Закрытые страницы истории - Горбовский Александр Альфредович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
Ряд этнографов считают, что особые «женские языки», тщательно оберегаемые от непосвященных, — память тайных союзов женщин, которые боролись против мужчин и их власти.
Отдельные «островки» исчезающего царства женщин были найдены в наши дни. Об одном из таких мест, сохранившемся в Малайе, где всем распоряжаются женщины, а мужчины являются существами забитыми и беспомощными, рассказала итальянская журналистка Ориана Фаллачи.
«Вдоль выбоистой долины, по которой с трудом двигался наш автомобиль, раскинулись каучуковые плантации. Среди деревьев тут и там сновали мужчины, сливая каучуковое молоко в большие резервуары. Мой всезнающий шофер Минг Сен объяснил, что это мужья женщин-тиранок. Впрочем, кроме этого, он ничего не знал об удивительном племени женщин. Сам он считал, что женщина существует на свете для того, чтобы прислуживать мужчине.
Я уже знала, что в этом племени единственные владельцы земли — женщины, что земли наследуют только дочери, а не сыновья, что мужья селятся не вместе с женами, а вдали от них, у родителей, а к женам прибывают лишь по их требованию. Женщины племени живут в джунглях, впрочем, недалеко от селений, которые посещают раз в год, прежде всего для того, чтобы показаться зубному врачу. Неужели плохие зубы — общий недуг племени? Вовсе нет. Просто каждая женщина считает, что золотые зубы — самая надежная сберегательная касса. Поэтому все деньги, вырученные от продажи товаров, они «помещают» в золотые коронки.
Мы остановились перед большим садом, среди которого покоилось на сваях обширное строение. Изнутри доносилась музыка. В саду находились две женщины, к которым мой проводник обратился на неизвестном мне наречии. Одеты они были в длинные, почти до щиколоток, саронги. На меня смотрели недоверчиво, даже враждебно. Музыка внезапно смолкла, как бы испугавшись непрошеных гостей. Из-за деревьев вышли еще несколько женщин, все маленького роста, худощавые, с лоснящейся бронзовой кожей. Все они вели себя несмело. Исключение составляла старуха, которая оказалась 90-летней родоначальницей. Все эти дамы сверкали золотыми зубами с маленькими отверстиями в виде сердечек.
После короткой беседы с моим проводником «вождь» пригласила нас в дом. Тут я увидела, что музыку испускал старый граммофон с огромной трубой. Рядом с ним стояла вполне современная швейная машина.
— Это приданое моего мужа, — объяснила одна из женщин по имени Ямиля.
— А где он сейчас?
— Живет у своей матери. Я отослала его; он не любит работать, не хотел даже помогать в сборе каучука, не умеет ни насекать деревья, ни готовить обед. Не хочу содержать трутня.
Здесь не было ни одного взрослого мужчины. Единственное свидетельство их существования — дети.
— И мужчины никогда сюда не возвращаются? — задаю нескромный вопрос.
— Отчего же, приходят раз в неделю, в месяц, когда нам нужно их общество. А так они только мешают.
Ямиля, по здешним понятиям, современная женщина: умеет читать и писать, знает даже, что Италия находится в Европе. Когда переводчик объяснил моим хозяевам (точнее, хозяйкам), с какой целью я приехала, женщины стали разговорчивее, попросили нас сесть на лавки, и старшая рода, Хава (мать Ямили), охотно ответила на вопросы. Я в свою очередь рассказала ей, что в Европе мужчина считается главой семьи, что женщины и дети принимают его фамилию. Хава была безгранично удивлена.
— А еще что? — полюбопытствовала она. — Может, у вас женщина и слушается приказов мужчины? Может, он предлагает ей замужество?
Я киваю.
Женщины смотрят на меня подозрительно — не верят. У них женщина содержит мужчину. Хава и ее дочь твердят, что счастливы. Беспокоит их только то, что белые скупают все большие и большие участки джунглей, а это значит, что скоро придется перебираться в другое место.
— За кого отдадим мы тогда наших сыновей? — этот вопрос угнетает их больше всего. Юное, сын Ямили, уже подрастает. Он единственный мужчина в их обществе.
— Бог создал бедного Юноса мужчиной, — говорит Ямиля, — а мир жесток к мужчинам. Он должен научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы заработать на приданое. Питаю надежду, что он найдет женщину с участком земли. Я продала для него уже три зуба. Зубы — мой банк. Земля — для дочек, а зубы — сыну. Когда мне нужны деньги, я еду в город, и мне снимают одну из золотых коронок. Это немного больно, но что делать? За один из зубов я купила ему недавно очки в толстой оправе.
Вернувшись в Куала-Лумпур, я узнала, что в джунглях живет едва ли десяток таких родов, остальные вымерли или приняли другие формы существования. Да и оставшиеся обречены на гибель, чему весьма способствуют власти. Скандальным фактом, по их мнению, является то, что в Федерации Малайзии живут еще «дикие женщины» — так их называют. Один из представителей администрации объяснил мне, что женщины этих родов не хотят принимать участие в выборах, ибо считают, что выборы — забава честолюбивых мужчин, алчущих власти: «Они стремятся получить в свои руки власть, чтобы навязать всем свой ленивый образ жизни»».
Обычаи, подобные этим, не такое уж исключение. Они мало чем отличаются от того, что можно видеть сегодня у наиров, живущих в Индии, на Малабарском берегу. Этническая группа эта довольно велика — их свыше полутора миллионов.
Поселения наиров состоят обычно из нескольких усадеб, каждая из которых является чем-то вроде крепости, хорошо защищенной и с трудными подступами. В такой усадьбе живет одна родственная группа. Возглавляет эту большую семью женщина.
Когда девушке наиров приходит время выходить замуж, ей не нужно дожидаться женихов или гадать, кто остановит на ней свое благосклонное внимание. Инициатива брака принадлежит ей самой или ее родственникам, которые выбирают будущего супруга.
Слово «супруг», впрочем, не совсем точно. Скорее это «приходящий супруг». И муж и жена продолжают жить в семье своих родителей. Супружеская жизнь сводится к тому, что время от времени муж посещает свою жену и ночует у нее в доме. Естественно, что у таких супругов не может
появиться общего имущества. Со своими детьми отец почти не встречается. Вообще же проявлять какое-то внимание или интерес к своим детям со стороны отца считается у наиров чем-то непристойным.
Для того чтобы такой брак прервался, достаточно бывает незначительного повода. Как и в заключении брака, инициатива здесь тоже принадлежит женщине. В один прекрасный день сама жена или ее родственники намекают «приходящему супругу», что неплохо было бы, если бы он прекратил свои визиты, а лучше всего совсем забыл бы дорогу к этому дому. Мужчины-наиры, привыкшие во всем повиноваться своим женщинам, покорно внимают этому совету.
В прошлом, когда некоторые группы наиров объединялись в княжества, власть наследовалась тоже только по женской линии.
Итак, кое-где женщинам удалось сохранить свои позиции и сегодня. Сколь многочисленны подобные «островки» женского царства, сказать трудно. До сих пор значительные районы земного шара остаются фактически недоступными для исследователя. Прежде всего это те районы Южной Америки, где и сейчас можно предположить существование «амазонских территорий». В Бразилии, между реками Тапажос и Шингу, расположена территория величиной с Бельгию, на которую не ступала еще нога исследователя. Как утверждают некоторые путешественники, в лесистых дебрях вокруг озера Титикака (на границе Перу и Боливии) до сих пор будто бы обитают амазонки. Индейцы окрестных племен называют их «уру». Предводительница «уру» якобы сведуща в тайных знаниях и колдовстве.
Пытаться проникнуть в глубь этих районов — значит рисковать жизнью. Еще 300 лет назад было замечено, что наступление сумерек в долинах Перуанских Анд несет смерть. Стоит человеку пробыть там несколько часов после захода солнца, как он заболевает тяжелой формой анемии, часто имеющей роковой исход. Но даже если он и не умирает, все тело его остается покрытым язвами. Оказалось, что этот гонец смерти — песчаная муха, не выносящая солнечного света и вылетающая только в сумерках. Это лишь один пример того, что подстерегает путешественника, отважившегося углубиться в неисследованные районы Южной Америки.
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
