Дверь во тьму (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая

— А… — Кожа с лица Летящего сползала пластами серой штукатурки. — Что ж, попробуй, я не смог…

— Убей его, Данька! — завопил Котенок.

— Заткнись, гад! — взорвался я. — О чем ты говоришь, Летящий?

Но он уже перешел на другое.

— Черный огонь… Под шкафом, внизу, люк. Там есть запас… Возьми…

Теперь у него шевелились лишь губы. Все окаменело — и лицо, и руки, и даже глаза затянуло серым. Но он еще шептал:

— Котенок, забавный… я хотел, не смог… какая разница, за что воевать… я хотел…

Потом он замолчал.

Если бы Летящий не сказал про тайник, нам никогда бы его не найти. Там было четыре колбы с Черным огнем, и еще какая-то гадость в бутылках, которую мы не стали брать, и смешная тонкая шпага, которую я отнес наверх и положил на окаменевшего Летящего. В кожаном мешочке, лежавшем в самом углу тайника, была всякая странная мелочь: незнакомая монетка, огарок свечи, прозрачный кристаллик, мячик из красной резины большой бронзовый ключ, перочинный ножик, карандаш… Эти вещи, наверное, что-то значили для Летящего, когда он еще был человеком. Их я тоже положил рядом с ним.

В одной из пустых комнат на столе я нашел карандашный рисунок, скорее даже набросок — быстрый, но уверенный. Я не стал говорить Лэну о нем. Керт нарисовал его после того как стал Летящим, в этом я не сомневался. Название было написано на обороте: «Мой город». Но города там не было — только лица. Я узнал Шоки — с очень добрым серьезным лицом и пробивающейся из-под него ухмылкой; Ивона — обрюзгшего, толстого, благочестиво сложившего на груди руки; Герта — беззубого, с горящими глазами и брызгами слюны. Был там и Лэн.

Я поджег рисунок и положил на груду хлама в углу. Открыл окошко, и ветер принялся раздувать костер. Керт не стал рисовать хуже и, наверное, не лгал. Просто он стал видеть С ДРУГОЙ СТОРОНЫ.

Действительно неважно, за что воевать. И правду можно найти где угодно. Просто выбери вначале, как ты хочешь ВИДЕТЬ, — и становись на ту или другую сторону.

Когда мы поднялись на открытую площадку, из нижних этажей башни уже тянуло дымом. Лэн бережно укладывал колбы с Черным огнем в сумку. Я взял у него одну, и Лэн поморщился:

— Зачем?

— Он заслужил, — ответил я, не вдаваясь в уточнения. Лэн не стал спорить, застегнул сумку и взлетел. Котенок хмуро смотрел на меня, потом поинтересовался:

— Почему ты меня обругал?

— Потому что понял, о чем говорил Летящий, — так же кратко, как Лэну, объяснил я. Котенок вздохнул, совсем по-человечески, и взлетел за Лэном.

Я еще постоял над открытым люком и прежде чем бросить туда колбу сказал:

— Я смогу. Я сильнее.

Башня запылала мгновенно, и горячий воздух подбросил меня, едва я раскрыл Крыло. Надо было спешить — срок нашего «патрулирования» заканчивался.

Дома я долго плескался в ванне. Наполнил ее до краев, плеснул шампуня и отмокал минут двадцать. Запах дыма въелся в волосы, а плечи болели — мы слишком много сегодня летали.

От горячей воды усталость не прошла, а превратилась в сонливость. Тогда я включил холодную воду и стал под душем, пока с визгом не вылетел из ванной. Вот теперь стало хорошо. Обтеревшись тонким, слишком мягким полотенцем, я надел шорты, футболку и спустился вниз. Лэн сидел за столом, тоже мокрый и довольный, а Котенок вылизывался, улегшись в кресло.

Наверное, мы все чувствовали себя очень грязными.

— Данька, будешь суп? — завопил Лэн, едва увидев меня на лестнице. Он снова казался прежним Младшим, как после нашего знакомства, и я улыбнулся:

— Буду. Даже добавки попрошу.

— Вначале поговорим? — хмуро попросил Котенок, но мы с Лэном дружно замотали головами:

— Сговорились, — буркнул Котенок и принялся за жареное мясо. Суп он не любил.

Мы торопливо поели. Сумка Лэна стояла в углу комнаты, и мы все непроизвольно поглядывали туда.

— Поговорим? — снова подал голос Котенок. Даже немножко жалобно.

— Давай, — согласился я, отодвигая тарелку.

Решительности Котенку было не занимать. Тянуть он не стал.

— Данька, мы на грани ссоры. Так?

— Ага, — с какой-то неуместной радостью признал я.

— Это плохо! — с жаром заявил Котенок. — Послушай, Данька, мы столько преодолели! У тебя Настоящий меч, у нас Черный огонь, мы можем начать решающую битву между добром и злом. Все шансы на успех — у нас! Но только если мы будем вместе, будем дружны как прежде…

— Котенок, — прервал я его, а почему тот Летящий, когда он еще был человеком, не решился сжечь город и начать «решающую битву»?

Котенок замотал головой:

— Да с чего ты взял? Даже если он пришел из другого мира и боролся вначале за Свет…

— Не ври, — попросил я. Котенок замолчал. Поколебался и сказал:

— Видимо, ему не хватило решительности. Он был слишком романтичным, слишком наивным. Думал, что за добро можно драться только честно. А когда понял, что от него требуется, растерялся. Ну… и ушел к Летящим.

— Может, он был прав? Летящие не сжигают города — а ты предлагаешь это сделать.

Котенок молчал. Нет, конечно, я не собирался уходить к Летящим. Но третью дверь в свой мир искать было еще не поздно. Пока я не натворил такого, после чего уже не уйти…

В дверь тихонько постучали. Лэн, явно обрадованный, бросился открывать. Котенок старательно не смотрел на меня.

Дверь открылась и вошел Герт. Молча, словно чувствуя напряжение, висящее в комнате, потрепал Лэна по голове и прошел к столу.

Мне стразу стало легче. Я понял, что надо делать.

— С возвращением, мальчики, — сказал Герт, усаживаясь. К «мальчикам» он отнес, похоже, и Котенка.

— Добрый вечер, Герт. — Мне до сих пор было трудно называть взрослых, тем более стариков, просто по имени. Но Герта я почему-то стариком не видел.

— Мне рассказали о том, что было на площади, — без предисловий начал Герт. — Данька, Лэн, это правда? О Черном огне?

Я посмотрел на Котенка. Тот перестал прятать глаза и хмуро заявил:

— Как хочешь. Говори…

И я рассказал. Все, от начала нашего похода и до умирающего Летящего в Круглой башне. Только про похищение Лэна совсем коротко, а про Гарет — не вс…

Лэн принес чай — просто для порядка, и он безнадежно остыл к концу моего рассказа. А потом я замолчал и стал ждать слов Герта.

Он повернулся к Лэну, положил ему на плечо и сказал совсем не то, что я думал:

— Ты держись, Младший…

Я ждал. Герт посмотрел на меня и поинтересовался:

— Ты ведь сам это сделаешь? Лэну никак нельзя сжигать город…

— Да вы что? — У меня все перевернулось от спокойных слов Герта. — Серьезно?

И тут же я понял — серьезно. Герт согласен с Котенком. У меня выбили из-под ног последнюю опору. И теперь остается только падать — все ниже, ниже, ниже…

— Давайте решим, как это сделать. — Герт говорил тихо, но твердо. _- Надо сделать так, чтобы вас не заподозрили… и чтобы атака выглядела правдоподобно.

— Мы хотели сжечь нежилые здания. — Котенок вопросительно глянул на Герта. — Клубы, склады, мастерские…

Герт покачал головой.

— Подозрительно. Лучше сбросить эти колбы с большой высоты, из-под самых облаков. А дальше — ветер и судьба. Можно привязать на каждую колбу длинную ленту материи, она замедлит падение и увеличит разброс. А Данька сложит крылья и приземлится раньше. Сразу вернется в дом, я тоже здесь буду. Засвидетельствую алиби…

Рассуждал Герт так уверенно, словно каждую неделю ему приходилось сжигать свой город.

— Как тебе план, Данька? — поинтересовался моим мнением Котенок. Я пожал плечами. Глупо спорить. Все «за». Даже Герт…

— Может быть, я еще и увижу Солнце. — Старик слабо улыбнулся и погладил Котенка. — Как ты думаешь?

— Думаю, да.

Вот оно что… Солнышко, в которое уже никто не верит. И так хочется доказать всем, что был прав. Даже если придется сжечь город…

Я покосился на Лэна — не начнет ли он доказывать, что я не имею права бросать Черный огонь. Лэн молчал. Ну и прекрасно.

Вся вина будет на мне.

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая