроза утонуть.

Традиционная психиатрия считает, что подобные физические травмы могут быть одной из причин органического повреждения мозга, но она не признает их огромного влияния на эмоциональном уровне. Люди, которые эмпирически оживляют воспоминания о серьезных физических травмах, начинают полностью осознавать, какие шрамы оставили эти события на их психике. Они также осознают и то, насколько велик вклад этих травм в их теперешние проблемы, связанные с такими психосоматическими, как астма, мигрени, депрессия, фобии, или даже садомазохистские наклонности. В свою очередь, повторное переживание и проработка этих ранних травм нередко оказывают терапевтическое действие, принося временное, либо постоянное освобождение от симптомов и чувство благополучия, о котором человек раньше не мог и мечтать.

Еще одним важным результатом наших исследований стало открытие того, что память о пережитых эмоциональных и физических событиях сохраняется в психике не в виде изолированных кусочков, а в виде сложных констелляций, которые я называю СКО («системы конденсированного опыта»). Каждая СКО состоит из эмоционально заряженных воспоминаний, относящихся к различным периодам нашей жизни; все их объединяет то, что они связаны с одним и тем же эмоциональным качеством или физическим ощущением. Каждая СКО может иметь много слоев, через каждый из которых проходят свои центральная тема, ощущения и эмоциональные качества. Очень часто можно идентифицировать эти индивидуальные слои в соответствии с различными периодами жизни человека.

Любая из СКО имеет характерную для нее тему. Например, единичная констелляция СКО может содержать в себе все основные воспоминания о событиях, связанных с оскорблениями, унижениями и стыдом. Общим знаменателем другой СКО может быть ужас переживаний клаустрофобии, удушья и чувств, связанных с гнетущими и ограничивающими обстоятельствами. Еще один весьма распространенный мотив СКО — неприятие и эмоциональная изоляция, вызывающие у нас недоверие к другим людям. Особое значение имеют системы, включающие в себя переживания угрозы жизни или воспоминания о тех случаях, когда наше физическое благополучие подвергалось явному риску.

Казалось бы, легко сделать вывод, что СКО всегда содержат в себе болезненный материал. Однако они могут, с тем же успехом, содержать и констелляции положительных переживаний: ощущений безмятежного покоя, блаженства или экстаза, которые тоже внесли свой вклад в формирование нашей психики.

На самых ранних этапах своих исследований я полагал, что СКО управляют, главным образом, тем аспектом психики, который известен как индивидуальное бессознательное. В то время я все еще руководствовался в своей работе тем, что усвоил еще в бытность студентом — что психика полностью определяется нашим воспитанием, то есть, тем биографическим материалом, что хранимся в наших умах. По мере того как мой опыт необычных состояний рос, делаясь богаче и шире, я начинал понимать, что СКО уходят своими корнями гораздо глубже, чем я мог себе представить.

Судя по всему, каждая констелляция СКО накладывается на определенный аспект переживания рождения и закрепляется за ним. Как мы выясним в последующих главах этой книги, переживания, связанные с рождением, столь богатые и сложные в плане физических ощущений и эмоций, содержат в себе элементарные темы для любой мыслимой СКО. В добавок к этим околородовым составляющим, типичные СКО могут иметь и еще более глубокие корни. Они могут уходить во внутриутробный период жизни и еще дальше — в сферу таких надличностных явлений, как переживания прошлой жизни, архетипы коллективного бессознательного и отождествление с другими формами жизни и вселенскими процессами. Мой опыт исследования СКО, убедил меня в том, что они служат для организации не только индивидуального бессознательного, как мне сначала казалось, но и всей человеческой психики.

СКО воздействуют на любые области нашей эмоциональной жизни. Они могут влиять на то, как мы воспринимаем самих себя, других людей и окружающий мир. Они представляют собой движущие силы, которые лежат в основе наших эмоциональных и психосоматических симптомов и готовят почву для наших трудностей в отношении себя и других людей. Между СКО внутреннего мира человека и событиями внешнего мира существует постоянное взаимодействие. Внешние события могут активизировать внутри нас соответствующие СКО. И наоборот, СКО помогают нам в формировании восприятия мира, и, исходя из этого восприятия, мы действуем так, что вызываем во внешнем мире ситуации, отражающие образцы, которые хранятся в наших СКО. Иными словами, наши внутренние восприятия могут быть чем-то вроде сложных сценариев, посредством которых мы воссоздаем центральные темы собственных СКО во внешнем мире.