Весна в стиле фэнтези (СИ) - Петроченко Евгения Александровна - Страница 7

Таня дала мне подробную инструкцию по разговору с Виком, а потом сказала, что для связи по зеркалу с нужным мне человеком необходимо лишь назвать его имя. Я назвала его имя и фамилию, а Таня отошла в тот угол, который не отражался в зеркале.

Я сидела на стуле перед зеркалом и чувствовала, как стучат зубы и дрожат коленки. Только бог знает, каких усилий мне стоило усидеть на месте. Пока мутнело зеркало, я уже успела проклясть этот день, Таню, КонСера, Вика, себя и весь белый свет впридачу. Наконец в зеркале отразился… Нет, не Вик, а целующаяся парочка, весьма удобно устроившаяся на диване. Со всех сторон гремела музыка, чуть левее были видны танцующие, но Вика я не наблюдала. Я посидела так пару минут, пока меня не заметила проходящая мимо девушка. Она подошла, спросила, к кому я, и ушла к танцующим. Вскоре подошел Вик в расстёгнутой наполовину рубашке и со стаканом в руке. Вот наш интереснейший разговор:

ОН (сгоняя парочку с дивана и устраиваясь на нем): Привет, а ты кто?

Я (запинаясь): Я Лера, но ты меня не знаешь.

ОН (нахмурившись): Тогда что тебе от меня надо? Надеюсь, ты не очередная подружка Кири?

Я (запинаясь ещё сильнее): Кого?… Я вообще-то твоя сестра… и мне нужна твоя помощь.

ОН (несколько огорченно): Жаль. Но сестра — это святое. Чем могу — помогу.

Я (немного осмелев): Дело в том, что я переезжаю в этот город, а из родственников ты тут один. Ты не мог бы помочь мне освоиться?

ОН: А чего именно сюда?

Я: Долгая история, потом расскажу. Так ты мне поможешь?

ОН: Конечно, сестренка. А жить ты у меня будешь?

Я: Нет, ты что. У меня тут подружка из лагеря живет, так что поживу у нее. Но, знаешь ли, она человек, и мне… ну… не совсем интересно с ней общаться.

ОН: Понимаю. Когда приезжаешь?

Я: Завтра. Ты не мог бы встретить меня? Я приеду на автобусе в четыре пятнадцать.

Тут какой-то парень плюхается рядом с Виком.

ЭТОТ КТО-ТО: Эй, Вик, а ты времени зря не теряешь! Я тут смотрю, тебе уже свидание назначают. А она ничего, соглашайся.

ОН (недовольно, сгоняя парня с дивана): Заткнись. Это вообще-то сестричка моя, завтра приезжает.

КТО-ТО: О-о… Познакомишь? (подмигивает мне)

ОН: Знакомьтесь: это Лера, а это Кирилл. А ты даже не пытайся.

КИРИЛЛ (обиженно): Она же твоя сестра, а не девушка!

ОН (возмущенно): Вот именно! И думать забудь.

Я (растерянно): Э-э… я лучше пойду… До завтра!

ОН: Пока! Увидимся, завтра всё расскажешь.

КИРИЛЛ (отбиваясь от Вика, стаскивающего его с дивана): Это нечестно! Я протестую!

Я сказала: «Назад» — и изображение вернулось.

Наконец я смогла перевести дух. Первый раз я видела Вика таким… Не знаю даже, как объяснить. Очень расслабленным. Абсолютно несерьёзным. Никогда не видела его с выпивкой. Да и друга его я ни разу не видела. Возникает вполне резонный вопрос: а что вообще я о нем знала и о чём я только думала, когда в него влюблялась?

Я никак не могла отойти от увиденного, а Таня тем временем меня похвалила, обещала завтра позвонить перед встречей с Виком и изменить лицо, дала указания по смыванию всей этой косметики, попрощалась и ушла.

Я осталась одна.

Удивительно, но перед завтрашним днем я особо не волновалась, ведь, в конце концов, это буду как бы не я и, дай то бог, Вик никогда об этом не узнает. Хотя это, пожалуй, всё же плохо. Я так и останусь для него пустым местом, только что получу возможность узнать его и его окружение. Ну почему я всегда порчу себе настроение? Побыть сестрой Вика-это же так классно. Я могу узнать, о чём он думает, какие девушки ему нравятся, какая еда его любимая, какие группы слушает и фильмы смотрит. А я расстраиваюсь! Раньше у меня и такой возможности не было.

Глупо обманывать себя. Все случившееся ни на сантиметр не приближает МЕНЯ к Вику, но я не хочу отказываться от этой возможности.

В общем, я не нашла ничего лучше, чем пойти навести себе чай и открыть шоколадку с изюмом. Ужас: я сознательно ем эти пятьсот две килокалории! От самой себя плохо становится. Недавно читала в журнале, что при моих сороки восьми килограммах и росте сто шестьдесят четыре сантиметра я должна потреблять в день тысячу пятьсот килокалорий, а если я хочу похудеть, то вообще тысячу пятьдесят. И всё равно не могу остановиться.

Стало жалко себя.

До двух часов ночи поливала с подушку.

Понедельник

Утром было страшно смотреть на себя в зеркало: опухшие глаза меня совсем не красили. Обычно мои русые волосы и зеленые глаза не вызывают такой отрицательной реакции. Не красавица, конечно, но зато вполне симпатичная. А тут… Сама виновата.

От тональника пользы никакой.

В результате пришла в школу за две минуты до начала урока, с растрепанными волосами и стершимся блеском. Вик, как всегда, сидел такой красивенький и рядом с Машкой. Почему это с ней? Видимо, Артём забил школу, и Машка решила не терять времени даром. Она в короткой джинсовой юбочке, а у меня шухер на голове. Замечательно! Нет слов!

Прозвенел звонок, и начался урок литературы. Пока Олька рассказывала биографию Шолохова, мы с Риткой тоже времени зря не теряли. Она наклонилась ко мне и спросила:

— Ты чего вчера не позвонила?

— Некогда было. Я… ммм… К нам родственники приехали.

— Ааа… Что с твоим лицом? Ревела весь вечер?

— И ночь.

— Ну ты даёшь! Думаешь, кто-то это оценит? Вон сидит… улыбается.

Я обернулась. Вик с лёгкой улыбкой слушал одновременно Олю и Машу, которая, наклонившись к его уху так, что бы он мог изучить вырез её кофточки, что-то шептала. Ответом Рите служил мой мрачный взгляд.

А потом была история. И контрольная.

Пришлось проявить фантазию и выдумывать причины послевоенных репрессий, пытаться найти в тетради незаметно от Ирины Васильевны, в чем же заключалась десталинизация и как боролись с космополитизмом, и вспоминать, кто же предложил политику сдерживания СССР от захвата новых территорий, оказалось за пределами моих возможностей. Абсолютно нереально. Ритка не знала, а контрольную мы писали не по вариантам, а по индивидуальным карточкам. У всех, кто был в пределах досягаемости, я спросила, но все, как и я, ничего не учили. Караул! Мне нужна пятёрка. Я в отчаянии оглядываюсь по сторонам и вижу точно такой же взгляд.

У Вика.

Он одними губами спрашивает: «Что?» — и чертит ручкой в воздухе, показывая тем, чтобы я написала свой вопрос ему на листочке. Я трясущимися руками отрываю кусочек бумаги сзади тетрадки, пишу вопрос, и, дождавшись, пока историчка отправится патрулировать дальние ряды, передаю записку через недовольную Машу. Вик читает, что-то пишет и передает мне её обратно. Там написано размашистым подчерком «Трумэн. Ленинградское дело?». А вот это я как раз помню. Пишу «спасибо» и ответ на его вопрос и отдаю Маше. Жаль, что приходится отдавать эту записку, а то бы хоть что-то от него было на память. Но он передает обратно кусочек бумаги со словами «Не за что. Это тебе спасибо, и за вчерашнее тоже». Я улыбаюсь ему в ответ, прячу записку в тетрадь и с довольным лицом поворачиваюсь к Ритке. Та понимающе хмыкает и строчит дальше.

И я ещё возмущалась, что день не задался? Да сегодня самый замечательный день в моей жизни! Кто бы мог подумать, что невыученные уроки могут принести столько радости…

После уроков я забежала домой, выпила чай (хотя есть хотелось ужасно, но диета не разрешает) и отправилась мыть голову в черном густом растворе. И эту отвратительную смесь давала столовая ложка сухого порошка из баночки, разведенная в тазике воды! Минут через сорок я вновь была черноволосой, тёмноглазой и бледнокожей.

А потом мне стало горячо. ОЧЕНЬ. Причем источником высокой температуры была моя…хм… пятая точка. Я долго пыталась сообразить, вызывать ли скорую самой себе или уже поздно, но потом всё же решилась пощупать своё мягкое место. Моя пятая точка была такой же температуры, как и всё тело, а вот задний карман… Непослушными пальцами я наконец-таки извлекла причину беспокойства. Ею оказалось зеркало, которое очень нагрелось. Я открыла его и увидела лицо Тани.