Запрет на любовь. Книга 1. На грани - Брокман Сюзанна - Страница 23

Хозяин нам обрадовался. Он ничего не знал о том, что произошло между нами и братьями Дот. Он только надеялся, что я оставлю в его магазине кучу денег. Но другие-то люди знали о том, что случилось, и толпа увеличилась еще, в надежде посмотреть на скандал. Разумеется, ничего такого не случилось бы. Мужчина не ввязывается в ссору, когда рядом с ним стоит красивая жена в нарядном желтом платье. Вместо этого я купил патроны для пистолетов, которые привез из Германии и Италии, и для двустволки, которую Дот держала на аэродроме. Я купил столько амуниции, что хватило бы для маленькой армии. Или для короткой войны. Много тяжеленных ящиков. Я сказал хозяину, что, с больной ногой и костылем, пожалуй, с ними не справлюсь. И тогда он охотно позвал из задней комнаты своих работников и велел им донести покупки до нашей машины. В это время в магазин зашел шеф полиции, наверное, чтобы убедиться, что я не затеваю убийство. «Собираетесь на охоту?» – спросил он меня. «Нет, сэр, – ответил я. – Конечно, парни есть парни, но у нас в Америке и мужчина имеет право быть мужчиной и защищать свою собственность и семью. У меня в этом городе были кое-какие проблемы, и теперь я решил, что пора с ними покончить». А трое братьев Дот стояли рядом и слушали, и я знал, что им очень не хочется нести по городу покупки негра. Но, по крайней мере, они меня слушали – и они, и еще много людей. Я сказал им, что, когда на меня в первый раз напали, я не ожидал этого и потому не был готов. Но теперь буду настороже. И в следующий раз – хотя я и надеюсь, что его не будет – уже не я буду лежать в пыли и истекать кровью. «Во время войны, – сказал я, – я убил много нацистов. И вполне могу убить еще несколько, если понадобится». А потом я опять повернулся к прилавку и сделал еще одну покупку, которая немного разозлила Дот. – Уолт нежно усмехнулся. – Тогда она мне ничего не сказала, но, поверь мне, Ринго, когда мы вернулись домой, я немало от нее выслушал. Я купил лопату. Точно такую же, какой ударил меня ее младший брат. Я заплатил за нее и протянул ему. «Это вместо той, которой ты лишился», – сказал я и, думаю, он от страха наложил в штаны. Я уже давно знал, что самые большие хамы – самые большие трусы. Ну вот, а потом мы вышли из магазина, погрузили всю амуницию в машину и поехали домой. Дот сдерживалась до тех пор, пока не уложила Джолли спать, а потом… Ох и злилась же она! Она считала, что, вкладывая лопату в руку ее брата, я подвергал себя страшной опасности. Но я объяснил, что на этот раз сила была на моей стороне, и я был в этом уверен. Ее брат не смог бы ударить меня, потому что рядом стоял шериф. И теперь ему будет сложнее напасть на меня в следующий раз. Но если он все-таки это сделает, – у нас есть оружие. Мы с Дот решили, что несколько недель, а если понадобится, даже и месяцев, будем держать пистолеты под рукой и не отпускать Джолли далеко от дома. Понимаешь, когда я купил амуницию и отдал брату Дот лопату, я как бы дал им понять, что, если они собираются продолжать войну, то она теперь будет вестись не на лопатах. И еще – что я их не боюсь. – Уолт посмотрел в глаза Роджеру: – Я знаю, что ты не согласен со своим отцом и считаешь его взгляды устаревшими, невежественными и просто глупыми. Но ты должен быть осторожным. Думай, прежде чем действовать, Ринго. Открытая борьба хороша, когда вы одного роста и ваши силы равны. Но он большой, а ты еще маленький, и он легко может обидеть тебя. Не вкладывай отцу в руки лопату до тех пор, пока не будешь уверен, что он не сможет использовать ее против тебя.

– Значит, пусть он победит? – с горечью спросил Роджер.

– Нет, мой юный друг, и это самое главное. На самом-то деле, победитель – ты. Это ты знаешь, что хорошо, а что – плохо. И это знание ты хранишь в своем сердце. Он не может отнять его у тебя. Оно твое навсегда. И наша любовь к тебе тоже принадлежит тебе навсегда. Мы все – и Ной, и Дот, и я – будем здесь и через неделю, когда твой отец уедет. Мы всегда рады тебе, и ты это знаешь. И я надеюсь, что у тебя хватит мудрости не подвергать себя ненужной опасности и не приходить сюда, пока об этом может узнать твой отец.

– После школы мы с Ноем хотим поступить в ВМС, – объявил Роджер, вытирая нос рукавом.

– Мы станем «морскими котиками», – добавил Ной.

– А мой отец позеленеет от злости, потому что он-то служил в пехоте, – торжествующе закончил Роджер.

Уолт рассмеялся:

– Ринго, ты мне нравишься. Должен сказать, у нашего Нострадамуса прекрасный вкус, когда дело доходит до выбора друзей.

– Вы мне тоже очень нравитесь, дядя Уолт, – тихо и очень серьезно сказал Роджер.

Уолт обнял его, а потом обнял и Ноя. Смешно, но на этот раз слезы выступили на его глазах.

– А сейчас лучше иди домой, сынок.

– Да, сэр, – согласился Роджер и, морщась от боли, поднялся с дивана. – Может, он на этот раз поскорее уедет.

– Мы будем ждать тебя, – откликнулся Ной.

Клайд Ригли рыдал, как баба.

Рыдать он начал не тогда, когда услышал о смерти своей бывшей жены, а только после того, как сообразил, что именно его ФБР подозревает в убийстве.

Черт с ней, с Джанин. Сукин сын убивался только потому, что боялся опять загреметь в каталажку.

Они нашли его там, где и предполагал Сэм, – на диване перед телевизором, в том самом доме, в котором они поселились с Джанин после переезда в Сарасоту. Именно этот адрес Мэри-Лу дала Сэму, когда он спросил, куда высылать деньги.

Мануэль Конеско и его помощница, молодая блондинка, принимавшая участие в допросе Сэма, прибыли почти одновременно с ними.

Сэму больше всего хотелось схватить этого обмылка за рубашку, хорошенько трахнуть о стенку, чтобы он перестал завывать, и выяснить, что ему известно о Мэри-Лу и Хейли.

Алисса это прекрасно понимала, поэтому стояла очень близко и была готова схватить его, если ему вздумается вмешаться.

Кстати, Сэм совершенно не возражал против того, чтобы Алисса его схватила.

В порядке эксперимента он едва заметно шагнул вперед, в сторону Клайда. Алисса немедленно пододвинулась к нему ближе.

Интересно, что же надо сделать, чтобы она его все-таки схватила? Хотя, конечно, есть вероятность, что после того как он этого добьется, его тут же вытурят из комнаты и тогда он не услышит, что скажет этот обдолбанный придурок.

– Три недели, – всхлипывал Клайд. – Я не видел Джанин уже три недели. Как минимум! А до этого я не виделся с ней несколько месяцев, с тех самых пор, как она от меня ушла.

– Когда в последний раз вы были в ее доме на Камилла-стрит? – спросил Конеско.

– Так тогда и был. Первый и последний раз. – Клайд выдал на-гора очередную порцию слез и соплей.

Кто-то протянул ему бумажную салфетку. Плакать вообще недостойно мужчины, а уж лить слезы на публике… Сэм жарко покраснел, вспомнив, как он сам позорно сорвался несколько часов назад. Слава богу, у Алиссы хватило ума быстренько отойти и оставить его ненадолго в покое. Не то что в прошлый раз, когда она зашла в его гостиничный номер и, обнаружив, что он лежит на кровати и рыдает, молча стояла и пялилась на него. Это было вдвойне унизительно, потому что рыдал он именно из-за нее. Тогда ему пришлось выгонять ее силой.

– Я только один раз у нее в доме и был, – продолжал Клайд. – Я даже не знал, где она живет, пока не встретился с Кэрол.

– Какой Кэрол?

– Не знаю ее фамилии. Они вроде подруги с Джанин, работали вместе в химчистке.

Конеско записал что-то в блокноте.

– Как называлась химчистка?

– «Быстро-Чисто», недалеко отсюда, на Кларк-стрит. Но Джанин оттуда ушла. Уже давно, тогда же, когда съехала отсюда. Наверное, специально, чтобы не встречаться со мной.

– Она вас боялась?

– С какой стати?! Она просто… ну, не знаю, говорила, что устала одалживать мне деньги. Я получаю пособие по инвалидности. На это же не проживешь. Последние годы были не слишком удачными и…

– Значит, Кэрол сказала вам, где живет Джанин? – перебила его блондинка.