Время хищников - Горес Джо - Страница 26

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая

Но... девушка?

Да, конечно, вокруг этих рокеров в кожаных куртках, сапогах и нацистских шлемах тоже вьются женщины, но...

Только какие женщины? В которых не осталось ничего человеческого. Такие же хищники. Завтра он с этим разберется. Возобновит поиски. И Эндрю Мэтьюз ему не нужен. Всего-то надо пойти на Гленн-уэй. Задать несколько вопросов. Ее родители переехали в прошлом апреле. А она? И известно ему не только название улицы, но и дом, фамилия его бывшего владельца. Марсден. Жаль, имени он не знает, но не так это и важно. Он узнает имя, найдет ее, задаст вопросы.

Поднимаясь по лестнице в спальню, он на мгновение застыл. А если она не имеет никакого отношения к банде? Просто поссорилась с кавалером, выскочила из машины, пошла домой пешком, села в телефонной будке, чтобы немного отдохнуть?

Курт отмел эту мысль. Слишком много совпадений. И потом, хищники могли выйти на Джимми Андерсона только с ее помощью. Он узнал ее, так что разумно предположить, что и она узнала его. Завтра...

Только улегшись в кровать и погасив свет, Курт вновь подумал о Барбаре Андерсон. Ее каштановые волосы, зеленые глаза, округлости бедер и груди...

И она попросила, вернее, потребовала, чтобы он позвонил ей. Конечно, ею двигало естественное желание узнать побольше о хищниках, которые угрожали ей и ее сыну. Однако...

Может, он тоже заинтересовал ее? И между ними пробежала искорка зарождающегося чувства?

Дебби сдала экзаменационную работу по французскому языку и направилась в общежитие. Занятия в летней школе окончились, более того, и само лето доживало последние дни. Но Дебби не чувствовала грусти, которая вроде бы, если верить словам популярных песен, присуща наступлению осени. Какая, к черту, грусть, если сегодня она намеревалась ступить на тропу радости, по которой вместе с Риком будет идти долгие годы! Через полчаса он заедет за ней, и они вместе отправятся в коттедж его стариков, на океанском побережье. Вдвоем. Ее, конечно, мучила совесть: все-таки пришлось обмануть родителей, сказав, что она проведет уик-энд у Синтии в Сан-Хосе, но ведь она пошла на это ради Рика!

У нее запылали щеки не от быстрой ходьбы, а от волнения. Этим вечером... Синтия говорила, что не так уж это и плохо даже в первый раз, если парень нежен. А Рики будет нежным.

В комнате она собрала дорожную сумку: косметичка, купальник, наполовину использованная упаковка «C-Quens»[10], полученная от Синтии, отец которой был фармацевтом. Она принимала их уже десять дней, решив, что уступит домоганиям Рики и поедет с ним в коттедж.

Она застегнула «молнию», подхватила сумку и тут только заметила записку, оставленную у нее на подушке дежурной по этажу. У Дебби перехватило дыхание. Что, если Рики не сможет... Если она не поедет с ним сегодня, едва ли она уговорит себя еще раз сказать ему «да».

Но ее просили позвонить по внутреннему номеру. Уф. Вероятно, какая-то неувязка с экзаменационной работой или насчет первой репетиции хора в осеннем семестре. А может, из студенческой газеты. Она позвонит в понедельник, когда вернется, и...

Но в понедельник будет такая запарка. Надо прибраться в комнате, потому что оставшиеся до занятий дни она обещала провести с родителями. Нет, лучше позвонить тотчас же, пока не приехал Рики. Она спустилась вниз к телефону-автомату, установленному в небольшой нише, набрала номер университетского коммутатора, продиктовала указанный в записке номер.

— Кафедра антропологии, миссис Ривз, — услышала она.

Антропологии? С чего бы это. Антропология не входила в сферу ее интересов.

— Это Дебби Марсден. Меня попросили позвонить по этому телефону.

— Да-да, — прервала ее мисс Ривз. — Соединяю.

— Но...

Но в трубке уже послышался щелчок переключения. Антропология? Кто...

— Добрый день, мисс Марсден. С вами говорит Курт Холстид. Извините, что я послал вам анонимную записку, но я не знал, позвоните ли вы мне, увидев в ней мою фамилию.

— Что значит... не позвоню? — Дебби заметно сникла.

Профессор Холстид! Жена которого переспала с Рики, а затем покончила с собой, когда тот не пришел к ней, как обещал, в ту пятницу. Но не об этом же он хочет с ней поговорить. Это невозможно. Она провалится сквозь землю, если он...

Он заговорил о другом:

— Мисс Марсден, мы с вами не знакомы, вы не ходили на мои занятия, так что я боялся, что вы просто выбросите записку в корзину для мусора. — Она вспомнила, что видела профессора на том вечере для первокурсников. Крупный, полный мужчина с приятной улыбкой. — Видите ли, недавно я потерял жену...

— Я... да, я слышала, я... — Дебби изо всех сил сжала трубку и привалилась к стене, чтобы не осесть на пол. Лицо ее цветом напоминало мел.

— Раз так, не могли бы вы зайти ко мне домой во второй половине дня? Я узнал, что вы сдали последний экзамен, и...

К нему домой? Почему? Зачем? Сегодня?

— Но я... профессор, я... в этот уик-энд я...

— Вы заняты? Хорошо, мисс Марсден, тогда я жду вас к чаю в понедельник. Скажем... в два часа дня?

— Но я... я не...

— Вот и прекрасно, мисс Марсден. Дорогу вы, я полагаю, знаете.

В трубке давно слышались гудки отбоя, а Дебби все стояла, приложив ее к уху, словно ожидая, что услышит что-то еще. Гулко билось сердце. Что ему от нее надо? Она заставила себя отлепиться от стены, повесила трубку. Да, странный получился разговор, но... речь же не шла о телефонной будке, вечере в пятницу, самоубийстве. Проблема заключалась в том, что она знала о супружеской неверности Паулы Холстид, а профессор — нет. Может, теперь, когда Паула мертва, ему и дальше следует пребывать в неведении?

Поднявшись к себе, Дебби села на кровать в ожидании Рики. Надо бы сказать ему об этом телефонном звонке, он подскажет, как ей себя вести. Он... нет. Это ее трудности, она ничего не должна говорить до встречи с профессором. Как глупо все будет выглядеть, если она придет к нему в понедельник и выяснится, что он хотел поговорить с ней о статье в газете или о предстоящих занятиях. Она не намерена портить свой уик-энд с Рики. Во всяком случае, не этот уик-энд, который будет принадлежать только им двоим. Все постороннее должно отбросить, и уж совсем ни к чему напоминать Рики о Пауле Холстид.

Через открытое окно донесся автомобильный гудок. «Триумф» уже ждал внизу. Она схватила сумку и сбежала по лестнице. Бросила сумку в багажник, уселась рядом с Рики, чмокнула его в щеку. Отъезжая, они не заметили зеленый «рамблер», припаркованный в квартале от общежития.

«Рамблер» последовал за ними. За рулем, хмуря брови, сидел Хулио Эскобар.

Коттедж расположился в выходящем к океану глубоком овраге, густо заросшем лесом. Две спальни, гостиная с металлической печкой, маленькая кухня с газовой плитой. На крыше стоял наполненный дождевой водой бак, трубы от которого шли к раковине на кухне, в туалет, в душ. Из окон гостиной открывался прекрасный вид на океан. Лестница из пятнадцати деревянных ступеней вела на пляж. А за стоярдовой полосой белоснежного песка шумел прибой.

Дебби в восторге захлопала в ладоши:

— Рики, у нас собственный пляж!

Рик подошел к ней сзади, обнял за талию. Она повернулась к нему, поцеловала и, смеясь, выскользнула из его объятий.

— Красота! — Она едва не упала в обморок от предчувствия того, что должно произойти: через несколько часов, с наступлением темноты, она отдаст ему самое дорогое. — Мы... пойдем поплаваем, Рики.

— Пойдем, если хочешь, голыми, — голос его чуть дрожал. Он тоже нервничает, подумала Дебби. — Эту бухту с дороги не видно. С тех пор как мой отец купил этот коттедж, сюда при нас никто не забредал.

— Нет уж, я надену купальник. Вдруг приедут твои.

— Я же сказал тебе, Деб, что не приедут. Они думают, что со мной мои приятели. И знают, что мы прекрасно обойдемся без них.

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая