Джинн из подземки - Горбенко Людмила - Страница 99

• Предыдущая
• 99/103
• Следующая

– Да нет! – досадливо поправил хлипкий мужичонка, по всем признакам, лидер бандитской группы.– Не стрелять, болван! Телегу отцепляй! Видишь, девка, какие мы добрые? Лошадь вам оставляем. А могли бы и забрать. С такой справной кобылки холодца бы много получилось! Ну что сидим, словно померли с перепугу? Сползаем с телеги, сползаем. Бодрей, бодрей! Теперь это уже не ваше имущество, а наше. Аккуратно, Додиль! Оглобли не поломай! Тебе еще это все на себе до самой деревни волочь! А ты чего ревешь, дура? На. Держи от щедрот моих денежку, подашь святому Хендрику. Может, хоть он тебе женишка пошлет, а то такая мелкая, бровастая и костлявая, что прямо мороз по коже…

– Думаешь, не возьму? – независимо тряханула косами девушка.– Возьму, не побрезгую! Пусть тебе хоть на одну монету меньше от нашего добра перепадет! И не смей упоминать святое имя своими грязными устами!

– Это вы о ком? – заинтересовался Нилс.– Я год в приюте при церкви околачивался, но ни о каком святом Хендрике и слыхом не слыхал!

– Как же? – всплеснул руками мужичонка.– Известнейшая в дамских кругах личность! Ежели девица или замужняя панночка страдает без любви, то есть надежное средство привлечь ухажера. Надобно повесить над очагом или у окошка свой чулок и бросить в него монетку. В ближайшую же неделю святой Хендрик монетку возьмет, а взамен пошлет суженого. Причем не абы какого чика немытого, а писаного красавца, глаз не отвести. Обычно женихи ночью приходят, но некоторые болтают, что и при свете дня удостаивались чести. Только чулок должен быть чистым, а монетка не меньше пятипаундовика. Чтоб святого не обидеть.

– Чудо! – поразился Нилс, от удивительной новости даже забыв на миг, что за его спиной происходит натуральное разграбление родного имущества.– И наверняка посылает? Кроме шуток?

– Да кто его… – с сомнением начал мужичонка, но Варуша недобро на него зыркнула и горячо перебила:

– Наверняка! Только для надежности надо еще записочку со своим адресом на Дерево желания повесить.

– Дерево желания? – выпучил глаза Нилс.– Где же в наших краях такая диковинка?

– Аккурат недалеко от Бирючьей Плеши, на полянке,– подсказал мужичонка, попутно жестом указывая задумавшемуся Додилю, куда убрать ненужную грабителям сумку с личными вещичками Нилса.– Ваша девица, уважаемый пан, тоже местечко знает. И, судя по румянцу, половину дерева своими желаниями увешала. Уже небось ветки подламываются от ее адресов.

Нилс оглянулся. Варуша действительно густо покраснела.

– Вот оно, значит, как… – многозначительно протянул Нилс.– Дерево желаний, значит… Пять паундов за мужика? Что же это за святой такой удивительный, легкого поведения? А ты, Варуша? Тоже хороша… С такой прытью ты мне всю пачку приорских отпущений на одну себя изведешь! Еще как бы дозаказывать не пришлось! Не рано ли тебе, дочь моя, о плотских грехах задумываться? Скакала бы себе за белками и горя не знала! Так вот за каким чертом тебя на Бирючью Плешь понесло! А я-то, дурак, все гадал: то ли зайцы там вкуснее, то ли свидетелей воя на луну меньше! Не отворачивайся! Смотри в глаза!

По мере родственного разноса шея Варуши все глубже уходила в плечи.

– Но ведь я тоже жениха хочу… – тоскливо проблеяла наконец племянница, пряча свекольное лицо в ладони.

– Будет! Все будет в свое время! – гаркнул Нилс с такой яростью, что подхвативший оглобли Додиль тут же их уронил.– Я лично тебе суженого подберу! Типа вот этого Додиля, чтобы как только ты ему зубки показала, он тебе их тут же и повыбивал! Будешь, как добропорядочная жена, орехи супругу щелкать и из собственной собачьей шерсти носки вязать!

– Прошу прощения,– кашлянул мужичонка, поглаживая саблю.– Мы, уважаемый пан, закончили. Вот вещички ваши, вот лошадка. Тут среди барахла Додилька палицу нашел. Отчего же вы ею не воспользовались?

Вместо ответа Нилс огорченно махнул рукой.

– И правильно! – порадовался его здравомыслию грабитель.– Додилька от сопротивления только звереет. Бемц в лоб, и разбирайся потом. Ох, чуть не забыл! Тут у вас бочечка валяется. Что внутри?

– Пустая,– грустно сказал Нилс.

Искорка в глазах собеседника показала, что ответ неправильный. Спокойно висящая вдоль невысокого тела цепь дернулась, заставив плясать грузик.

– Открыть не мешало бы,– мягко попросил мужичонка.– Чтобы между нами, как говорится, не осталось недомолвок и взаимных претензий.

– Да ты ее приподними – и все поймешь! Говорю же – пустая! – взорвался Нилс.– Вот пристал, душегуб! Тебе нужно, ты и открывай!

– Вытаскивай затычку!

Только-только смирившийся со своим новым заточением джинн был грубо разбужен.

Пробка с веселым «чпок» улетела на дорогу. Перед красной Варушей, застывшими от изумления грабителями, потрясенной лошадью и оторопевшим монахом появилось огромное прозрачное яйцо в чалме, внутри которого бесились, трещали, гневно пульсировали зеленые вихри. Спустившись к самому носу монаха, яйцо некоторое время изучало его, умудряясь критически хмыкать в процессе осмотра, не нарушая гладкости формы. Потом задрожало и начало лепить из себя нечто новое.

Постепенно портрет проявлялся в деталях. Мясистый нос, круглые щеки, взлетевшие на лоб брови, благостная бородка скобкой. У Нилса создалось впечатление, что он смотрит на себя в зеркало, только зеркало очень большое и очень кривое.

– Эш… – начал протестующее лепетать Додиль, ухватив Нилса за воротник, но его перебили.

– Я готов повиноваться, новый хозяин,– с тяжким вздохом поприветствовал монаха джинн, поправляя чалму и мимоходом отбрасывая богатыря от Нилсового воротника прочь, словно прилипшую пылинку.– Что прикажешь? Вижу, у тебя затруднения? Я могу убить этих двух смертных на твоих глазах. Хочешь?

– А… а сколько у меня всего желаний?

– Хитер,– сразу поскучнел джинн.– Допустим, три. Сразу предупреждаю, список из десяти наименований через запятую одним желанием не считается!

– Дядька! – взвизгнула Варуша.

– Постой, племяшка! – строго отодвинул девушку Нилс, утирая вспотевший лоб.– Уф… Тут такое дело, что надо сначала обдумать. Естественно, первое, что приходит в голову, это мстительная мыслишка размазать наших путников по дороге. (Джинн с готовностью потер руки.) Но делать этого мы не будем. (Джинн поскучнел.) После годового поста… гмм… скажем так, почти поста,– поправился Нилс,– мне, естественно, хочется женской ласки и простых человеческих удовольствий. (Джинн проделал в воздухе не слишком пристойный жест). Но эти самые удовольствия мне и без всякой помощи со стороны обеспечат родные сельчане. Ведь обеспечат, Варуша?

– Отец уже заготовил три бутыли мутного и грозился сходить вдвоем с тобой в какую-то «сауну с курами»,– припомнила племянница, не отрывая зачарованного взгляда от волшебного существа.

Джинн с одобрительной ухмылкой поднял вверх большой палец.

– Теперь о тебе,– ласково потрепал племянницу по голове Нилс.– Еще час назад я был готов отдать полжизни за то, чтобы ты стала нормальной девицей, как все. Но сейчас, наученный горьким опытом, я уже думаю иначе. Отчего бы современной девушке и не побегать иногда по лесу? Птички, природа, воздух опять же… А уж если девица не дура легкомысленная, а панночка хозяйственная – Варуша, специально для тебя подчеркиваю: хозяйственная,– то она во время своих лесных зигзагов еще и грибов умудрится набрать. Или ягод, что тоже витамины.

– Так я не понял,– задумчиво сказал джинн, почесывая чалму.– Вы будете желать или не будете желать?

– Будем,– успокоил Нилс.– Первое мое желание таково: хочу, чтобы ты всегда находился рядом со мною. Чтобы, если что мне вдруг захочется, ты тут как тут. Украдут тебя – сам вернешься. Потеряю нечаянно или забуду где, то же самое. Все время будешь под рукой, в моменты посещения отхожего места или интимного действия за стеной, но в боевом ожидании. Можно?

– Можно,– насупился джинн, явно разочарованный отсутствием широкого фронта работ.– А второе желание? В великих подвигах могу подсобить. Сейчас как раз война в Оттии разгорается, есть шанс прославиться и заодно загрести под себя пару приличных городов. Не нравится Оттия, развяжем войну в любой другой стране, по твоему выбору. Желай!

• Предыдущая
• 99/103
• Следующая