Княжья служба - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 1
- 1/66
- Следующая
Юрий Корчевский
Княжья служба
Глава I
В своей квартире я завел Женьку на кухню, достал мешочек с золотыми монетами, высыпал на стол.
– Да ты никак банк ограбил?
– Женя, в том времени я провел два с лишним года, пока вы на даче шашлыки жрали, клад там оставил, а сегодня откопал. Вот доказательства.
Женька перебирал монеты, разглядывая чуть не каждую. Потом переспросил:
– Они подлинные? Ты мне не подделки показываешь?
– Жень! Ты мне друг? Стану я тебе подсовывать подделки, чтобы убедить в бреднях?
– Да, не сходится. Давай выпьем, у тебя есть?
Я разлил водку по рюмкам, выпили.
– Я с таким раньше не встречался, ты уникум. Чего делать будешь?
– Жить.
– Жить, говоришь? – Женька хмыкнул и развалился на стуле. – С такими деньжищами можно очень даже кучеряво жить, если грамотно распорядиться.
– Грамотно – это как?
– Не сдавать оптом, как драгметалл, а потихоньку, через нумизматов.
О других ценностях в кладе я благоразумно промолчал.
Женька помолчал немного:
– А как это у тебя получается – через стены проходить?
– Сам не знаю, как только я попал в средние века, так и открыл в себе такое… – я подбирал слово, – свойство.
– Ни фига себе, свойство! Это редкий дар, я о таком не слышал никогда; если бы сам сегодня, своими глазами не увидел, подумал – байки или розыгрыш. Не говори никому, подумают, что крыша поехала, если до ментов дойдет, за тобой следить начнут – как бы не украл чего.
Я призадумался: как-то не приходило мне в голову насчет криминальных возможностей моего дара, умения – если угодно.
Мы выпили по рюмочке кристалловской «лимонной», немного закусили.
Женька помялся:
– Расскажи, как там, в эпоху Ивана Грозного?
– Сурово, Жень. Коли вор или убийца и пойман на месте, без суда и следствия – в петлю и на дерево. Все трудятся в поте лица, добывая хлеб насущный, никакого кидалова – каждый отвечает за свои слова. А на торгу – не поверишь, Жень, – оружия полно: ножи, сабли, щиты, кольчуги, пищали огнестрельные. Каждый мужчина, коли он не холоп, при оружии.
– Однако круто. – Женька призадумался. – Вот бы попасть туда, интересно!
– Ты знаешь, я там пробыл два года, втянулся уже, и назад сюда – даже и не тянуло, может, только иногда о мотоцикле жалел.
Мы выпили еще по одной и стали прощаться, время за разговорами летело быстро, стало смеркаться. Я закатил мотоцикл в «ракушку», поднялся к себе. Вытащил все мешочки и вытряхнул содержимое на кухонный стол. Ну ладно, монеты я как-нибудь пристрою среди нумизматов, но что делать с бриллиантами, да еще и пара гривен золота… Куда девать эти золотые слитки?
Ладно, пока не до ценностей. Я сложил все в спортивную сумку и затолкал за диван. Небольшая сумка, а тяжелая, как будто кирпичи там. Взял газету, пробежался по заголовкам – ничего интересного. Спать, что ли, лечь? Но внутри что-то будоражило, уснуть явно не удастся. В ночной клуб пройтись? Напряжение сбросить?
Решено, пойду, времени – только одиннадцать вечера. Натянул футболку, джинсы, спустился вниз. На ходу из озорства сунул голову в дверь на втором этаже.
Ничего себе! По квартире нагишом фланировала, вытирая голову полотенцем, Наташа, студентка юридической академии, вся из себя такая скромница и недотрога. Фигура просто обалденная – грудь, талия, ну и все, что ниже – тоже. В одежде и не скажешь о достоинствах, надо же! Хорошо, что она меня не увидела, в прихожей темно, а в комнате горит свет.
Вздохнул, убрал голову и направился в ночной клуб, благо идти было недалеко, один квартал. Уже подходя, услышал громкую музыку, у входа толпилось с полсотни желающих попасть внутрь. У дверей стояли два мордоворота в фирменных пиджаках.
– Извините, мест нет.
А здание-то кирпичное, что мне спрашивать разрешения, покупать билет? Сам пройду.
Отошел подальше от входа, попытался вспомнить, где зал, где другие помещения. По-моему, здесь курилка и рядом туалеты. Сгодится. Сунул голову в стену – туалет, прошел весь, и только тут до меня дошло – похоже, что туалет женский, уж слишком сильно пахнет духами, на зеркалах следы губной помады. Надо быстро уносить ноги, еще примут за извращенца.
И не успел я ничего предпринять, как открылась дверца кабинки, и появилась девица. Была она изрядно навеселе и, похоже, не поняла, что перед ней – мужчина. Томно растянув губы в улыбке, подошла к зеркалу, а я бросился к двери. Пронесло, будь девица потрезвей, визгу было бы, как от дисковой пилы.
В курилке по соседству дыма было – как на пожаре, причем курящих девиц было больше, чем парней.
Пока я шел по коридору к танцевальному залу, сбоку пристроился неприметный тип – какой-то без особых примет, весь мятый.
– Травку, колесики – не желаете?
Я не желал. Тип обиженно шмыгнул носом, отвалил в сторону. Как-то раньше я не обращал внимания на таких вот наркораспространителей, массовое курение и нетрезвость, но после здорового образа жизни большинства в Москве и Новгороде в эпоху Ивана Грозного это резко бросалось в глаза. Надо же, раньше ходил, и все было вроде в порядке вещей. Музыка грохотала вовсю, да только не в моем вкусе – сплошной рэп, «хэви-металл» и прочая чужая культура. М-да, видимо, что-то во мне изменилось.
Через полчаса в голову пришла мысль – и чего я здесь забыл, чего мучаюсь? Нет, лучше уж домой.
Прошел, как все люди, через дверь, – народ у входа уже рассосался, охранники были внутри. Конечно, самое веселое – мордобой – только сейчас и начнется, когда молодежь дойдет до кондиции.
На стоянке много машин, возле одной слышна возня, женский писк. Нет, на любовную возню это не похоже, до меня долетали только обрывки разговора: «Пусти… не хочу…» Потом хлопнули дверцы, заработал мотор, и мимо меня проехала «БМВ», по-моему, «пятерка», – в сумеречном свете толком не разглядел. Не понравился мне разговор, машина не понравилась. Я оглянулся – на стоянке никого не было, стало быть – девушка в машине. Черт, без мотоцикла не догнать, но на мое и ее счастье машина притормозила перед выездом на улицу. Я рванул дверцу. Детина на заднем сиденье одной рукой держал девушку у себя на коленях, вторая рука была под коротенькой юбкой. Тоненькие губы плюгавого водителя расплылись в гаденькой улыбке. Мальчики решили поразвлечься. В принципе – кто был бы против, если по любви или согласию. Тут же ситуация была иной. На лице девушки лет семнадцати застыла маска испуга, в глазах плескался ужас. Надо вмешаться.
Дотянувшись рукой до ключа зажигания, я выключил двигатель, а жалом ключа со всей силы влепил плюгавому в щеку. Стащил девушку с коленей пассажира и перекинул на сиденье. Детине от души приложился по яйцам. Все, надо убираться. Уродам будет не до девушки.
Я спокойно вылез, захлопнул дверцу и отошел на газон. Мимо меня шли машины, а я стоял на газоне и ждал. На заднем сиденье было темно и тихо. Я распахнул дверцу.
Девчонка сидела, закрыв ладонями лицо, бугай скрючился на сиденье, прижав руки к мужскому хозяйству.
– Ты цела?
– А?
– Ты не ранена?
– Вроде нет.
– Уходи отсюда!
Я за руку вытащил девушку из машины. Быстро ощупал ноги-руки – цела. Девчонка стояла в ступоре – сначала затащили в машину, затем попытались изнасиловать – было от чего впасть в прострацию, это не для всякой психики. Я повернул ее за плечи и подтолкнул в сторону метро:
– Иди.
Добредя до палатки, где продавали лаваши, чебуреки, пиво, я устроился за столиком, съел, почти не разбирая вкуса, целую стопку чебуреков, запил холодным «Невским» и почувствовал, как силы возвращаются. Посидел, передохнул и съел еще парочку больших хачапури с сыром. Вот теперь я бодрой походкой направился домой. Спать, спать надо, а не искать приключений.
На работу встал злой и невыспавшийся, но, подъезжая к клинике, уже пришел в норму.
- 1/66
- Следующая