Избранник Пентакля - Вильгоцкий Антон Викторович - Страница 39

Второй день пребывания в Билане Индалинэ мог смело назвать одним из лучших дней в своей жизни. Не ожидал он найти в этом насмерть перепуганном городе, что минувшим вечером встретил его грубыми словами и лезвиями ножей, столь ценящих искусство и проникнутых светлыми идеями людей, какими были Феликс и Скольд. Об их четвертом компаньоне сложно было сказать то же самое — да о нем вообще сложно было что-либо сказать. Ограбленный столичными прохиндеями Велон за все время их спонтанной попойки не проронил ни слова, а лишь печально вздыхал. Понятное дело, что мысли его крутились вокруг собственной нелегкой доли, и ничто на свете не могло направить их в другое русло. А Итрандил, Скольд и Феликс спели еще немало песен: веселых — и грустных, заставляющих задуматься о смысле жизни — и ни к чему не обязывающих, известных всему миру — и сочиненных экспромтом прямо на месте. Но вот окружающее пространство начало затягиваться черно-фиолетовой дымкой: наступил вечер. Первым из парка ушел Скольд — ему, как обычно, предстояло развлекать публику в «Кирке и кувалде». Чуть погодя засобирался домой Феликс. Велон колебался — стоит ли ему возвращаться к родному порогу. Стыдно было перед отцом и матерью.

— Иди, — убедил его в конце концов Феликс- Ты хотя бы попробовал что-то изменить. Другие всю жизнь просиживают на заднице и пальцем не пошевелят даже ради себя самого.

Велон понуро поплелся домой. Феликс, попрощавшись с эльфом, зашагал в противоположном направлении. А сам Индалинэ отправился на Осиновую улицу, 13, - туда, где, по словам гнома Хенгрида, располагался эльфийский клуб.

У клуба этого, как выяснилось, было название — «Тихая заводь». Здание, в котором он разместился, выглядело весьма необычно. Оно казалось вплавленным между двумя ближайшими домами куском черной породы с прорезанными в нем оконцами, призывно мерцавшими желтым сквозь темные сетчатые занавеси. То, что стены были выкрашены черным, а козырек над входной дверью был выполнен в виде драконьих крыльев, недвусмысленно свидетельствовало о том, что бал здесь правят потомки принцессы Сферраны. «Вход только для эльфов», — предупреждала табличка, укрепленная на стене рядом с дверью. «Уши у меня пока не затупились, — улыбнувшись, подумал Итрандил, — так что проблем возникнуть не должно».

Занятия в тайной лаборатории Заффы продолжались до позднего вечера. Всего за несколько часов Борланд довел вновь полученные навыки до автоматизма. Он объединил изученные заклинания в мощную серию, которая если не для дзерга, то для человека уж точно стала бы губительной. Сначала — беспощадное пламя, потом — облако ледяного, сковывающего движения холода, вслед за ним — ядовито-зеленый поток едко пахнущей кислоты, и в довершение всего — бросок остро отточенного лезвия с каждой ладони. В сердце и в лоб предполагаемого противника. «Надо было мне, дураку, заняться магией с младых ногтей, — подумал Весельчак. — Глядишь, и не было бы этих впустую потраченных лет».

От тренировочного чучела, само собой, остались в итоге жалкие ошметки. А Борланд, как ни странно, нисколько не устал. Должно быть, Пентакль являлся не только проводником магической Силы, но и неиссякаемым ее источником. Борланд спросил об этом у Заффы, но тот лишь пожал плечами, он, разумеется, не был всеведущ.

После того как Заффа убедился, что его «учитель-ученик» в достаточной степени освоился с боевыми заклятиями, настала очередь защитных. Лавочник решил остановиться на трех наиболее распространенных. Ледяной Купол, останавливающий мечи со стрелами и гасящий магические выстрелы. Улучшенный Ледяной Купол, — маг, использующий его, мог, оставаясь недосягаемым для чужих волшебных атак, проводить собственные. И Живая Броня: применение этого варианта позволяло магу двигаться и фехтовать, оставаясь полностью защищенным от колдовских воздействий. Разумеется, ни один из щитов не был вечным и абсолютно непробиваемым: спустя некоторое время чары сами собой сходили на нет — так же, как и в случае нескольких мощных попаданий подряд.

— Способность к обучению у тебя просто потрясающая, — подытожил Заффа, когда сам уже устал давать команды. — Даже если сбросить со счетов Пентакль. Думаю, что у тебя есть все шансы стать когда-нибудь настоящим магом. Делать все это, не используя артефакта.

— В гробу я видел такое счастье. Мне бы в нынешнем своем качестве живым остаться.

— А кто ты в нынешнем своем качестве? — усмехнулся Заффа. — Кедрик, придворный маг его светлости герцога Фирена Биланского.

— Я не это имел в виду, — улыбаясь, отмахнулся Весельчак. — Так что, считаешь, тренироваться хватит?

— Да, того, что ты выучил, с лихвой хватит, чтобы разгромить логово недоделанных чернокнижников, — кивнул Заффа. — Хоть завтра можно отправляться на дело.

— Постой-ка… — Улыбка сползла с лица Борланда. — На дело… А куда? Мы же не знаем, где они затаились! Может, их уже и нет в городе!

— Если так, то полдела, считай, уже сделано, — не моргнув глазом, отвечал Заффа. — Не забывай: наша основная задача — покончить с безобразием, что царит на Кладбище криков.

В этот миг кто-то постучал в дверь. То могла быть только сестра Заффы Клара, но Борланд все равно вздрогнул.

— Заффа, Кедрик, вы там закончили? — донесся из-за двери голос Клары. — Пришел господин Эйнарс. Говорит, что у него есть важная информация для придворного мага.

Заффа отпер дверь, и они с Борландом, выйдя из лаборатории, вслед за несшей свечу Кларой поднялись по ступеням наверх. Эйнарс сидел на диване в гостиной.

— Добрый вечер, — сказал он, вставая. — Я принес хорошие новости. Пойман еще один дзергопоклонник. Зовут Ланкар. При храме скрывался, подлец.

— При храме? — переспросил Борланд. — Случайно не маленький такой, похожий на хорька человечек с неприятным лицом и бегающими глазками?

— Да, он как раз так и выглядит, — изумленно произнес Эйнарс- А вы откуда знаете?!

— Ну, я же маг, не забывайте, — рассмеялся Борланд. — Прочитал его облик по вашим глазам.

При этих словах ментор поежился. На самом деле Борланд просто припомнил субъекта, которого встретил несколько дней назад возле храма. Тот самый сборщик пожертвований, что с ненавистью посмотрел на Весельчака, когда он бросил горсть мелких монет в медную кружку. Вот как бывает — гнусные приспешники Мрака скрываются под светлыми сводами святилищ богини.

— Полагаю, мастер, нам стоит прямо сейчас отправиться в темницу и побеседовать с новым свидетелем, — сказал Заффа.

— О, в этом нет необходимости, — улыбнулся Эйнарс- Гаденыш так перепугался, что все рассказал сам, лишь бы облегчить собственную участь. Я отобрал у него перстень, так что разум пленника не пострадал. Хотя, конечно, не думаю, что Ланкар до конца раскаялся. Подленькая сущность, это по глазам видно.

— Да и тролль бы с ним! — подытожил Борланд. — Но он, как я понимаю, поведал что-то очень важное? Раз уж вы сочли необходимым прийти сюда.

— Ну, разумеется! — Эйнарс заулыбался еще шире. — Ланкар рассказал все! Как и когда возникла их секта, и самое главное — где сейчас скрывается ее верхушка.

— Отлично. Должно быть, они сбежали из города? — потирая руки и тая надежду, что это так и есть, спросил Борланд.

— Ну можно и так сказать, конечно, — произнес Эйнарс- Сбежали, да. Но совсем недалеко. Хагнир и трое его ближайших приспешников находятся сейчас в эпицентре наших невзгод — на Кладбище криков.

«Тролль бы его побрал, это кладбище! — гневно подумал Борланд. — Видать, на роду мне написано сложить там голову». Но вслух он, конечно, сказал другое:

— Замечательно. Завтра мы отправимся туда и наведем порядок раз и навсегда.

— Билана сможет гордиться вами, мастер! — Сарказм в голосе Заффы был понятен лишь ему самому и Борланду.

— Ну, где же ты пропадал? — Эрис поднялась из-за столика, грациозно подплыла к Борланду и заключила его в объятия. — Неужто такой занятой?