Уолл-стрит и большевицкая революция - Саттон Энтони - Страница 28

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая

Первоначально армейские власти США хотели, чтобы Роберт Майнор был предан британскому суду, так как “они опасались своих политиков, которые могут вмешаться в США и предотвратить осуждение, если арестованный будет подвергнут американскому военно-полевому суду”. Однако, британское правительство высказалось в том плане, что Майнор является гражданином США, что доказательства свидетельствуют о подготовке им пропагандистских материалов для американских войск и что, следовательно, как предположил британский начальник штаба, Майнор должнен быть предан американскому суду. Британский начальник штаба “считал исключительно важным добиться, если возможно, осуждения” [Ibid., 861.00/4874.].

Документы канцелярии начальника штаба Третьей армии касаются внутренних подробностей освобождения Майнора [Office of Chief of Staff, U.S. Anny, National Archives, Washington, D.C. (Бюро начальника штаба. Армия США, Национальный архив, Вашингтон, Округ Колумбия.)]. Телеграмма от 23 июня 1919 года, направленная генерал-майором Харбордом, начальником штаба Третьей армии (позднее председателем совета директоров компании “Интернэшнл Дженерал Электрик”, чей исполнительный центр, по совпадению, также находится по адресу: Бродвей 120), командующему Третьей армией, говорит, что главнокомандующий Джон Дж. Першинг “приказывает Вам приостановить разбирательство по делу Майнора до дальнейших распоряжений”. Есть также меморандум, подписанный бригадным генералом У.А. Бетелом в конторе адвоката 28 июня 1919 года, помеченный грифом “секретно и конфиденциально” и озаглавленный: “Роберт Майнор, ожидающий суда военного трибунала в штаб-квартире 3-ей армии”. В меморандуме разбирается дело, заведенное против Майнора. Среди аспектов, выделенных Бетелом, есть тот, что англичане явно не хотели заниматься делом Майнора, поскольку “они опасались негативного американского мнения в случае осуждения ими американца за военное преступление в Европе”, даже если преступление, в котором обвиняется Майнор, столь серьезное, “какое только может совершить человек”. Это серьезное заявление; а ведь Майнор, Прайс и Садуль осуществляли программу, подготовленную директором Федерального резервного банка Томпсоном, что подтверждает и Томпсон в своем меморандуме (см. Приложения). Не подпадает ли поэтому Томпсон (и Робине) в некоторой степени под такое же обвинение?

После беседы с Зигфридом, свидетелем против Майнора, и рассмотрения доказательств Бетел комментирует:

“У меня нет сомнений в виновности Майнора, но если бы я заседал в суде, то не вынес бы вердикт о виновности на основании имеющихся сейчас доказательств — свидетельства только одного человека, причем этот человек действовал в манере детектива и информатора”.

Далее Бетел заявил, что через неделю-полторы стало бы известно, имеется ли существенное подтверждение свидетельских показаний Зигфрида. Если да, то “я думаю, Майнор должен быть подвергнут суду”, но “если подтверждение получить нельзя, мне кажется, было бы лучше прекратить дело”.

Это заявление Бетела было передано в иной форме генералом Харбордом в телеграмме от 5 июля генералу Малину Крейгу (начальнику штаба Третьей армии в Кобленце):

“Относительно дела против Майнора, то если, помимо Зигфрида, к этому времени не были найдены иные свидетели, главнокомандующий приказывает дело прекратить и Майнора освободить. Просьба подтвердить получение и сообщить о действиях”.

В ответе Крейга генералу Харборду (от 5 июля) говорится, что Майнор был освобожден в Париже, с добавлением: “Это соответствует его пожеланиям и подходит для наших целей”. Крейг также добавляет, что другие свидетели были найдены.

Этот обмен телеграммами позволяет судить о всей степени спешки в снятии обвинений с Роберта Майнора, а спешка предполагает давление. Вмешательство полковника Хауса и генерала Першинга на самом высоком уровне в Париже и телеграмма от полковника Хауса сенатору Моррису Шеппарду придают вес сообщениям в американских газетах, что и Хаус, и президент Вильсон несут ответственность за поспешное освобождение Майнора без суда [U.S., Senate, Congressional Record, October 1919, pp. 6430, 6664-66. 7353-54; and New York Times. October 11, 1919. See also; Sacramento Bee, July 17,1919.].

Майнор вернулся в США и, как Томпсон и Робине до него, принялся ездить по стране, рекламируя успехи большевицкой России.

Подводя итог, мы приходим к заключению, что директор Федерального резервного банка Томпсон активно содействовал большевикам несколькими путями: выпустил книжку на русском языке, финансировал операции и выступления большевиков, послал (совместно с Робинсом) большевицких революционных агентов в Германию (и, возможно, и во Францию) и с партнером Моргана Ламонтом оказал давление на Ллойд Джорджа и британский военный кабинет, чтобы добиться изменений в британской политике. Кроме того, Раймонд Робине был выслан французским правительством за помощь российским большевикам в подготовке революции в Германии. Мы знаем, что Робине неприкрыто работал на Советы в России и в США. В заключение мы приходим к выводу, что Роберт Майнор, один из революционных пропагандистов, использовавшихся в программе Томпсона, был освобожден из-под ареста при обстоятельствах, предполагающих вмешательство лиц самого высокого уровня в правительстве США.

Очевидно, что это только часть гораздо более широкой картины. Эти события вряд ли случайны или одиночны. Они образуют непрерывную связанную линию на протяжении нескольких лет. Они предполагают мощное влияние на высших уровнях нескольких правительств.

После начальных успехов революции Советы не теряли времени и попытались через бывших представителей США установить дипломатические отношения с США и точки для своей пропаганды там. В июне 1918 года американский консул в Харбине телеграфировал в Вашингтон:

“Альберт Рис Вильяме, предъявитель паспорта Департамента 52913, выданного 15 мая 1917 года, следует в США для создания информационного бюро советского правительства, для чего он имеет письменные полномочия. Выдавать ли ему визу?” [Ibid., 861.00/1970.].

Вашингтон отказал в визе, и поэтому Вильямсу не удалась его попытка создать в США информационное бюро. За Вильямсом последовал Александр Ниберг (он же Сантери Нуортева), бывший финский эмигрант в США (в январе 1912 года), который стал первым действующим советским представителем в США. Ниберг был активным пропагандистом. Фактически, в 1919 году он был, по словам Дж. Эдвара Гувера (в письме Комитету по иностранным делам США), “предвестником Л.К.А.К. Мартенса и, вместе с Григорием Вайнштейном, наиболее активным деятелем официальной большевицкой пропаганды в США” [U.S., House, Committee on Foreign Affairs. Conditions in Russia, 66th Cong., 3d sess., 1921, h. 78.].

Ниберг оказался не слишком удачлив как дипломатический представитель и, в конечном счете, как пропагандист. В архиве Государственного департамента есть беседа с Нибергом в канцелярии советников от 29 января 1919 года. Ниберга сопровождали X. Келлог, охарактеризованный как “американский гражданин, выпускник Гарварда”, и, что более удивительно, г-н Макфарланд, юрист организации Херста. Записи Государственного департамента говорят о том, что “Ниберг сделал много ложных заявлений относительно позиции большевицкого правительства”, например, он утверждал, что Петере, литовский террорист и глава петроградской ЧК, был просто “добродушным поэтом”. Ниберг попросил департамент направить телеграмму Ленину о том, что “теоретически могло бы быть полезным созвать конференцию, предложенную союзниками, в Париже” [U.S. State Dept. Decimal File, 316-19-1120.]. Это предложенное Нибергом послание, бессвязный призыв к Ленину присутствовать на Парижской конференции, чтобы таким образом получить международное признание, отправлено не было [Ibid.].

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая