Хищники - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая

– Слушай, я всего лишь на минуточку… Я быстро! Давай вместе зайдем…

Ворон бросил быстрый взгляд на его мертвенно-бледное лицо с синевой под глазами, с нервно кривящимся ртом, и сухо ответил:

– Я же сказал: у меня мало времени.

Гример с тяжелым вздохом потянул на себя тяжелую дверь.

– Этот парень со мной, – бросил он, заметив, как бдительная бабулька-вахтер при виде чужака приподнялась со стула. Они миновали вестибюль и пустились в путешествие по нескончаемым лестницам и коридорам. Немыслимая архитектура, в который раз подумал Ворон. Сразу видно, что прошлый век. Теперь он уже не заблудился бы по дороге к гримерному цеху, однако причудливая фантазия архитекторов конца XIX века не переставала его забавлять. У нужной двери его спутник вынул из кармана собственный ключ и трясущейся рукой с трудом попал в замочную скважину. Состояние гримера представляло собой обычную наркотическую ломку, и Ворон ничего не имел бы против того, если бы бедняга сбегал в имевшийся неподалеку притон и укололся. Однако как-то раз Ворон позволил ему это сделать, и в результате гример исчез и вернулся только через два дня.

– Чем тратить все деньги на это мерзкое зелье, лучше скажи мне, и я заплачу врачам сколько надо, чтобы вытащили тебя из этого дерьма, – сказал Ворон, садясь на стул возле зеркала и морщась от тяжелого смешанного запаха всевозможных пудр и притираний. – Учти, на благое дело я дам без отдачи – только лечись. Неужели тебе нравится такая жизнь – от ломки до ломки?

Гример только безнадежно махнул рукой. Было слышно, как стучат его зубы. Превыше всех мучений для него была мысль о том сладостном моменте, когда он, получив деньги от клиента и купив дозу, сможет «пустить ее по вене» и с наслаждением ощутить отступление ломки. Он извлек из тумбочки пластиковый пакет и поставил его на гримировальный столик перед Вороном. Тот критически осмотрел в зеркале свою умеренно измененную внешность – очки с простыми стеклами, накладные усики и бородка, грамотно наложенные тени на скулах, – остался доволен увиденным и принялся придирчиво перебирать баночки с гримом и коробки с париками и всевозможными волосяными накладками. В мозгу гримера в очередной раз мелькнул вопрос о том, чем же занимается его странный клиент. Однако вопрос этот тут же растаял – гримеру было не до того. Ломка крючила его в три погибели, он едва дождался заветного мига, когда на свет божий появится несколько крупных купюр. Страдалец схватил деньги, не пересчитывая, сунул их в карман, вытолкал клиента в коридор и, пробурчав на прощанье что-то неразборчивое, большими шагами унесся прочь. Ворон покачал головой: «Даже дверь не запер, дурак». Определив свое местонахождение в лабиринте коридоров, Ворон неторопливо зашагал к выходу. За очередным поворотом его глазам представилась неприятная сцена: огромный детина в рабочей одежде с пьяным смехом тянул на себя дверь какой-то комнаты, судя по всему – артистической уборной, а из-за двери женский голос бранил его последними словами. Рывком преодолев сопротивление, пьяный верзила распахнул дверь и остановился на пороге, загородив дверной проем. На проходившего мимо незнакомца он посмотрел с нескрываемой угрозой, однако Ворон всем своим видом изобразил равнодушие. Уже миновав комнату, в которую вломился верзила, Ворон услышал за спиной женский голос, воскликнувший с досадой:

– Да помогите же, черт возьми, кто-нибудь! Когда надо, ни одного козла рядом нет!

После секундного колебания Ворон круто развернулся и пошел назад по коридору. Он не мог знать, что именно этой секунде было суждено круто изменить его жизнь. Когда он вернулся к злополучной комнате, верзила уже прорвался внутрь и прикрыл за собой дверь. Изнутри доносились его пьяное похотливое бормотание и женский голос, повторявший: «Пшел отсюда вон, скотина! Ты что, с ума сошел? Убери лапы, пьяная свинья!»

Ворон открыл дверь, вошел в комнату и вежливо спросил:

– Какие-то проблемы, сударыня?

Удивленный верзила повернулся, его шатнуло в сторону, и Ворон увидел женщину, стоявшую за ним. Это была Вера Лихвинцева. Постоянная готовность к любым неожиданностям не раз спасала Ворону жизнь, но такое было уже слишком. Всего лишь на миг он замер в растерянности, но этого мига хватило верзиле для того, чтобы нанести незваному пришельцу мощнейший удар кулачищем в грудь. Ворон с треском врезался спиной в дверцы какого-то шкафа и, словно приклеившись к ним, на мгновение потерял способность двигаться. Верзила двинулся на него. Опьянение и любовная неудача, по-видимому, переплавились в его душе в животную ярость. Только ярость можно было прочесть на его опухшем небритом лице и в налившихся кровью глазках. Об актрисе же он, казалось, совершенно забыл. Та храбро дергала его сзади за рубаху и колотила кулачками по спине, однако верзила ничего этого не замечал, решив выместить все неудачи на дерзком незнакомце. Однако Ворон уже пришел в себя. Ловко вывернувшись, он не только ушел от попытки пьяного верзилы схватить его за грудки, но и оказался у того за спиной. После этого Ворон обратился к актрисе:

– Обратите внимание: я ведь его не трогал.

Раздался глухой удар и вслед за ним странный ёкающий звук – это Ворон нанес верзиле удар локтем в бок. Верзила замер, чуть согнувшись и растопырив руки. Ворон схватил его за запястье, развернул лицом к себе и почти без замаха провел удар под ложечку. Верзила не упал – наоборот, почти выпрямился, но уже явно ничего не соображал, полностью потеряв способность к сопротивлению. Он лишь только неуклюже топтался на месте. Поняв, на чьей стороне перевес, актриса быстро успокоилась, страх и гнев в ее глазах сменились насмешливым любопытством. Она наблюдала за расправой, скрестив руки на груди, и захлопала в ладоши, когда увидела, как Ворон ребром ладоней тронул с двух сторон шею верзилы и как тот мешком повалился на пол и застыл в неловкой позе.

– Спасибо, – присела молодая женщина в легком реверансе. – Что бы я без вас делала… но только, скажите, он не умрет?

– Да нет, что вы, – успокоил ее Ворон. – Полежит без сознания минут десять и очухается. Вас проводить?

– Нет-нет, – замахала руками актриса, – у меня в театре еще куча дел!

На самом деле ее просто пугала перспектива прогулки по ночному городу с незнакомым человеком. Сейчас он выступил в роли ее спасителя, а дальше кто его знает… Впрочем, если бы незнакомец стал настаивать, то она, пожалуй, согласилась бы, но он лишь пожал плечами и сказал:

– Дело ваше, но советую уйти до того, как он очнется.

После этого он схватил тело верзилы за шиворот и выволок его за дверь. Удаляющиеся шаги в коридоре вскоре стихли. Актриса испытала легкое разочарование, вслед за которым на нее вновь навалились все беды этого дня. У матери опять был сердечный приступ, а на лечение не хватало ни времени, ни денег. И в то же время изволь репетировать роль в развеселой комедии. Роль, естественно, не клеилась, они с режиссером наговорили друг другу обидных слов! Хотя такое в театре и в порядке вещей, но на душе скребли кошки. «Гражданка Лихвинцева! – орал на нее режиссер, известный насмешник. – Именно гражданка – товарищем я вас не могу назвать! Вам прозвище „Пылесос“ очень подходит – вы сначала всасываете все внимание окружающих, а потом отключаетесь! Вы думаете о чем угодно, но только не о роли! Вашему смазливому личику задумчивость противопоказана!» «Сдалось ему мое смазливое личико!» – вздохнула актриса, но все же перед тем как, уходя, выключить свет, инстинктивно посмотрелась в зеркало.

На повороте коридора она заметила своего обидчика – верзила уже приходил в себя и ошалело скреб пальцами нечесаную башку. Актриса направилась в другую сторону, поскольку архитектура здания была такова, что, куда ни иди, все равно попадешь к выходу.

Ворон, спокойно куривший под навесом автобусной остановки, хоть немного защищавшим от ветра, повернул голову на стук ее каблучков и увидел изящную фигурку, лихо заломленный берет и руку, нервно рубящую воздух в такт шагам. Когда молодая женщина встала рядом с ним, в свете фонаря на ее лице блеснули две дорожки от слез.

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая