Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн - Страница 20

О последующих двух неделях своего пребывания в Израиле Натали почти ничего не помнила. На второй день с ее сломанной ногой стало твориться что-то невообразимое, боль была адской, резко подскочила температура, и ее почти без сознания отвезли на частном самолете в Иерусалим, где Солу, благодаря его старым медицинским связям, удалось поместить ее в платную палату медицинского центра Хадассах. На той же неделе прооперировали и руку Сола. Натали пробыла в клинике пять дней, в последние три из которых каждое утро и вечер с помощью костылей добиралась до синагоги и рассматривала витражи, выполненные Марком Шагалом. Она пребывала в каком-то ступоре, словно весь ее организм получил мощную дозу новокаина. Но каждую ночь, закрывая глаза, она видела перед собой лицо Роба Джентри, его победный взгляд в то страшное мгновение, когда оборвалась его жизнь…

Натали допила пиво и убрала пустую бутылку в сумку, испытывая легкое чувство вины оттого, что пьет так рано, когда все работают. Затем она достала первую стопку переснятых фотографий, сведения о Вене двадцатых-тридцатых годов, полицейские отчеты, переведенные помощниками Визенталя, тонкое досье Нины Дрейтон, перепечатанное покойным Френсисом Харрингтоном, и принялась за работу.

После полудня Сол и Натали отправились в Хайфу пообедать, прежде чем все заведения закроются в связи с наступлением субботы. Они купили фалафели у уличного торговца и, жуя на ходу, двинулись по направлению к оживленному порту. За ними увязались несколько дельцов черного рынка, пытавшихся всучить им зубную пасту, джинсы и «ролексы», но Сол что-то резко сказал им, и они отстали. Облокотившись на парапет, Натали наблюдала за отчалившим от причала грузовым судном.

– Когда мы поедем в Америку, Сол? – спросила она.

– Я буду готов через три недели. Может, раньше. А когда ты будешь готова?

– Никогда, – ответила Натали. Он усмехнулся:

– Хорошо, значит, когда ты захочешь вернуться?

– В любой момент… На самом деле, чем раньше, тем лучше. – Она шумно выдохнула. – Господи, у меня снова начинаются спазмы, едва подумаю, что надо возвращаться.

– Да, – согласился Сол. – Со мной происходит то же самое. Давай еще раз переберем имеющиеся у нас факты и догадки и проверим, нет ли в нашем плане уязвимых мест.

– Самое уязвимое место – это я, – тихо промолвила Натали.

– Нет. – Сол прищурился, глядя на плещущуюся внизу пенистую воду. – Итак, мы допускаем, что сведения Арона соответствуют действительности и что главный штаб игроков составляют, по меньшей мере, пять человек: Барент, Траск, Колбен, Кеплер и евангелист по имени Саттер. Я собственными глазами видел, как Траск погиб от руки оберста. Мы полагаем, что Колбен разбился вместе с вертолетом в результате действий Мелани Фуллер. Следовательно, из этой группы остались трое.

– Четверо, если считать Хэрода, – поправила Натали.

– Да, – согласился Сол, – нам известно, что он действовал заодно с людьми Колбена, значит, четверо. Может быть, еще агент Хейнс, но я думаю, что он скорее орудие в их руках, нежели инициатор каких-либо действий. Вопрос в том, зачем оберст устранил Траска.

– Месть? – предположила Натали.

– Возможно, но у меня сложилось впечатление, что между ними идет какая-то дьявольская игра. Давай предположим, что вся операция в Филадельфии была направлена не столько против Фуллер, сколько против фон Борхерта… Бордена. И Барент сохранил мне жизнь лишь потому, что мог использовать меня в качестве еще одного оружия против оберста. Но почему оберст сохранил жизнь мне… и зачем ему понадобилось включать в эту игру тебя и Роба?

– Чтобы спутать карты? Нечто вроде развлечения.

– Может быть, – согласился Сол, – но давай вернемся к нашему предположению, что он косвенно использовал нас как орудие для каких-то своих целей. Нет никакого сомнения в том, что Дженсен Лугар был ассистентом Уильяма Бордена в Голливуде. Джек Коуэн подтвердил сведения, полученные Харрингтоном. В самолете Лугар тебе представился. Это могло быть сделано сознательно: оберст ставил нас в известность, что манипулирует нами обоими. Затем он прилагает массу усилий, чтобы убедить Барента и Колбена в том, что я погиб во время взрыва и пожара в Филадельфии. Зачем?

– Он собирается использовать тебя в дальнейшем, – сказала Натали.

– Вот именно. Но почему он не использует каждого из нас непосредственно?

– Возможно, это для него слишком сложно, – предположила она. – Похоже, что для этих мозговых вампиров существенную роль играет расстояние. Может, его вообще не было в Филадельфии…

– И действовали лишь его обработанные пешки, – договорил Сол. – Лугар, бедный Френсис и белый ассистент Том Рэйнольдс. Ведь именно Рэйнольдс напал на тебя у дома Фуллер в рождественскую ночь.

У Натали перехватило дыхание. Такое она слышала впервые.

– Откуда ты знаешь?

Сол снял очки и протер их полой рубашки.

– А тогда какой смысл был в этом нападении, кроме того, чтобы навести вас с Робом на правильный след? Оберст хотел, чтобы вы оба были в Филадельфии, когда разыграются финальные сцены с людьми Колбена.

– Не понимаю. – Натали покачала головой. – А в какой момент появляется Мелани Фуллер?

– Давай будем придерживаться той точки зрения, что Фуллер не сотрудничает ни с Вилли Борденом, ни с его противниками, – предложил Сол. – Скажи, сложилось ли у тебя впечатление, что ей известно о существовании этих группировок?

– Нет, – ответила Натали. – Она упоминала только Нину… Вероятно, Нину Дрейтон.

– Да. И если следовать логике Роба, – а я не вижу причин от нее отказываться, – Нину Дрейтон в Чарлстоне убила именно Мелани Фуллер. С чего бы ей считать, что ты являешься посланницей мертвеца, Натали?

– Потому что она сумасшедшая! – воскликнула девушка. – Ты бы видел ее, Сол. У нее взгляд безумного, больного человека, маньяка.

– Будем считать, что так оно и есть, – согласился он. – И хотя, возможно, Мелани Фуллер является самой опасной из всех, ее безумие может сыграть нам на руку. А что же наш мистер Хэрод?

– Я бы задушила его собственными руками! – вырвалось у Натали, когда она вспомнила о бесцеремонном вторжении в ее сознание.

Сол кивнул и надел очки:

– Но контроль Хэрода над тобой был прерван, так же как оберста надо мной сорок лет назад, а в результате мы оба помним о своих переживаниях и об их… как бы это сказать… мыслях?

– Не совсем, – поправила Натали. – Скорее, чувствах. Об их личности.

– Да, – согласился он. – Но как бы это ни выражалось, у тебя создалось отчетливое впечатление, что Тони Хэрод не склонен пользоваться своей Способностью по отношению к лицам мужского пола?

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Натали. – Его отношение к женщинам грязное и порочное, однако я почувствовала, что… насиловать таким образом он может только женщин. Мне даже показалось, он видел во мне… как бы свою мать, с которой хотел вступить в половую связь, чтобы что-то ей доказать…

– Это очень удобная фрейдистская позиция, – усмехнулся Сол. – Значит, мы будем придерживаться той точки зрения, что Хэрод может влиять только на женщин. Если это так, то у наших врагов имеется по крайней мере два слабых места: обладающая невероятными способностями женщина, выжившая из ума и не принадлежащая к той группе власть имущих, и мужчина, который, может быть, и входит в эту группу, но не хочет или не может использовать свою Способность с мужчинами.

– Хорошо, – сказала Натали. – Предположим, что это так. И что это нам дает?

– У нас остается тот же план, который мы впервые обсуждали в феврале, – ответил Сол.

– И который, возможно, приведет нас к гибели, – вздохнув, добавила Натали.

– Да. Но если нам предстоит жить в трясине с этими ядовитыми существами, чего ты хочешь больше: всю оставшуюся жизнь бояться их и ждать нападения или, рискуя собственной жизнью, начать охоту?

Натали рассмеялась:

– Отличный выбор, Сол.

– Пока ничего другого не остается.