Зона сна - Горяйнов Олег Анатольевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая

С виду это были обыкновенные деревенские парни, с бородищами, но у каждого в руке присутствовало какое-нибудь боевое оружие: у двух-трёх меч, у кого-то копьё. Одеты были кто во что горазд, однако на некоторых угадывалось нечто вроде доспехов: кожаные нагрудники, наплечники, просто ремни. Помимо дружинников были смерды, с палками в руках.

И эта группа бородачей радовалась его появлению настолько искренне, что хотелось немедленно зачислить их в свои друзья. Так оно, впрочем, позже и вышло – а пока они, радостно гудя, мялись в некотором отдалении. Самый старый из них, лет под сорок, единственный здесь в полном облачении, то есть в кожаном колете и кованом шлеме, и даже в чём-то вроде сапог, первым приблизился к Стасу, встал рядом и ладонью отмерил, от верхушки шлема, проекцию своего роста на него: ладонь пришлась ниже ключицы. Стас не удержался и бросил на шлем заинтересованный взгляд: профессиональная вещь, ему бы такой не сковать. Не иначе импортный.

Оказалось, это здешний князь, Ондрий. Ранг его легко прочитывался в том почтении, с которым расступились перед ним лихие вояки. А когда он «приравнял» себя к Стасу, бойцы пришли в неудержимый восторг: побросали оружие и едва не устроили хоровод.

Тут военачальник отмочил ещё одну шутку: переведя взгляд на Стасов детородный орган, изобразил на физиономии такую умильно-уважительную гримасу, что воины прямо-таки зашлись смехом, а половина вояк и вовсе попадала в траву, держась за животики. Стас зарделся, но прикрываться было уже поздно. Он бросил дубину наземь и стоял, опустив руки, улыбаясь на все стороны.

Воины обступили его. Радостно скалясь, хлопали по рукам – едва доставая до плеч; хохотали и говорили ему что-то, не всё понятное. Ощутив запах немытых тел, услышав косноязычные речи, посмотрев в эти детские глазки, замаскированные косматыми бородищами, Стас успокоился и сказал себе: «Я дома».

Прежде чем отправляться со своим воинством в дальнейший поход, воевода развалился на траве, пригласил Стаса сесть напротив и почал задавать ему вопросы:

– И хто ж ты таков есть, ведмидьська сила, куда и откуда твой путь?

Стас теперь не был тем юнцом, который много лет назад умолял плосковских крестьян: «Дяденьки, дяденьки, не бейте меня». Он понимал уже, что такое мужская иерархия, и умел себя «поставить».

– Я князя Гроховецкого сын. А ты кто таков?

– Князь Ондрий аз, и се моя дружина. Идём князя Лопотаря, блядина сына, бити. Но что же я не знаю отца твоего, и где тот Гроховец, в котором он княжит?

– Ой, далеко отсюда Гроховец. Ты, князь Ондрий, знать его не можешь.

– Так как же ты попал в мой лес, и почему, княжич, ты голый?

– А я, князь Ондрий, дал обет ходить по свету без одежды и бить медведей, пока не встречу настоящего князя-воина, к которому соглашусь идти на службу. Искал, искал, сюда забрёл.

– Во как! – сказал князь и замолчал.

Наступил щекотливый момент. Стас жевал травинку. Ондрий крепко задумался. Ему хотелось бы заполучить к себе в дружину этого хоть и безбородого пока, но здорового парня. Но предложи ему службу – а ну как он откажется? Рухнет авторитет Ондрия у дружинников. И ничего этому голому силачу не сделаешь: самому с ним не справиться, ни один дружинник, а тем более смерд, по своей воле против пусть чужого, но княжеского сына и пальцем не пошевельнёт, а приказывать им бить его – значит окончательно уронить свой авторитет.

Наконец князь Ондрий подобрал формулировку максимально хитрую и в то же время нейтральную:

– Так ты, значит, пока меня не встретил, не нашёл никого, кому согласился бы служить, ведмидьська сила?

И Стас, подмигнув князю, ответил:

– Никого. Пока тебя не встретил.

– Робяты! – крикнул князь с невольной гордостью: его выбрал в свои начальники богатырь, прошедший в поисках достойного вожака немерено вёрст! Есть чем гордиться. – Дайте ему одеться!

Дружинники завозились, заспорили; ни у кого лишних порток не было, а смерды и вовсе были одеты в одни лишь длинные рубахи. В конце концов, после препирательств между собой, выделили ему кое-какие тряпки. Надев их, Стас огляделся, подозвал одного из парней, без лишних объяснений снял с него ремень и подпоясался. А дубина у него была своя.

Так стал он русином, княжеским дружинником.

Лопотаря они, конечно, побили, но сначала очень долго – весь день – шли вдоль петлистой реки, лишь к вечеру углубились в лес и дальше пробирались какими-то звериными тропками. Стас прямо спросил Ондрия на одном из привалов:

– Княже, а что же мы теперь не по реке идём?..

– Э-э-э… – самодовольно ухмыльнулся князь. – С реки-т оне нас и ждут.

Однако стратег! – подумал Стас.

Лесами, без обеда, пробирались весь вечер; только к ночи Стас получил ржаную лепёшку и кусок вяленого мяса неизвестного происхождения. Спать легли, не разжигая костров и не выставляя охранения.

Ночь выдалась тёплая, но без комаров.

Устраиваясь на ночь вблизи князя, Стас рискнул задать вопрос, который мучил его весь этот день:

– А кто теперь царём на Руси?

Князь посмотрел на него непонимающе:

– Про что ты?

Стас повторил вопрос.

– Царём? – переспросил князь.

– Царём.

– «Царём» – это что? – спросил князь. – И «Русь» – это что?

– Ну как? – Стас замешкался. – Царь – самый наистаршой князь в государстве. А Русь – это страна, земля наша, где мы живём, все, кто говорит, как мы, и веру…

Тут он оборвал себя, вспомнив, что насчёт здешней веры как раз не имеет никакого представления.

– Не понимаю тебя, – сказал князь после некоторых раздумий. – Ты, сыне, служишь мне. Я служу боярину Оглану. Таков орднунг.

«Порядок», – перевёл для себя Стас.

– А боярин Оглан служит великому князю, – продолжал князь Ондрий. – Кто из них царь? Нет такого. Повелел мне боярин: «Иди на князя Лопотаря, приведи его мне». Пёс лютый Лопотарь ушкуйников привечает, что купцов честных на Волге и в других местах грабят. Мало нам было чужих разбойников, свои князья в разбойники подались! Завтра поутру Лопотаря брать будем. Спи.

Князь поворочался ещё немного, покряхтел и добавил:

– Слышал аз о великом цезаре, что живёт в Цезарьграде, но так далеко, что и словами не выразить, – за морем-океаном, за островом Буяном, где крымцы да половцы. Правда ли сие, нет ли?..

Растолкали Стаса на рассвете.

– Тс-с-с… – сказал дружинник, приложив палец к усам. – Рядом уже…

Тронулись в путь не евши и не пивши. Вскоре вышли к опушке леса. В утреннем тумане плавал небольшой вал, кое-где усиленный деревянным частоколом. Кричали петухи. Какая-то баба, зевая, прошла с кожаными вёдрами на речку. «Господи, да ведь это же Турьево! – поразился Стас, оглядев окрестности. – Здесь однажды устроят автобусную станцию. Я в это Турьево за три часа добегал! Если б не петляли целый день по реке, давно бы уже здесь были…»

– Ну что, ребята, – сказал князь вполголоса, – порвём псов окаянных?

Дружина глухо заворчала. Ондрий возвёл очи куда-то вверх и воскликнул:

– Ну, Сусе-боже, нам поможи!

– Погоди-ка, князь! – вдруг сказал Стас.

– Что такое? – осердился Ондрий, оторванный от беседы с божеством.

– Ты пошли кого-нибудь на ту сторону. Пусть крик поднимут, костёр, что ли, зажгут. Все туда кинутся, а мы в то время с этой стороны нападём…

Князю не понадобилось долго соображать над выгодами такого плана.

– Ай, хорошо придумал! – удивился-обрадовался он. – Илейко, Прыгунок! Псть ко мне! Делать, как сей кнет сказал! Возьмите вот огниво…

Спустя полчаса двое парней учинили шум метрах в двухстах от детинца; внутри частокола поднялась суматоха. В сторону подожжённого княжескими лазутчиками куста побежали мужики, бабы и воины.

– Вперёд, ребята! – крикнул князь, и дружина ринулась на приступ.

Стас не побежал вместе со всеми, а зашагал по полю спокойно, поигрывая дубиной. Дружинники князя Ондрия лезли на вал, сноровисто перескакивали через частокол. Когда Стас подошёл к стене, городок, можно сказать, пал; простые мужики в драку не ввязывались, а тутошних дружинников ребята Ондрия быстро взяли в дубьё.

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая