Дискета мертвого генерала - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 78
- Предыдущая
- 78/85
- Следующая
– Телефон взял?
– Да, – док открыл саквояж и достал оттуда ручную гранату.
– Как договаривались?
– Как договаривались. Приготовься! – Я резко свернул в темный, словно канализационная труба, проходной двор и сразу же вывернул в расположенный по правую руку первый двор-колодец, почти не освещенный выходящими на него многочисленными окнами. Таких чудес архитектуры достаточно много в Санкт-Петербурге, но в Бресте я знал только одно подобное творение. Пустынное и мрачное, особенно в два часа ночи. Висящая прямо над косыми облезлыми крышами полная луна заливала его тусклым голубоватым светом. Очень подходящее место, чтобы хотя бы раз произвести здесь самый настоящий фейерверк.
Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову. В следующую секунду я сильно надавил на тормоз. «Мерседес» дернулся, едва не зарывшись носом в асфальт, и остановился, недовольно урча двигателем. Одновременно распахнулись две передние дверцы, из них, словно пули, выскочили неясные тени и со скоростью, достойной олимпийских чемпионов, устремились в зияющую черноту ближайшей арки. А в том самом месте, откуда серебристый «шестисоточник» только что въехал во двор, уже появился яркий свет идущего следом за ним «Форда-Скорпио»…
Дальше все произошло практически мгновенно. Сначала я, изо всех сил надрывающий сухожилия и спешащий за отпущенные мне шесть секунд как можно дальше убежать от автомобиля, почувствовал сильный толчок в спину, одновременно с раскатом грома. За спиной что-то ошеломляюще громко ухнуло, узкие своды арки озарились ярким оранжевым заревом, в уши словно забили раскаленные пробки, и в ту же секунду холодный асфальт у меня под ногами вдруг взбесился, ожил, встал на дыбы и сильно ударил в лицо. Потом на спину, словно я лежал в контейнере для отходов стеклозавода, мелкой крошкой осыпались десятки осколков. Сильно запахло бензином с примесью лимона и горящей резиной. Где-то далеко сзади раздались отчаянные крики, смешавшиеся с треском вспыхнувшего посередине узкого двора пятиметрового огненного факела; кто-то, по-моему ребенок, отчаянно плакал…
Я поднялся на ноги, встряхнул головой, в которой до сих пор призывно били трехтонные колокола, и осмотрелся. Док стоял на коленях в метре от меня и растирал кровоточащую ссадину на лбу. Глупо было спрашивать, каким именно образом он ее заработал. В его правой руке все еще был зажат черный кожаный саквояж. Я подошел к нему и помог встать на ноги.
Затем мы снова побежали, петляя по темным подворотням и ныряя в многочисленные арки целого лабиринта проходных дворов. До тех пор, пока не оказались на освещенной редкими, расположенными в сотне метров друг от друга фонарями улице. Только здесь мы смогли остановиться, перевести дыхание и внимательно осмотреть самих себя. К счастью, ни мы, ни наши великолепные костюмы практически не пострадали. Кроме расцарапанного лба дока и маленькой, совсем незаметной дырочки у меня на правом колене, повреждений не наблюдалось. Я нащупал в нагрудном кармане пиджака чистый платок и протянул его парню.
– Все нормально?
– Да вроде… А у вас, командир?
– Слушай, перестань называть меня командиром! – Я аж сплюнул от досады. – Я – Валерий. И скажи наконец свое имя! А то все «док», «док»…
– Рома. Марков. Старший лейтенант медицинской службы.
– Вот и хорошо, Рома, а теперь нам пора связаться с друзьями и срочно убираться из города, – я уже заметил появившийся вдали зеленый «глазок» ночного такси и, выйдя прямо на середину пустынной улицы, отчаянно замахал руками.
Старенькая «копейка», скрипя стершимися тормозными колодками, остановилась. Я сразу же махнул рукой доку и нагнулся над приспущенным стеклом со стороны водителя.
– Шеф, свободен?
– Смотря куда нужно ехать, – безразлично пожал плечами матерый частный извозчик. – Может случиться, что и занят…
– Заработать хочешь? – Я уже открывал заднюю дверцу и залезал на продавленное сиденье из кожзаменителя, накрытое каким-то покрывалом. С другой стороны садился док. Таксист недоверчиво покосился на двух растрепанных мужиков в черных костюмах и белых накрахмаленных рубашках, а потом тяжело вздохнул и буркнул:
– Ну?..
– Тогда поехали в Москву, – я натянуто улыбнулся, наблюдая, как вытягивается вперед небритое неделю лицо «банковщика». Наконец он несколько пришел в себя и, к моему удивлению, спросил предельно ясно и понятно:
– Сколько?
– Сколько нужно? Только не надо считать в ваших «зайчиках», а то я с ума сдвинусь! И давай, езжай-ка побыстрее отсюда…
– Пятьсот. Долларов. И никакой таможни. Долетим, словно ласточка, за семь часов, – видать по всему, он был мужик тертый и не раз получал подобные неожиданные предложения. Ориентировался мгновенно. Старенькие «Жигули» уже сорвались с места и ринулись в темноту ночных улиц Бреста. А я как раз в этот момент подумал о пистолетах, лежащих в наших с доком карманах. И о полном отсутствии документов у нас обоих. Интересно, почему «шеф» сразу упомянул насчет таможни.
– Если все действительно так, как ты говоришь, – я настороженно взглянул на таксиста через зеркало заднего вида, – тогда едем. И закрой на минуту уши, мне нужно позвонить по телефону.
– Обижаешь, дядя, – покачал головой мужик. – Я в этой «тачке» такое видел, что тебе в жизни не снилось. Говори спокойно. Меня здесь нет.
Док тихонько толкнул меня в плечо. На его лице светилась почти детская, непринужденная улыбка. Вероятно, Рому сильно рассмешили слова таксиста насчет «тебе и не снилось». Знал бы этот труженик «баранки», что нам пришлось увидеть и испытать только за последние четыре часа!
– Будешь звонить прямо отсюда? – поинтересовался док, доставая из кармана трубку спутникового телефона и незаметно кивая на сидящего впереди водилу.
– Да, – я взял у него «сотовый», хотел уже набрать на клавиатуре знакомую до оскомины комбинацию, но пальцы словно перестали слушаться.
Я вдруг вспомнил, что для всего мира, расположенного по ту сторону Зазеркалья, я уже несколько лет считаюсь мертвым. У меня даже есть своя собственная могила с венками и памятником. И вдруг среди ночи в телефонной трубке появляется знакомый когда-то голос… Как здесь не свихнуться? И – как поверить, что говорящий с тобой человек является тем самым, внезапно воскресшим мертвецом, чей гроб ты сам опускал в кладбищенскую яму на длинных похоронных полотенцах? А потом каждый год в день его трагической гибели приносил на могилу живые цветы и выпивал за него рюмку водки?
Здесь было о чем подумать.
Наконец я решился. Набрал необходимый код для вызова московского абонента, пробежал негнущимися пальцами по цифрам моего последнего «прижизненного» служебного номера телефона и стал напряженно ждать соединения.
Я звонил начальнику охраны «Золотого ручья» майору Александру Саблину. Никому другому я так не верил, как ему, и никому, кроме него, не смог бы доверить свою жизнь с такой легкостью и уверенностью, что все в конце концов закончится для меня благополучно. К тому же я был обязан думать и о судьбе дока. Ведь только благодаря ему мы сумели вырваться с базы и до сих пор умудрились остаться в живых. Он оказался замечательным парнем…
Когда через долгие сорок пять секунд посланный спутником сигнал достиг российской столицы и проник в ее аналоговую телефонную сеть, а я внезапно услышал сначала щелчок и протяжные, длинные гудки, а потом звук соединения с абонентом, по моей взмокшей спине ледяной волной пробежал арктический холод.
– Начальник охраны Саблин, слушаю вас. Алло! Алло! Говорите, черт вас возьми!..
– Здравия желаю, товарищ майор, – я едва нашел в себе силы пошевелить губами. Они пересохли и совершенно не хотели двигаться. В груди, словно паровой молот, глухо стучало сердце. Мне даже казалось, будто звук этот слышен на расстоянии сотни метров от стремительно летящего по пустынным улицам Бреста зеленоглазого такси.
– Здравствуйте. Извините, не узнаю вас по голосу… – недовольно ответил Саша, вероятно, до этого дремавший на знакомом мне кожаном диване прямо в кабинете начальника охраны. – Кто это?
- Предыдущая
- 78/85
- Следующая
