Контрольный выстрел - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/59
• Следующая

По обе стороны от входа, украшенного портиком с колоннами, тянулись пологие пандусы – можно было подкатить прямо к парадным дверям. Но Алекс сказал, чтобы я обогнул особняк – парковка находилась за домом. Он еще с дороги позвонил главному, предупредил, мол, едет с родственниками пострадавшего.

Нам навстречу вышел худощавый мужчина преклонного возраста с типичной внешностью умудренного полувековым опытом практикующего хирурга. Безупречно отглаженный зеленый халат и такие же брюки делали его похожим на знаменитого Амосова.

Скользнув взглядом по троице, прикатившей на шестисотом «мерсе», он поприветствовал каждого из прибывших сухим кивком и первым зашел внутрь здания. Мы последовали за ним.

Молоденькая медсестра выдала нам накрахмаленные белые халаты. Мы облачились в традиционный для медицинских учреждений наряд и, миновав первый этаж, где вели амбулаторный прием специалисты самого широкого профиля, поднялись на второй.

– Прошу соблюдать тишину, – сказал вполголоса главный, как только мы оказались перед двойными дверями с матовым зеленоватым стеклом. – Сюда, пожалуйста. Пациент здесь…

– Доктор, минуточку… – Алекс обернулся к нему и положил в нагрудный карман конверт. – Как договаривались… – добавил он.

– Я буду у себя. – Нисколько не смущаясь, главврач пересчитал доллары, а потом зашагал в свой кабинет по ковровой дорожке с густым ворсом, делавшим его шаги совершенно бесшумными.

Я, Кайро и Сулхан со свитой зашли в палату. На специальной кровати с хромированными бортиками лежал, укрытый простыней, наш кавказский пленник – полутруп с кислородной маской. Гудел реанимационный аппарат. Прыгающая на индикаторе кривая сердечного ритма убеждала, что пациент жив.

– С ним все нормально! Состояние стабильное, – сообщил Глеб, вскочивший при нашем появлении со 1 стула возле кровати. Кинув внимательный взгляд на «покупателя», заметил: – Еще не проснулся, под наркозом… Врач сказал, он сможет говорить не раньше завтрашнего утра.

– Принимайте товар! – Алекс вытянул руку в сторону неподвижно лежавшего террориста. – Позапрошлой ночью именно он присобачил мину к вашей машине. При задержании проявил упорство, так что нам пришлось применить силу и оружие. Но скоро будет как огурчик. В общем, как договаривались. Хотите – забирайте его завтра, хотите – ждите полного выздоровления. Думаю, пришло время произвести расчет…

Сулхан подошел к кровати, стянул со своего соплеменника кислородную маску. Вероятно, он узнал его, потому что разразился потоком брани. Глаза у него метали громы и молнии.

Неожиданно он обернулся к телохранителю и что-то сказал на непонятном нам языке. Резкое и лаконичное…

Тот, несмотря на свое явно славянское происхождение, все понял. Не говоря ни слова, он взял из рук блондинки дамскую сумочку, достал десять пачек, перетянутых банковской упаковочной лентой, и положил на стул, на котором до этого сидел Глеб Соколов.

Алекс взял одну пачку, надорвал ленту, вытащил из середины купюру, пошуршал ею и улыбнулся.

– Порядок! – сказал он и, рассовав доллары по карманам, посмотрел на меня выразительным взглядом – мол, пора сваливать…

В это время телохранитель резким движением выхватил из-под полы пиджака сверкнувший при свете матовых ламп зеркальным лезвием длинный нож и протянул Сулхану.

Дальше все происходило, как в кино. Сулхан схватил нож и одним взмахом перерезал своему соплеменнику горло. На белоснежную постель хлынул кровавый фонтан.

В детстве я несколько лет подряд проводил лето у бабки и деда в деревне, в Смоленской области. И именно там наблюдал похожие сцены. Во дворе районной скотобойни угрюмые мужики с чинариками в зубах точно так же, легко и просто, закалывали визжащих свиней…

– Аллах акбар! – прохрипел Сулхан, смачно плюнув в мгновенно посиневшее лицо террориста.

Он не спеша вытер руки и нож о край простыни, повернулся спиной к кровати и с отрешенным выражением на физиономии направился к двери, не обращая на нас никакого внимания.

– Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы труп исчез бесследно! – пробурчал телохранитель и вложил в ладонь Алекса Кайро еще одну пачку баксов.

Он покинул палату одновременно с пронзительным воем системы искусственного жизнеобеспечения.

Мы трое, совершенно ошарашенные от случившегося, молча наблюдали, как движется на электронном индикаторе ровная прямая сердечного ритма.

– Глеб, быстро в коридор! – сдавленным голосом крикнул я растерявшемуся охраннику. – Не пускай сюда никого, кроме главного…

Соколов пулей выскочил за дверь, с грохотом опрокинув стул. Я посмотрел на бывшего капитана и прошипел:

– Ну вот и приплыли мы с тобой, Алекс. Как утюги по Волге…

К горлу подкатил ком, и я, в последний раз запечатлев в памяти страшную картину расправы над незадачливым террористом, отвернулся, не в силах смотреть на запрокинутую окровавленную голову с зияющей дырой в горле и оскаленными золотыми зубами.

– Ну и что нам теперь делать? – задал я несуразный вопрос.

– Убирать за собой, вот что! – скрипнул зубами Кайро. – Была бы моя воля, я бы всех этих ваххабитов, или как там их еще, выжег к едрене фене напалмом! А тех, что уцелеют, – задушил бы собственными руками!… Они же нелюди… Что барана, что человека прирезать – им без разницы. И еще при этом Аллахом прикрываются!

Алекс с досады саданул кулаком о стену и замолчал.

Ну, где он, главный врач? Судя по доносившимся из-за двери голосам, Глеб держал оборону, отбивал атаку медсестер, примчавшихся на рев реанимационного аппарата.

Внезапно дверь распахнулась, и вместе с Соколовым в палату ворвался главврач «Медаско». Увидев перерезанное горло пациента, простыни в крови, он тихо ахнул.

– Все-таки эти чуреки – сущие звери! – произнес Алекс с невозмутимым видом. – Сначала жмут руки, называют братом, благодарят за то, что родственник отыскался, пусть и не совсем здоровый, а потом ни с того ни с сего звереют, хватаются за ножичек, и… чик! По горлышку. Горцы, дикий народ. Чего от них можно другого ожидать!? Но мы-то ведь люди цивилизованные! Верно, Карлыч? – Алекс с показной невозмутимостью похлопал побледневшего эскулапа по плечу и, тяжело вздохнув, спросил: – Мастер, сколько с нас причитается, чтобы этот кусок мяса без лишнего шума отсюда исчез? Ты не горюй, Карлыч! Он был плохим человеком, очень плохим, так что пусть твоя совесть помалкивает. Штуки хватит, надеюсь, чтобы ее успокоить?

Алекс взял пачку, разорвал упаковочную ленту и стал отсчитывать американские деньги. Врач покосился на него и глухо произнес, выделяя голосом каждое слово:

– Две… Две штуки… И можете убираться к чертовой матери! Так меня… еще никто не… подставлял!

Вот это уже деловой разговор! – нагло хмыкнул Кайро, протягивая ему стопку баксов. – Здесь полтора куска, и точка! Сверху ни цента не получишь. Да, и вот еще что! Сделай так, чтобы каждая из твоих мочалок, что за дверью, прикусила язык. В общем, ты меня понял. На днях загляну – пообщаемся, а сейчас некогда – дела, знаешь ли… Глеб пока останется здесь. Он поможет тебе унять любопытство твоих особенно пытливых коллег. А мы поехали… Бывай, Карлыч! – Кайро сжал хирургу ладонь и направился к выходу.

Я шагнул следом. Глеб посторонился, пропуская нас в коридор, где по-прежнему толпились возбужденные барышни в стерильных голубеньких брючных костюмчиках.

– Что случилось? – Невысокая медсестра с синими глазами, пунцовыми губами бантиком и русой косой до поясницы схватила меня за рукав. – Пациент умер?

– Ага, умер, бедолага, – ответил я, не замедляя шага. – Острая сердечная недостаточность. Какая страшная потеря для родственников!…

Внизу мы скинули белые халаты и в темпе вышли на улицу. Не сговариваясь, сразу же закурили. Сделав пару затяжек, Алекс достал из кармана три пачки долларов. Две полных отдал мне сразу, а от третьей отсчитал несколько банкнот и положил в бардачок, как только мы сели в машину.

• Предыдущая
• 27/59
• Следующая