Любовники и лжецы. Книга 2 - Боумен Салли - Страница 50
- Предыдущая
- 50/97
- Следующая
Говоря это, она мельком взглянула на часы. Паскаль обещал приехать за ней в восемь, а на часах уже было без двадцати пяти девять.
– «Ни о чем конкретно»? – язвительно протянул Сэм, отхлебнув бурбона. – Ну конечно, это на него похоже. Расплывчатые обещания вполне в его духе. Кажется, он и раньше давал их тебе. Или я ошибаюсь?
– Уймись, Сэм. Прекрати немедленно, – прозвучал холодный голос Хоторна. – Ты и так уже достаточно выпил. Тебе пора отправляться по делам.
– Нет! Ты бы, Джон, не совал свой нос не в свое дело. Ты ничего не понимаешь. А Джини знает, о чем я говорю. – Прикончив свой бурбон, он снова потянулся за бутылкой.
– Ну, папочка, пожалуйста… – Джини попыталась убрать бутылку подальше от отца. – Не надо. Не пей больше. Я и сама как-нибудь доберусь. Вот прямо сейчас и пойду.
– Ты просто безмозглая вонючая сука! – С внезапной силой оттолкнув ее, отец ухватил бутылку и снова наполнил бокал. – Не тебе меня учить! Разберись лучше в своей собственной жизни и не являйся ко мне в соплях, когда снова перекрутишь ее наизнанку! Уже в который раз.
Повисло зловещее молчание. Джини неподвижно смотрела на отца.
– Явиться к тебе? – начала она срывающимся голосом. – За всю свою жизнь я ни разу не явилась к тебе в соплях. Зачем? Ты бы попросту не стал меня слушать. Я усвоила этот урок еще в трехлетнем возрасте.
– Ох, да неужто? В самом деле? А как же тот случай, когда тебе исполнилось пятнадцать? А то утро в Бейруте, когда ты заявилась со своими дурацкими жалкими причитаниями? «Папочка, я хочу стать журналисткой. Такой же, как ты, папочка…»
Он изобразил, как канючит ребенок, причем сделал это весьма похоже и зло. Джини отшатнулась. Мэри, которая только что вошла в комнату, хотела что-то сказать, но Сэма продолжало нести, и ее слова утонули в потоке пьяных оскорблений. Вперив взгляд в Джини, он сделал неверный шаг вперед и застыл на месте.
– Безмозглая ты дура, Джини! Приперлась, засранка, в самое пекло – ты, нахальная девчонка, вообразившая о себе невесть что! Чтобы путаться у меня под ногами да позорить перед друзьями, то и дело приставая со своими идиотскими вопросами…
– Сэм, – повысила голос Мэри, – прекрати! Немедленно…
– А потом что? – Он сделал еще один неуклюжий шаг. – Что вышло из твоей идеи стать эдакой журналисткой-амазонкой, мастерицей пера высшего класса? А то, что ты завалилась в постель с первым же засранцем, который распустил перед тобой хвост, и последующие три недели тебя трахали в хвост и в гриву. И кто трахал-то? Да тот же самый ублюдок, который долбит тебя и теперь. Только, ради Христа, не отпирайся. У тебя все на роже написано. Я понял все в тот же момент, как только ты перешагнула порог этого дома Пора бы и повзрослеть, Джини. Взглянуть, знаешь ли, на мир трезвыми глазами. Ведь он долбит не только тебя, но и твои мозги! И знаешь, почему?
Потому что он – паскуда, а ты – идиотка! Тобою вертят, как куклой, а ты ни хрена понять не можешь…
– Все! Точка! – Внезапно Джини почувствовала, как безудержный гнев пеленой застилает ей глаза. Она вырвала стакан из его руки. – Ты слишком много пьешь. Причем пьешь безобразно. Мне тошно на тебя смотреть. И я ненавижу тебя за то, как ты пьешь! Я ненавижу тебя за то, как ты разговариваешь со мной! Очень бурбона хочется? Вот тебе бурбон, папочка! На!
И она выплеснула остатки виски прямо ему в лицо. Сэм неловко попытался сграбастать ее за талию. Половина спиртного попала ему на рубашку, половина пролилась ей на блузку. Пошатнувшись, Сэм грузно оперся о столик с напитками. Раздался треск, по полу в разные стороны покатились бутылки. Казалось, отец ослеп от ярости. Он таращил глаза, словно пытался увидеть ее, но не мог. Потом нетвердой походкой пошел вперед. Началась суета, от которой у Джини зарябило в глазах. Суетилась Мэри, суетился отец, суетился Джон Хоторн. Отец начал медленно поднимать руку. Запах бурбона стал невыносимым – от него можно было задохнуться.
– Ах ты, сучка! – прохрипел он. – Подлая, тупая потаскушка…
Его рука была занесена над головой. Джини сжалась в ожидании удара, но между нею и отцом встал Джон Хоторн. Перед ее глазами выросла его спина в темном пиджаке. Безучастно, будто издалека, Джини наблюдала за молниеносными движениями Хоторна.
– Назад, Сэм! – приказал он голосом, хрустнувшим от гнева, как тонкий лед. Схватив ее отца за грудки, Хоторн едва не оторвал грузную тушу от пола, а затем с раз маху опустил его на стул.
– Возьми себя в руки. И протрезвей. Ты перешел все границы дозволенного и прекрасно это знаешь. Попробуй только подняться еще раз, и я сшибу тебя с ног.
Он стоял, грозно глядя на ее отца сверху вниз. Сэм еще немного побарахтался для виду, но вскоре сдался. Джини тупо смотрела на них обоих. Хоторн, высокий и сильный, слегка взъерошенный после стычки, с побелевшим от гнева лицом. И отец – расползшийся на стуле, не в силах отдышаться. Голова его запрокинулась, рот безвольно приоткрылся. Сэм Хантер изнеможденно закрыл глаза.
В который уже раз за вечер наступило тягостное молчание. Хоторн повернулся к Джини.
– Прошу прощения. Все это произошло из-за меня.
Он целый день подогревал себя, готовясь к этому разговору. С вами все в порядке?
– Все нормально. Я и не такое видела. Мне подобные его выходки не в диковинку.
Хоторн озабоченно поджал губы.
– Глядя на вас, не скажешь, что все нормально. Ну все, хватит. Довольно споров. Я вас сейчас же отвезу домой. – Он ненадолго задумался. – Что будем делать с Сэмом, Мэри? Может, вызвать такси? Я мог бы поручить это Мэлоуну. Он доставит Сэма обратно в отель…
– Нет, Джон. Оставь его. Меня тоже подобными сценами не удивишь. Пусть немного поспит. Потом я напою его черным кофе. Потом он извинится. Потом прослезится. И в конце концов отправится восвояси.
– Ты уверена?
– Ах, Джон. Поверь, это повторяется уже в тысячный раз. Иди с Богом. Отвези Джини домой. – Слова словно застряли у нее в горле. Видя ее потрясенное лицо, Джини поняла, что Мэри готова разрыдаться. – Прости, Джини. Не обращай внимания на все, что он тут наболтал. Честное слово, он не хотел. Это не он говорил, а бурбон проклятый. Он ведь на самом деле любит тебя… по-своему. Просто не умеет выразить свою любовь. Только не плачь, милая. Джон правильно предложил. Пусть он отвезет тебя домой.
В прихожей Джон Хоторн заботливо помог ей надеть пальто, потом взял за руку и свел вниз по ступенькам на улицу. Джини оглянулась по сторонам. Нет, Паскаль так и не появился.
– О Ламартине не беспокойтесь, – распахнул перед ней переднюю дверцу своей машины Хоторн. – Когда он появится, если, конечно, соизволит, Мэри скажет ему, где вас искать.
Он помог ей сесть и захлопнул дверцу. Быстро обойдя машину и легко усевшись за руль, Хоторн улыбнулся еле заметной улыбкой.
– Знаю, знаю, о чем вы подумали… Нет, на сей раз никаких головорезов, как любит называть их Мэри. Иногда, как вы видите, вожу машину сам. Правда, с эскортом… – Он небрежно махнул в сторону черной машины, стоявшей сзади метрах в двадцати, которая тронулась с места одновременно с ними. – Что же делать? Все равно, когда сам ведешь машину, на душе как-то легче. Садишься за руль и сразу же чувствуешь себя человеком. Частное лицо. Простой смертный. Передать невозможно, до чего прекрасное чувство!
Доехав до конца улицы, он умолк и вновь взглянул на нее.
– Куда вас везти, Джини?
– Простите? Он улыбнулся.
– Ведь я не знаю, где вы живете.
– О, извините. Я что-то задумалась. – Она немного замялась. – Я живу в Айлингтоне, на Гибсон-сквер. Может, все-таки не стоит? Мне не хотелось бы, чтобы из-за меня вы делали крюк. Можете высадить меня где-нибудь у станции метро.
– Нет, что вы, – удивленно запротестовал он. – Ни в коем случае. Я же сказал, что довезу вас до самого дома.
Больше он не произнес ни слова. Джини тоже молчала. Она все время смотрела на дорогу, пытаясь думать о Паскале и о том, что с ним могло случиться. Наверное, все еще злится, решила про себя Джини, вот и решил не заезжать за ней, а отправиться прямиком в Хэмпстед. Однако в глубине души она знала, что он никогда не поступил бы таким образом, как бы ни был взбешен по поводу ее встречи с отцом. От этой мысли у нее вновь защемило сердце.
- Предыдущая
- 50/97
- Следующая
