Четвертый год - Каменистый Артем - Страница 24

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая

— Благодарствую. Сыт я — миряне уже накормили, — вежливо сказал Николай.

Незнакомец бледно раздвинул губы в подобии улыбки:

— В былые времена подобный отказ считался неслыханным оскорблением, и смывался кровью. А ведь мы, считайте, теперь в далеком прошлом, и старые обычаи возвращаются. Эпоха обязывает.

— Мы те кто есть. И в дикость если и впадем, то не мы, а потомки наши. Да и то, если мы им это позволим.

— Позволим, — уверенно заявил незнакомец. — Если ничего не изменится, еще при нашем поколении дикость увидим. Ну что же, раз отобедать со мной вы не желаете, перейдем сразу к делу. Кто я такой, вы, очевидно, знаете?

— Я не пророк, знаю не больше других. Знаю я, что вы объединили здесь, на севере, множество наших людей. Имя ваше не знаю, но знаю, что называют вас Монах.

— Вот и отлично. Думаю, о моих неслыханных злодеяниях, вы тоже знаете — не зря с мирянами местными за одним столом обедаете.

— На окраине деревни я уже видел кол, с еще живым человеком на нем. Нехорошо это — это и есть дикость. Но все мы грешны. Бог вам судья.

— Я не верю в бога. Но вы, святой отец, очень мне нужны. Очень нужны.

— И зачем же я вам, атеисту, понадобился?

— Скажу вам откровенно: мне нужна поддержка со стороны южан. Очень нужна. И, думаю, вы в этом можете помочь.

Священник покачал головой:

— Меня многие уважают, но я не имею власти над всеми теми, кто обитает на юге. Я простой поп, волею Бога заброшен сюда, с вами вместе. И просто пришел сюда, в эту деревню, нести слово Божье. Это мой долг. Приказывать я не могу никому.

— Долг ваш легко может превратиться в крест — вы должны понимать, что мне опасно возражать. Тот человек, которого вы видели на колу, тот тоже возразить решил.

— На все воля Божья.

— Я не злодей. Просто здесь иначе нельзя. Нам здесь не оставалось другого выхода: только одно могло спасти — быстро взять власть, объединить всех. А пряниками этого не достигнуть. Вы поймете это… потом поймете. Я больше ничего не буду говорить. Сейчас я поем, и мы отправимся в путь. Раз уж вы вышли в миссионерский поход, значит, к долгой дороге готовы, и собираться вам не надо.

— Не уверен, что наши пути совпадают.

— А я уверен, что они совсем не совпадают. Но выбор у вас невелик: или вы сейчас ломаете мне шею — такой богатырь как вы имеет хорошие шансы это проделать; или вас потащат за мной связанным; или вы пойдете самостоятельно. Я атеист, но из уважения к чувствам верующих подданных даю вам возможность выбрать любой из трех вариантов.

Николай думал недолго:

— Первый вариант хорош, но вы, насколько я знаю, несмотря на внешний вид, сильный воин. Да и убью я вас, толку–то — стражники ваши, что во дворе ждут, изрубят меня. Связанным волочиться не хочется: не баран я… Так что поневоле придется идти самостоятельно.

— Вот и отлично. Это как раз тот ответ, который я ждал: не хотелось бы иметь дело с религиозным фанатиком, мечтающим о лаврах первого святого великомученика этого мира. Понять то, что я хочу показать, может лишь прагматик. И лишь прагматик сумеет донести увиденное до своих так, чтобы их проняло.

— И далеко ли нам идти придется за этим вашим зрелищем?

— Не очень. На другой берег. К хайтам.

На порогах было так же пустынно, как и в прошлый год. Но, побродив по берегу и изучив истерзанные бревна, Олег понял, что туда–сюда после зимы прошло несколько кораблей. Странно, что им ни один не попался во время плавания. Хотя Фреона очень широка, и заливов в ней хватало. При желании целый флот можно спрятать, а понять, ваксы или люди огни жгут, невозможно. Не исключено, что земляне прошли мимо десятка новеньких человеческих деревень, и не поняли этого. И судов у пристаней тоже не увидели.

Засушливое лето заметно опустило уровень реки. Камни, прежде скрытые водой, обнажились, бурлящий перекат поднялся повыше, удлинив волок на добрую сотню метров. Ниже, правда, это роли не играло — чтобы обмелела бездна под порогом, надо чтобы жара без дождей продержалась лет пятьдесят.

«Варяг» разгрузили, потащили вниз. Протянув его на сотню метров дружно перетаскивали груз, раскладывая в кучи наподобие баррикад, и все это окружая легкими рогатками. Если появится враг, встречать его люди будут не в чистом поле.

Если не помешают погода или враги, то волок минуют быстро.

Отец Николай лежал на земле, на опушке маленькой степной рощицы. Здесь, в кустах, затаился весь маленький отряд Монаха. Вот уже седьмой час люди наблюдали, как по дороге передвигаются отряды хайтов.

Священнику это зрелище уже давно надоело. Да, интересно конечно, но непонятно, зачем было его приводить сюда? Хайтов он и до этого перевидал немало, и эти ничем не отличались от увиденных ранее.

Рядом шевельнулся Монах, повернул к островитянину лицо скелета, надтреснуто поинтересовался:

— Все рассмотрели?

— Вроде бы все. Хайты как хайты. Уже, наверное, не меньше пары сотен прошло к реке, пока мы тут лежим.

— Хорошо. Скоро стемнеет, и мы сделаем переход на север, к следующей их дороге. Будете смотреть на хайтов там.

Николай не был глупцом, и тратить время свое не любил, так что решил действовать прямо:

— И что мы там увидим нового?

— Ничего, — спокойно ответил Монах.

— Значит, так же будем смотреть, как хайты маршируют к реке?

— Да, именно так.

— И что потом?

— Дождемся темноты, и перейдем к следующей дороге, еще севернее.

— Понятно. И там опять будем смотреть, как хайты идут в сторону реки?

— Приятно видеть столь умного священника, — криво усмехнулся Монах.

— Не так уж я и умен… Но я так понимаю, что дорог здесь у хайтов множество, и вы готовы месяц меня по ним таскать?

— Именно так. Я покажу вам все дороги. И на всех дорогах вы увидите то, что видели на этой. Именно для этого я вас сюда и привел.

— И что потом?

— Потом я покажу вам укромные речные заливы, куда сверху приходят корабли хайтов, и выгружают на берег воинов. Там же готовятся флотилии. После этого опять вернемся к этой дороге, и вы опять будете весь день смотреть, как по ней идут хайты. А потом опять пройдемся по всем остальным дорогам, повторив весь маршрут.

Николай покачал головой:

— Я и без того все понимаю — нечего столько времени переводить.

— Если вам нетрудно, то расскажите, что именно вы поняли?

— Нетрудно. Мы тут лежим давно, и я видел много хайтов, которые шли к реке. Но не видел ни одного, который шел бы обратно, вглубь их земель. Думаю я, что вы не врете, и то же самое сейчас можно увидеть на всех дорогах. Сомневаюсь я, что хайтов там, на берегу, хоронят или топят… Выходит, где–то там накапливается сила… большая сила… А раз другой берег человеческий, то понятно, по кому эта сила ударит…

— Поздравляю. Вы все поняли правильно. Но я немного добавлю. Вы, там, у себя на юге, хайтов видите нечасто — выше устья Нары их берег заканчивается, не бывает там их поселений и патрулей. А мы здесь с первого дня жили с ними по соседству. Нам с первых дней пришлось сражаться с ними. Нам пришлось объединяться. Объединяться быстро и жестоко: поодиночке нас бы передавили — набеги ведь почти непрерывные. У вас с этим проблем не было… до сих пор живете по принципу «моя хата с краю».

— И кто вам мешал переселиться к нам, подальше от хайтов? — хмыкнул Николай.

— Никто. Но это бы не решило проблему. Сейчас хайты редко наведываются к вам по одной причине — они заняты нами постоянно. Если вдруг мы исчезнем, все внимание тогда к вам будет. Не знаю, зачем им нужно столько пленников, но оставлять в покое край, где так много людей, они не будут. Пока земляне не появились, они в набеги на восток ходили, а это более недели пути до границ королевств, причем границы те нищие и малолюдные. Впрочем, я отвлекся. Продолжу. В постоянных боях мы закалились, окрепли, многому научились. Мы ведем разведку на западном берегу, через кшаргов торгуем понемногу с восточными королевствами. И от местных много чего интересного узнаем. Они, все как один, говорят, что основной пик набегов хайтов приходится на осенний сезон дождей. В этот период они обрушивают на восточный берег самые большие отряды. В прошлом году так и было — мы с трудом пережили осень.

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая