Хозяин химер - Горбенко Людмила - Страница 89
- Предыдущая
- 89/93
- Следующая
Затрепыхавшись и почувствовав на собственной шкуре, что окружающая каша гасит все мои попытки сдвинуться с места, я сдуру решил вернуть себе прежний внешний вид, и вдруг оказалось, что это самый правильный поступок.
Едва отсох последний сенсорный ус и пара привычных карих глаз вытаращилась вперед, как вязкая каша тут же пропала и я увидел, что стою у стены деревянного сарайчика, являющего чем-то вроде тамбура. За моей спиной обнаружилась лазейка, а перед глазами пять совершенно одинаковых дверей без ручек, но зато с драгоценной инкрустацией по филенкам.
Под одной из них сидели совершенно обалдевший Третий и грустная Вторая, а над ними возвышались две гигантские фигуры в сверкающих латах, остроконечных шлемах и с тонкими пиками в руках. Забрала на шлемах были откинуты, и в прорезях виднелись крепко зажмуренные веки, на которых светящейся краской были нарисованы широко открытые глаза, и эти самые рисованные глаза взирали на меня весьма неодобрительно.
– Наконец-то, – хмуро сказала чертовка.– Вот и наш потерявшийся. Начинайте, товарищи Стражи, мы в сборе.
Рыцари синхронно кивнули.
– Пункт назначения?
– Город Отверженных! – почему-то хором ответили мы с толстяком.
– Цель? – равнодушно осведомились Стражи.
– Переселение на постоянное жительство.
– Имущество?
– Какое там имущество… – горестно опустил брови толстяк.– От своих отстали, в Организацию не пускают, жрать нечего, да еще и проклятая ископаемая тварь привязалась, все время за нами…
Я поспешил пнуть друга в бок, и жалобная исповедь мгновенно прервалась коротким «ой».
– Можете идти.– Стражи одновременно шагнули в противоположные стороны, указав на дверь, полированная инкрустация на которой все ярче светилась алым.
– А открыть перед дамой? – прищурилась Вторая.
– Эту дверь не открывают. Сквозь нее проходят, – бесстрастно пояснили рыцари.
– Больно не будет? – тут же запаниковал толстяк.
– Здесь нет такого понятия, как боль.
Процесс протискивания в дверь проходил поэтапно.
Сначала нас резко втянуло внутрь, потом прихлопнуло с двух сторон, затем прокатало между какими-то широкими валиками практически до толщины рисовой бумаги и просветило насквозь. Когда я всерьез начал подозревать, что сейчас меня смажут с тыльной стороны клеем и аккуратно поместят в альбом, именуемый «журнал посещений», издевательства кончились. Дверь милостиво выдавила нас из себя, не забыв хорошенько встряхнуть на прощание.
Мир Отверженных оказался похож на отражение в темной воде: вроде все то же самое, но краски тусклее, тени мягче, абрисы лишены четкости, а предметы чуть менее объемны, чем в реальной жизни.
С легкой руки Стражей мы попали не на улицу, а в помещение с низким потолком и обтянутыми тканью стенами – интересный дизайнерский прием, ранее виденный мной лишь в палатах буйных сумасшедших. Никто из присутствующих и головы не повернул – словно мы торчим тут уже давным-давно и успели всем порядком надоесть. А ведь зрителей было немало: около сотни демонов всех видов и размеров болтались по периметру комнаты в одиночку и компаниями, не считая тех, кто дремал на крытых циновками лавках.
Кроме обычных чертей нашего мира я приметил тупорогих царцитуков, щеголяющих в блестящих бриджах с прорезями для трех хвостов; зеленокожих плоскомордых пафихоруев, из ушей которых непрерывно шел дымок от горящей серы, а маленькие красные глазки прятались в круговых складках век; столбообразных жэа, которым приходилось пригибать головы. Шаксов, найев, берфитов и их ближайших родственников не считал – этого мелкого бесовского добра было в изобилии.
Все присутствующие глазели в центр комнаты.
Там, в туманном столбе света, прямо в воздухе порхали круглые плоские «блины». Наслоения серой массы и отдельные камушки на них точно имитировали рельеф горных склонов и пологих долин, к которым лепились домики, садики и совсем крошечные человечки. Не знаю, какой художник соорудил эти игрушки, но иллюзия настоящей жизни была удивительна: дым шел из труб, мокрое белье болталось на веревке, мычащая корова задирала голову и шлепала себя хвостом по ногам – даже такие тонкие мелочи не ускользнули от внимания мастера.
– Кукольный театр? – через мое плечо заглянул Третий.
Тоненький голосок прямо над ухом едва не заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
– Новенькие, что ли?
Обернувшись, я столкнулся нос к носу со странным миниатюрным существом, все тело которого состояло из надутого брюшка и крыльев, покрытых вместо перьев упругой короткой шерстью. Чтобы держаться в воздухе, летун был вынужден часто-часто махать мохнатыми крылышками, с чем превосходно справлялся.
– Ммм… С чего ты решил?
– Только новичок-переселенец может обозвать тир кукольным театром, – хитро блеснув глазками, заявил летун и представился: – Я чипокус, здешний прислужник. Если что надо, только шепните, я принесу.
– В чем? – не выдержала чертовка, скептически меряя летуна выразительным взглядом.
– Мой желудок лишь на первый взгляд не больше наперстка, на самом деле он вполне вместителен! – бодро откликнулся чипокус.– Что госпожа желает? Выпить? Поправить прическу? Встряхнуться? Перекусить? Пострелять?
– А если госпожа желает все и сразу? – Губы Второй разъехались в типичной жестокой ухмылке плантатора-садиста.
– С новичками-переселенцами такое часто бывает! – ничуть не теряя оптимизма, заявил летун.– Смотрите!
До этого момента я считал, что самой широкой пастью на свете обладают киты и мой лучший друг Третий, когда голоден и торопится заглотить одновременно несколько кусков. Век живи, век учись – ошибался, оказывается.
Малявка затрепыхал крыльями еще энергичнее, сделал своеобразное движение нижней челюстью и начал методично раздвигать рот во все стороны, пока его диаметр не достиг габаритов приличного мусорного ведра. Звонкий щелчок зубами зафиксировал рот в этом положении, после чего чипокус принялся размеренно икать.
При каждом «ике» живот летуна вздрагивал, из пасти выпрыгивал какой-нибудь предмет и ловко нанизывался на один из зубов нижней челюсти. Корзинка с набором мини-бутылочек, расческа с перламутровой ручкой, две нераспечатанные карточные колоды, несколько блистеров с разномастными таблетками, рулон туалетной бумаги с тиснением на упаковке «ангельски мягко», складной табурет и наконец блестящий дамский револьвер.
– Фто фелаете? – прошепелявил чипокус, завлекательно кося глазом на болтающиеся в воздухе предметы.
Что-что, а проблему выбора Вторая всегда решает просто. Чертовка деловито заграбастала всю кучу разом, продемонстрировав недюжинные хватательные способности.
– Уф какая! – восхитился летун, болтая заметно похудевшим животом.– Госпожа очень цепкая!
– Закрой рот! – посоветовала наша красавица, ухитряясь одновременно глядеться в зеркальце и крутить на пальце револьвер.– Если это тир, то где мишени?
Очевидно, летун обладал даром чревовещания. Он честно выполнил приказ закрыть рот, сложив свою сложную челюстную конструкцию в аккуратную улыбку, надул живот и забубнил, удивительным образом перекрикивая гомон остальных гостей:
– Господа демоны по вторникам не пользуются обычными мишенями. Наш тир предлагает тарелочки!
– Наверное, он имеет в виду эти блины с куклами, – сообразил Третий, но чипокус оскорбленно вытаращился на него:
– Нет! Не куклы, нет! Стрелять по куклам ниже достоинства настоящего демона! Все только настоящее!
Последующий выстрел прекрасно проиллюстрировал его слова.
Стоящий неподалеку от меня царцитук резко вскинул пистолет и нажал на курок, практически не целясь. Едва стартовав, пуля очень медленно полетела в центр, оставляя за собой длинный фиолетовый хвост свечения, и по мере приближения к тарелочке заметно теряла в размерах, пока не стала окончательно неразличимой.
Группка маленьких человечков, отплясывающих в кругу на деревенском празднике, вдруг рассыпалась горохом по сторонам, а «блин», на котором они топтались, сотрясся от невидимого удара.
- Предыдущая
- 89/93
- Следующая
