Черемыш – брат героя - Кассиль Лев Абрамович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/13
- Следующая
Гешка обещал непременно написать об этом. И вскоре стало известно, что Климентий Черемыш дал свое согласие баллотироваться в Северянском округе. А в письме, напечатанном в районной газете, герой-летчик благодарил за высокую честь и доверие. И он обещал гражданам Северянска, своим избирателям, что через месяц приедет самолично в Северянск.
Когда сообщили об этом Гешке Черемышу, заметили, что он как бы встревожился.
– Ты что же, Геша, не рад разве? – спросила Аня Баратова.
– Что значит – не рад? – сказал Гешка. – Странное дело, очень рад!
Но с этого дня стали примечать в нем какую-то перемену. Он сделался неряшлив, рассеян. На уроках он смотрел в окна, думал, видно, о чем-то другом, отвечал невпопад на вопросы преподавателя. Он стал теперь уединяться от товарищей, нагрубил ни с того ни с сего Ане, просил не соваться в его дела, когда Аня как староста хотела узнать, что с ним происходит. Потом он поссорился с Плинтусом и едва не подрался с ним на катке из-за ключа от коньков.
– Я не погляжу, чей ты там брат, а как дам вот, так живо у меня об лед загремишь! – напирал на него Плинтус.
Верный Коля Званцев еле разнял их.
Гешка даже и на хоккейные тренировки стал опаздывать; едва раздавался последний свисток вожатого-физкультурника, он тотчас отвинчивал коньки и, прихватив клюшку, уходил с катка. В классе он получил уже три «посредственно» и два «плохо». И когда Евдокия Власьевна попыталась переговорить с ним по душам, он надерзил ей и просил оставить его в покое. Он стал вялым, ничто его как будто уже не интересовало – ни школа, ни каток, ни предстоящий приезд брата. Чтобы как-нибудь его растормошить и подзадорить, Евдокия Власьевна придумала вот что.
– Слушайте, девочки! Что у нас такое с Черемышем творится, в толк не возьму, – говорила учительница Ане и ее товаркам. – А ну-ка, примитесь за него…
– С ним просто невозможно, Евдокия Власьевна!..
– А вы попробуйте. Я бы на вашем месте знаете что сделала?…
Ане давно уже хотелось проучить зазнавшихся хоккеистов. И, зная, что Гешка гордится успехами своей команды, она, по совету Евдокии Власьевны, вызвала мальчиков на матч. Мальчики сперва подняли ее на смех:
– Вы! Писклявая команда!.. Соображаете, на кого замахнулись?
– Боитесь, значит, – сказала Аня спокойно.
– Было бы чего бояться! – закричали хоккеисты. – Только писком вашим уши засорять!
– Пять минут визг – и команда вдрызг, кто куда! – захохотал Плинтус.
– А это мы еще посмотрим, кто запищит, – не унималась Аня. – Трусите просто.
– При чем тут «трусите»! – взъерепенились хоккеисты. – Просто возиться с вами никакой охоты нет. Вас чуть тронешь клюшкой, так вы жаловаться Евдокии Власьевне побежите.
Но Евдокия Власьевна, которая была в заговоре с девочками, добилась у директора разрешения устроить товарищеский матч с условием, что играть будут не долее получаса, с перерывом, и что капитан Черемыш даст слово, что мальчики играть будут вежливо. Пришлось вызов принять.
Вызов принят
Расчет Ани Баратовой оказался верным. Гешка стал походить снова на прежнего Гешку. Вызов Ани Баратовой раззадорил его: «Думает, я уж вовсе конченый. Ладно, ладно…»
– Надо постараться будет… всыпать им штук пятнадцать с пылу, с жару, горячих, – говорил Гешка своим хоккеистам. – Кладу две минуты на гол…
И команда его усиленно готовилась к матчу. Девочки тоже неутомимо тренировались. Они собирались на маленьком прудике в городском саду, недалеко от кино. Возвращаясь с реки, мальчики нарочно заворачивали в городской сад и, пройдя к пруду, дразнили Аню Баратову и ее подруг. А Плинтус раздобыл раз на свалке дохлую курицу, бросил ее на лед под ноги хоккеисток, крича:
– Вам разве мячом играть! Вам дохлую курицу гонять надо, а вместо клюшек – веник. Хотите, принесу?
– Проходите, проходите! – кричала Аня. – Нечего вам тут подсматривать, как мы тренируемся!
– Увидим, из кого еще перья полетят, – звонким утиным голоском поддерживала ее маленькая вертлявая голкиперша Рита.
И девочки очень обидно визжали от хохота. А Плинтус затыкал уши пальцами и жмурился.
За два дня до матча стало известно, что завтра прибывает Климентий Черемыш. Городок приукрасился, чтобы встретить честь честью своего избранника. На каждом углу Гешка видел портреты своего брата. Брат в упор и лукаво смотрел на него сверху. Портреты парусили на ветру, и герой на полотнищах то хмурил брови, то улыбался братишке. В эти дни Гешка стал опять угрюмым и неразговорчивым. Он избегал товарищей, а на катке, когда болтливый Плинтус начинал вспоминать: «Вот здорово, Гешка! Значит, послезавтра брата увидишь опять…» – Гешка обрывал его:
– А ну, ребята, давай без посторонних разговоров! Тренироваться так тренироваться… А то девчата возьмут да и… Знаешь, как в книге написано: вода мягка, пока вы сильно об нее не ударитесь…
В школе он совсем отбился от рук. Домашних заданий не готовил. На уроках не слушал, огорчая до слез Евдокию Власьевну. И в довершение всего нагрубил директору, когда тот отчитал Гешку за плохое поведение. Директор Кирилл Степанович пригрозил, что напишет письмо Климентию Черемышу. Пусть герой знает, какой брат у него растет. «Ну и пускай знает!» – не сдавался Гешка. Директор вспылил и действительно написал такое письмо, заклеил его в конверт и отдал Гешке.
– Вот, сам вручишь. А мне с тобой толковать, видно, нечего, – сказал директор.
Он был очень добрый и честный, но вспыльчивый человек, а Гешка его сильно рассердил. И, кроме того, Кирилл Степанович в эти дни очень занят работой на участке избирательной комиссии, голова и без того едва не лопалась от забот. И он не подозревал, что произойдет с письмом.
В школе тоже готовились к встрече героя. Решено было, что после уроков школьники вместе с гражданами Северянска пойдут к вокзалу. Поезд приходил в пять часов вечера.
Но в этот день Гешка исчез.
Он ушел рано утром из детского дома, захватив книжки, коньки и клюшку. Товарищам он сказал, что выходит пораньше, чтобы успеть зайти к Ане Варатовой и взять краски. Он обещал написать большую афишу о предстоящем матче. Но в школу он не явился. Не пришел он и ко второму уроку. Евдокия Власьевна несколько раз справлялась у дежурного по классу о Гешке. Она была очень встревожена. Директор ей сказал, что он вчера дал Гешке письмо для брата и тот, видно, испугался предстоящей встречи.
Евдокия Власьевна всплеснула руками:
– Ну как это можно! Ведь он так обожает брата… Ах, Кирилл Степанович, право, как это вы так! Ну вот видите, что получилось теперь. Надо же учитывать: у мальчика было очень тяжелое детство. Он уже из одного детдома бегал. Ну, вот теперь как быть? Брат приедет – спросит. Что мы скажем?…
В детдоме тоже все были переполошены исчезновением Гешки. Но о письме там никто не знал.
- Предыдущая
- 5/13
- Следующая
