Игра во все руки - Алейников Кирилл - Страница 57

Мимолетный взгляд охватил темное небо. Слава богу, поблизости не оказалось авиации противника. Черт, их самолеты и вертолеты советского производства с советскими пилотами на борту доставляли кучу хлопот морской пехоте.

Три группы быстро сомкнулись по периметру. Низкорослые вьетнамцы яростно отстреливались советскими АК, но их было меньше. Пехотинцы меньше чем за десять минут управились с передовыми силами противника и теперь поливали автоматным огнем норы, где он мог укрываться. В ход пошли гранаты и взрывчатка…

Где-то в зарослях раздались крики боли, мольбы о пощаде. Кричали женщины. Несколько бойцов бросились на крики, за ними поспешил и Фирс. Два солдата, рывками вытаскивая вьетнамских женщин из подземного укрытия, бросали их подле себя в кучу. К тому времени, как Фирс подоспел, солдаты успели вытащить наружу девятерых.

— Они пристрелили Гистера и Маки, сэр, — зло сказал капрал, докладывая командиру. — Суки пристрелили их прямо в головы!

Фирс посмотрел в глаза каждой женщине. Они плакали, некоторые рыдали и стенали, но у всех во взгляде пылал огонь лютой ненависти.

— Разберитесь с этим, — отдал Фирс приказ, который солдаты могут понять лишь однозначно.

Он развернулся и пошел обратно к пылающим грузовикам, почему-то содрогаясь при каждом выстреле. Пехотинцы «разбирались с этим»…

А ведь говорили тебе, помнишь, что убивать нельзя. Убийство — прямой путь в котлы Преисподней. Отбирая жизни у других, ты губишь собственную. И не важно, хотел ли ты убивать, был ли иной выбор. Никому не позволено лишать человеческое существо его законного права на существование и дальше. Никому.

Только демонам, чтоб им пусто было.

Фирс чуть не споткнулся. Странные мысли копошились в его голове. Он отчего-то впал в ступор, ведь джунгли вокруг, факелы грузовиков, крики солдат и сухой треск редких выстрелов показались вдруг не реальностью, а дурным сном, кошмаром, внезапно настигшим его душной ночью. Какое-то противно-скользкое ощущение dИjЮ vu закопошилось в груди и животе, как глубок ужей. Странные воспоминания, подобно фантомным болям всплывали в голове, воспоминания, которых просто не могло быть. Например, что-то смутно похожее на… на…

Удар. Вспышка адской боли. Всплеск. Секундная потеря сознания.

Майкл Фирс не сразу понял, что произошло. Очевидно, падение завершилось, он с невероятной, невозможной для осознания высоты упал в какое-то озеро, водоем, реку, болото — что угодно, — и остался жив!

Боже, что со мной приключилось? Я только что пережил ту ночь во Вьетнаме. Опять наваждение, чтоб ему…

Вряд ли вокруг была вода: температура окружающей среды по данным «Химеры» достигала почти минус тридцать по Цельсию! Вода замерзает при нуле градусов — это знают даже младенцы. Соленая вода замерзает при чуть более низкой температуре. Но не минус тридцать же!..

Усердно работая руками и ногами, Фирс начал подниматься с пучины на поверхность. Как глубоко он ушел под «воду», сказать было трудно, ибо вокруг царил непроглядный мрак. Полковник знал, что внутренний резерв скафандра может поддерживать достаточный уровень кислорода в шлеме в течение пятнадцати минут, так что захлебнуться или умереть от недостатка кислорода вряд ли возможно…

В нормальной воде! Но раз это не вода, кто знает, может быть я сейчас опускаюсь все глубже и глубже! Паника опять завладела полковником, и он что есть мочи работал конечностями, заставляя тело вопреки всему двигаться лишь наверх, к спасительной поверхности, к жизни и хоть и мизерному, но шансу уцелеть и вернуться на Землю, родную Землю, а не пораженную Злом.

И старания увенчались успехом: Фирс вынырнул на поверхности водоема, в абсолютной тишине и темноте. «Химера» силилась отыскать хоть какой-то ориентир, хоть малейший признак твердой земли, скалы или берег, но компьютер лишь чертил по водной глади, взбаламученной упавшим в нее человеком. Фирс, не рискуя открывать забрало, несколько раз в надежде оглянулся, но по-прежнему вокруг ничего словно не существовало; только невидимая холодная вода, которая не может быть водой.

Полковник принял решение грести до тех пор, пока не наткнется на какой-нибудь берег. Он даже не вспомнил, что на левом бедре у него закреплен фонарик, однако и фонарик совершенно ничем не мог помочь в данной ситуации. Немного отдышавшись, Фирс поплыл куда глаза глядят. Надежда, как известно, умирает последней, и полковник это знал.

Но продолжение ужасов Преисподней не заставило себя ждать. Что-то сильное, огромное и ловкое ухватило полковника за ноги. Что-то было под водой; возможно, огромный спрут или чудовище пострашнее спрута. Может, и сам Дьявол обитает в этом озере-море, до поры лежит на глубоком скалистом дне, а когда кто-то по неосторожности падает в озеро, то Дьявол пожирает его, предварительно утащив в свое подводное логово…

Полковник покрылся холодным потом. Тут же мощный рывок утащил его под воду. Ничего не видя и оттого впав в острый приступ панического ужаса, полковник дико заорал, забился в попытках освободиться от того, что опутало ноги, но не мог поделать ровным счетом ничего. Нечто тащило его все глубже и глубже, а когда «Химера» призывно заверещала об опасности погружения на такую глубину, полковник смутно осознал, что теперь движение происходит не по вертикали, а по горизонтали, нечто тащит его под водной поверхностью куда-то в сторону, и притом очень быстро. Фирс продолжал кричать и извиваться ужом, «Химера» пищала тревогу, а нечто тащило полковника уже не по озеру, а по каким-то подводным гротам, каменным туннелям, пещерам и скалистым ущельям. Скафандр то и дело зацеплялся о неровности подводных скал, полковник больно ударялся то головой, то всем телом. Ноги, опутанные невидимыми щупальцами, отнялись, перестали ощущаться, будто их уже и не существовало вовсе. От ужаса Фирс перестал замечать время, боль, движение. Он находился на грани сумасшествия, но нечто тащило его дальше и дальше по подводным лабиринтам Преисподней. Никто бы не смог отыскать отсюда выход, каким бы совершенным снаряжением не обладал. Ничто не способно выбраться на поверхность подземного океана, где обитают демоны пострашнее акул, спрутов и Моби Диков…

Движение вновь стало вертикальным, но на этот раз полковника тащило вверх. Когда он понял это, вспышка света резанула глаза, послышался всплеск, многократно отраженный сводами грота, и Фирса бросило на камни среди небольших сталактитов, отчего-то зеленых, словно радиоактивных.

Задыхаясь, захлебываясь в собственном поту, Фирс откинул-таки забрало. Хриплые стоны вырвались из его груди, частые вдохи сопровождались неясным клокотанием в груди. Сорвавшимся от крика голосом полковник прошептал:

— Боже правый…

И тут до него дошло, что в гроте он не один. Кругом пылали факелы, меж сталактитов покрупнее сновали жуткие тени, отовсюду доносилось агрессивное шипение и звуки, так похожие на клацанье челюстями… Небольшой круглый колодец в центре грота с абсолютно черной водой ходил волнами, а прямо над ним в отверстие свода пряталось нечто, похожее на огромную пиявку с ртом-присоской. Именно эта тварь тащила меня под водой, догадался Фирс.

Дальнейшие наблюдения сказали, что полковник валяется не в камнях, как показалось вначале, а среди черепов и костей. Человеческих.

«Химера» радостно пискнула. Фирсу пришлось закрыть забрало, чтобы узнать, в чем заключается причина радости скафандра; на радаре появилась зеленая точка. Притом совсем рядом. Близко. Недалеко.

Фирс откинул забрало и крикнул:

— Эй!

Эхо заметалось под сводами, как стая летучих мышей. Теней в свете факелов стало больше. Помня показания радара, Фирс пополз туда, где должен был находиться член их разведгруппы. И точно: за сталактитом, прислонившись спиной к камню, сидел и хрипло дышал сержант Хастер. Его горло было растерзано, черный костюм залит кровью. Совершенно белое лицо вампира указывало на плаченое состояние.

— Хастер!

— Полковник, — отозвался еле слышно сержант.

— Хастер, где остальные?! Где вся группа?