Дискета мертвого генерала - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/85
• Следующая

По взгляду Наташи Ожогин окончательно убедился в действительной неотложности дела. Он тоже был азартным человеком и не заставил себя просить дважды. Спустя минуту они уже шли по освещенному дежурным светом коридору в направлении к сверху донизу напичканному компьютерами рабочему помещению Будулая.

Надо заметить, что по профессиональным навыкам программиста, мастера по сборке и ремонту, а также опытного пользователя Будулаю просто не было равных. Он мог выжимать из процессоров и периферийных систем все, до последней капли. Причем – с закрытыми глазами.

Когда Гена читал статьи криминальной хроники о злоумышленниках-хакерах, при помощи домашнего компьютера проникающих в компьютерные сети крупнейших международных банков, взламывающих систему защиты и переводящих на свои счета миллионы долларов, он просто улыбался. Ожогин мог обчистить до нуля все банки мира, потратив на каждый не более трех дней и запутав следы так, чтобы не ждать неизбежной в этом случае встречи с Интерполом. Но, как и множество увлеченных своим делом до самозабвения профессионалов, он никогда бы этого не сделал. Ему вполне хватало осознания факта, что он может это сделать в любое удобное время. Гордость за самого себя с лихвой заменяла Ожогину все деньги мира.

– А где дядя Леша? – спросил Прохоров, когда они поднимались по крутой металлической лестнице на палубу, чтобы затем пройти в рабочие помещения, расположенные на первом этаже надстройки. – Его не было в каюте.

– Видео смотрит в кают-компании, – и Будулай проделал хорошо всем понятный и без слов жест, щелкнув указательным пальцем по горлу. Константин Константинович третий день праздновал недавно случившийся день рождения. Славгородский просто сходил с ума, не понимая, откуда у старика появляются одна за другой полные бутылки армянского коньяка «Арарат». – Не знаешь, что ли? Шеф опять грозился его уволить, – Гена усмехнулся и покачал головой. – Деятель…

Когда Прохоров, Наташа и Ожогин наконец добрались до компьютерного центра, зашли внутрь и включили основной, базовый компьютер, Вадим протянул Будулаю написанные на бумаге формулы, под которыми был от руки набросан рисунок схемы обратной кодировки радиосигнала. Геннадий с минуту внимательно изучал его, а потом расплылся в улыбке, вероятно, уже просчитав все в своем аналитическом гениальном уме.

– Слушай, ты хоть сам представляешь, что натворил?! Ты… замкнул цепь! Ты сделал это, мать твою так! Ну, Прохоров, ну голова… – Будулай нашел нужный файл, загнал туда всю информацию с листка, словно пианист, управляясь с клавиатурой, начертил схему рекодировки, а потом пропустил полученные данные через специальную программу.

Даже одному из самых совершенных компьютеров мира понадобилось около минуты, чтобы выдать окончательный результат. Он оказался стопроцентным.

– Вот и все, – Прохоров достал из кармана брюк чистый носовой платок, вытер им крупные капли пота, проступившие на лбу и над верхней губой, сунул платок обратно и мешковато опустился на вращающееся кресло. – Вот и все, дорогие мои. Не слышу оваций и поздравлений.

Будулай, все еще не веря своим глазам, молча и сильно стиснул своей могучей клешней руку Прохорова и снова неморгающим взглядом уставился на монитор. Результат был слишком очевидным, чтобы вызывать сомнения в его правдивости. Машина не могла ошибиться. Она с холодным расчетом безапелляционно констатировала факт. Прохоров сумел замкнуть схему передачи мозгового импульса на расстоянии при помощи спецоборудования, декодера, радиосигнала и вшитого в объект ретранслятора. Теперь оставалось только провести эксперимент на стационарном стенде, с участием «куклы» и оператора. А стенд имелся лишь в Экспериментальном исследовательском центре, в «Золотом ручье» и нигде больше. По крайней мере, именно так считал компьютерный гений Ожогин.

– Вадим, ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала за свою жизнь, – тоном школьной учительницы прощебетала Наташа, подошла сзади и обвила шею Прохорова тонкими загорелыми руками. – Я люблю тебя.

– Я тоже, – Прохоров вдруг моментально посерьезнел, его благодушная маска сменилась на гранитное изваяние бездушной скульптуры, он резко встал, достал из стоящей на столе прозрачной пластмассовой коробки форматированную дискету, вставил ее в дисковод главного компьютера и вызвал операцию переноса файла.

– Что ты делаешь, эй! – со скоростью процессора отреагировал Ожогин. Он положил ладонь на манипулирующую «мышью» руку Прохорова. – Инструкции не знаешь?

Но когда Будулай столкнулся взглядом с дьявольски сверкающими глазами Вадима, то рука его непроизвольно ослабла. Он впервые видел на лице коллеги звериную злость. Если бы Ожогин продолжал настаивать на своем, то, вполне вероятно, Прохоров, который был на голову ниже, разорвал бы его на молекулы. Это казалось полной неожиданностью.

– Вадим, ты с ума сошел? – испуганно спросила Наташа, наблюдая за движением индикатора на мониторе. Он уже показывал шестьдесят процентов заполнения. Еще минута, и секретный файл перекочует с жесткого диска памяти на флопи-дискету. В отличие от операции копирования, оставляющей информацию на ее источнике, перенос файла автоматически стирал его из основной базы данных, переводя на портативный носитель. А это было категорически запрещено секретной инструкцией, под которой стояли подписи всех без исключения членов экспедиции, в том числе и Прохорова. Неповиновение грозило обернуться наисерьезнейшими неприятностями с курирующей разработки Службой безопасности.

– Ну и что? – Прохоров снова улыбался и как ни в чем не бывало пожал плечами. – И куда я, по-вашему, денусь с корабля вместе с этой дискетой? Поплыву на надувном матрасе обратно в Балтийск? Сейчас вы оба очень напоминаете мне прапорщика, которому приказали заглушить танк, а он начал его перекрикивать. Я просто хочу сделать сюрприз нашему шефу, слишком разочаровавшемуся в проекте в последние две недели, и своему коллеге, Мишке. Пусть учится, пока я жив! – И Прохоров громко рассмеялся. Сейчас он снова был самим собой. И был очень счастлив.

Ожогин расслабился, сел на кресло, молча наблюдая, как завершилась операция переноса файла, как Прохоров вытащил из дисковода маленький черный квадратик и спрятал его в нагрудный карман рубашки. Действительно, что Вадим может сделать с информацией, кроме как удивить ею коллег по работе? Ничего.

Будулай очень серьезно ошибался…

– Ты собрался куда-то? – настороженно спросила Наташа, заметив, как Прохоров подошел к входной двери, ведущей в коридор.

– Да. Пойду подышать свежим воздухом. Я чувствую, что извилины мои вот-вот спляшут ламбаду, – Вадим и впрямь выглядел измученным. За последние двое суток он очень много работал и всего два часа спал.

– Я с тобой, – Наташа сделала шаг навстречу Прохорову, но тот отрицательно покачал головой.

– Не волнуйся, через десять минут я буду в нашей каюте, – он подмигнул ей весело и непринужденно. – Мне просто нужно побыть одному. Только что я сделал самую важную работу в своей жизни, понимаешь? – Вадим ласково посмотрел на любимую женщину и, прижавшись к ее щеке губами, нежно поцеловал. – Не знаю, может, на обратном пути разбужу шефа. А может… и нет. Тогда после завтрака соберемся здесь, и я продемонстрирую ему новый компьютерный мультик! Старик будет доволен. – Прохоров уже собрался выходить, как вдруг обернулся и добавил: – Кстати, работа закончена. Заберем передатчики из воды и – по коням, в матушку-столицу. Так что собирайте манатки!

Дверь плавно прикрылась, и неторопливые шаги, несколько смягченные тонкой ковровой дорожкой, направились в сторону выхода на палубу.

Вадим незаметно, как ночная тень, проскользнул овальную металлическую дверь, отделяющую коридор от палубы, и оказался снаружи… В лицо сразу ударил ночной океанский воздух. Прохоров секунду постоял, полной грудью вздохнул, ощутив ни с чем не сравнимый аромат соленой океанской воды, водорослей и, видимо, прилетевший сюда с расположенных в нескольких десятках миль Бермудских островов пьянящий дух диковинных тропических цветов. Затем так же, стараясь не попасться на глаза возможному шальному романтику, решившему постоять ночью на темной палубе «Пеликана», вдоль надстройки прошел несколько метров и поднялся по наружной узкой металлической лестнице, ведущей в радиорубку и – соседняя дверь на площадке – на капитанский мостик. И там, и там горел свет. Вадим подкрался на корточках к мостику, вжался в переборку и аккуратно заглянул внутрь ярко освещенного помещения. Кроме самого штурмана, там никого не было. Штурман же сидел за расположенным в центре помещения столом и лениво раскладывал на нем потертые и замусоленные карты. Он, оказывается, был любителем пасьянса.

• Предыдущая
• 52/85
• Следующая