Дверь во тьму (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая

— Да хоть все перерой! — весело сказал Лэн, вставая. — И еще… вы меня рано не дите. Я зайду попрощаться к маме.

— Вот мы дураки, — сокрушался Котенок, когда Лэн вышел. — Совсем забыли, что он еще ребенок, у которого есть мама… Данька, а ты чего ревешь? А?

— Волшебник несчастный! — крикнул я, пряча лицо в ладони. — У меня тоже есть мама! А я даже попрощаться с ней не могу!

С самого утра мы собирались. Много вещей с собой брать не стоило, даже если мы собирались идти пешком, а не лететь. Выбрали лучшее оружие (выбирал Лэн), теплую и красивую одежду, немного еды. Ну и, конечно, по новому Крылу, про запас.

Тороговцы пришли в город к обуде. караван медленно втянулся на площадь, охранники быстро заставили животных улечься, а мужчина-торговец подошел к ожидавшим его взрослым и принялся торговаться.

Это, конечно, только так говорится — торговаться. На самом-то деле он сообщил свои условия, а у жителей особого выбора не было. Торговец предложил отдать почти половину груза — прищу, ткани, оружие, если десять молодых мужчин наймутся к какому-то герцогу из другого мира. Торговец подчеркнул, что в том мире есть солнце и мужчинам дадут крылья, поднимающие большой вес. Так что они смогут летать, как в детстве.

Желующих нашлось немало. Взрослые даже заспорили между собой, но постепенно договорились. Как я понял, через пять лет они могли вернуться обратно, или нанятьcя к другому человеку, или еще на пять лет остаться у герцога, на этот раз уже не бесплатно, а получая деньги для себя. Многие мужчины сразу стали говорить, что они вернутся через пять лет. Но я и не поверил, да и остальные тоже. Разве можно променять солнце, Крылья и службу в гвардии герцога на темный, мрачный мир, где они не могут летать?

Когда все было обговорено и взрослые принялись разгружать тюки, мы подошли к торговцу.

— Мы хотели бы наняться к вам, — начал я. Торговец удивленно приподнял брови:

— Никогда бы не подумал. Ты же не слишком уважаешь нас, мальчик.

— Мы хотим наняться ненадолго, — пояснил я. — Просто чтобы дойти до вашего города.

— Да? — Торговец откровенно забавлялся. — А дальше?

— Посмотрим, думаю, для Крылатых найдется занятие и там.

— Возможно, возможно. — Торговец кивнул. — Знаешь, мальчик, мне кажется, что ты считаешь нас врагами. И поэтому я соглашусь на вашу просьбу. Понимаешь?

— Думаете, что мы сменим мнение?

— Необязательно. Но у нас так мало врагов, что мне хочется понаблюдать за вами вблизи.

— Честный ответ, — признал я.

— А в нашем деле врать невыгодно. — Торговец протянул руку, словно собирался погладить меня по голове. Я отстранился, и он сделал вид, что ничего не произошло. Сказал:

— Не думаю, что вам придется работать в пути. Но предлагаю плату: по пять монет каждому. Это хорошая цена.

— По семь монет, — сказал я. Торговец удивленно посмотрел на меня. Я добавил: — По семь. Торговаться я умею.

— Не думаю. Но ладно, по шесть.

— Идет. — Теперь я протянул ему руку, и торговец с серьезным видом пожал ее.

— Мы отправимся через два часа. Отдыха в вашем городе не будет, мы спешим. Так что не опоздайте, ждать не собираюсь… Да, тебе можно задать вопрос?

— Конечно.

— В горах ты был без повязки на глазах. Зачем она тебе в городе?

Я растерялся. Я и думать забыл, что в горах снимал повязку. И какое это нелепое зрелище — мальчик с плотно завязанными глазами, который ведет себя, словно все видит. Может сказать, что мы играем? Но какие тут игры, кроме «Крылатых и Летящих»… Оглядевшись, я убедился, что рядом никого из горожан нет. И стянул с глаз черную ленту.

— Так лучше?

— А зачем была нужна повязка?

Я не ответил. Вместо этого посмотрел ему в лицо Настоящим взглядом. Но прежде чем успел увидеть торговца, тот вздрогнул как от удара, быстро достал из кармана и надел большие черные очки. Вроде солнцезащитных, с зеркально-черными стеклами.

Сквозь эти очки я не видел.

— Так лучше? — повторил мой вопрос торговец.

— Нет, — сказал я и снова завязал глаза черной лентой.

— Очень жалею, что заключил с тобой договор, — заявил торговец. — Ты не согласишься его расторгнуть?

Здорово, что он так серьезно относится к обещаниям…

— Нет, не соглашусь.

— Через два часа мы уходит. — Торговец отвернулся и зашагал вдоль каравана. Интересно, а как он видит во тьме? В черных очках… И как видел раньше, без всяких очков?

— Лэн, бежим за вещами, — сказал я.

— У нас же два часа…

— Фига с маслом, а не два часа. Быстрее.

И мы рванули домой. Там торопливо надели рюкзаки (Лэн сунул себе за пазуху Котенка — нечего его показывать раньше времени) и побежали обратно. Караван уже готовился в путь. Охранники, старые и новые, пинками поднимали буйволов, торговец что-то объяснял удивленным взрослым, его жена и дочка шли по улице, ведущей из города, словно показывая путь. Я помахал торговцу рукой. Тот сделал вид, что не заметил, пожал руки нескольким взрослым и зашагал за караваном.

— Пойдем, Лэн, — сказал я.

— Может, спросим, не надо ли чем-нибудь помочь?

— Плохой из тебя солдат, Лэн. Кто же напрашивается на работу? Не бойся, этот тип в черных очках про нас не забыл. Наоборот, только о нас теперь и думает. Пошли.

И мы побрели вслед за караваном, едва удерживаясь от искушения взмыть в воздух. С нами не прощались. Только Лэн помахал рукой нескольким мальчишкам и сказал мне, что Младший Ивона стоит в толпе с убитым видом. Наверное, переживает за своего опозоренного Старшего.

Первые три дня мы совсем ничего не делали. Караван неторопливо шел по горным дорогам, каждые два часа останавливаясь минут на пятнадцать. Еще один привал на пару часов был днем, а для сна торговец отводил всем десять часов. Те охранники, что с караваном с самого начала, на нас почти не обращали внимания, Они болтали между собой, вспоминали каких-то знакомых из Города — наверняка города торговцев, рассуждали, куда первым делом отправятся, когда вернутся домой. Взрослые из нашего города вели себя приветливее. Я все время ловил их удивленные взгляды, потому что черной повязки с глаз не снимал, но вопросов они не задавали. Вечером все ставили палатки, торговцы забирались в свою, охранники, кроме стороживших ночью, — в свою. Взрослые из нашего города ставили несколько палаток, но обычно полночи просиживали в одной, потягивая крепкое вино из кожаного бурдюка, что выдавал им каждый вечер торговец. Разговоры их сводились к тому, что они прекрасно помнят, как владеть Крылом, цену себе знают и, заработав побольше денег, построят дом в самом солнечном месте, какое только найдут. О том, чтобы вернуться обратно, никто уже и не заикался. Мы с Лэном тоже устраивались со взрослыми и тихонько сидели в углу, слушая их рассуждения. К нам относились неплохо, вроде даже с уважением. Я не сразу понял, что взрослые по-своему расценили наш уход их города. Они решили, что мы не хотим воевать с Летящими и дожидаться возраста, когда можно уйти с торговцами в другой мир, а собираемся удрать прямо сейчас.

Котенка мы от них не прятали. Просто он притворялся обычным, неговорящим и нелетающим, а свет свой делал как можно слабее. Кошки в городе были, хотя и немного, и никто Котенка в волшебных свойствах не заподозрил.

Когда мы уходили от взрослых в свою палатку, то устраивали маленький военный совет. Но обсуждать было почти нечего. Куда идем — не знаем, от кого обороняем караван — тоже. Вся семья торговцев стала носить черные очки, и Настоящим взглядом на них не посмотришь. Я пробовал смотреть по-настоящему на охранников каравана, но ничего толком не увидел. Они были такими, какими и казались. Я раньше думал, что это очень хорошая черта быть простым и открытым, а теперь понял: когда у человека нет внутри никакой тайны, ни плохой, ни хорошей, то он делается как неживой.

Только на третий день что-то изменилось. Вначале засуетились охранники. Теперь двое шли далеко впереди, проверяя все подозрительные места на тропе, а еще трое внимательно следили за небом. Торговец подошел к взрослым нашего города, поговорил с ними, потом дал каждому по пять монет — больших кругляшей из прозрачного камня вроде хрусталя. Мужчины подаставали оружие и тоже рассеялись по каравану среди охранников.

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая