Невидимая Хазария - Грачева Татьяна Васильевна - Страница 92

Выход России в свой имперский проект, наследницы Византии как второго Рима, означает выход из навязанного нам первым Римом и скроенного по его духовным и политическим эталонам демократического проекта, которому А. Панарин дал следующую лаконичную характеристику: «Там, где царит озабоченность о правах человека, но ощущается дефицит его обязанностей в отношении окружающего мира, ближнего и дальнего, там неумолимо растет хаос и правит бал тот, кто злорадно тешится беспорядком – князь мира сего».

Протоиерей В. Свенцицкий писал: «Прогресс – это не аэропланы, радио, чудеса техники и утонченные наслаждения; это страшная борьба с мировым злом, препятствующим достижению конечной цели мироздания – единству с Богом». Обретение этого единства с Богом и есть цель иерархической священной государственности. Недопущение этого единства через разрушение этой государственности – это цель сети, сплетенной Даном.

В нынешней демократии заложен сетевой принцип полицентризма в форме демократического плюрализма, следствием чего являются, с одной стороны, разделения и политические распри, а с другой – терпимость ко всякого рода отклонениям от Истины. В демократии политическое ставится выше духовного, религиозного, что неизбежно ведет к падению нравственному и государственному.

Архиепископ Аверкий писал, обращаясь к христианам в современном мире:

«Оторвавшись от источника единственно спасительной для нас духовно-нравственной жизни, неразрывно сопряженной с вниманием к себе, своему внутреннему миру, с целью самокритики, самоисправления, духовного обновления, – от слова Божия и вселенского учения Церкви, православные люди, ведомые зачастую духовно-слепыми вождями, и в свою церковную жизнь, не говоря уже о жизни политической и общественной, вносят все те же греховные страсти, о коих мы говорили вначале, страсти, питаемые и укрепляемые самомнением, властолюбием и честолюбием.

Отсюда все те к небу вопиющие заблуждения, вся та пагубная путаница в иерархии ценностей, каковые побуждают сбившихся с правого пути русских людей ставить свои чисто земные политические и общественные идеалы выше Церкви Христовой (о, какое безумное ослепление!) и, вообще, низшие в духовном отношении ценности выдавать за высшие, совершая этим губительные подлоги и производя сумбур и неразбериху в умах и сердцах.

Отсюда же и все бесчисленные дробления и разделения в нашей среде, многочисленные общественные и политические группировки и партии, и… страшное, до лютой злобы доходящее, взаимное недоброжелательство между ними, непримиримая порой вражда и ненависть, не останавливающаяся ни перед какой клеветой, ни перед самыми нелепыми и фантастическими вымыслами и злостными инсинуациями, с целью как можно больше унизить и морально уничтожить своих противников».

Сеть, нацеленная на фрагментацию с ее войнами и разделениями, – это период окончательной дифференциации сил добра и зла в мировой истории, период окончательного формирования двух противостоящих друг другу Римов.

Почему строящаяся глобальная империя соотносится с новым первым Римом, а Россия, принявшая эстафету от Византии как второго Рима, названа Третьим Римом? Дело в том, что коллективный Запад, формируя свою глобальную империю, возвращается к языческой, антихристианской архаике первого Рима. Россия же идет вперед. У нее другое призвание, о котором пишет А. Панарин: «Трагические срывы ХХ века в России как раз и связаны с тем, что даже в ходе религиозно-философского ренессанса начала ХХ века, …ее национальный гений все же не сумел дать убедительный творческий синтез национальной судьбы и мировой истории, а вне такого синтеза Россия не может жить и не может выжить, ибо призвание ее – вселенское».

Осуществление этого вселенского призвания и должно быть выражено в имперском проекте Третьего Рима, который призван объединить и защитить коллективный не-Запад, всех нищих духом, всех отверженных коллективным Западом и обреченных на рабство и уничтожение. Россия не может спасать себя, не спасая других. В этой своей духовной миссии Третий Рим как политический проект не может существовать без опоры на духовный проект России как империи духа, как Нового Иерусалима.

Как пишет А. Панарин, «глобализация гегемонистских сил, выступающих как организованный мировой субъект, обязывает и оппонентов этого замысла принять форму глобально организованного субъекта».

При этом Россия, оказавшаяся в рядах не-Запада, самим провидением обречена консолидировать не-Запад, превратив его в единый планетарный субъект. «Речь идет о том, каким образом его разрозненные и намеренно противопоставляемые части может объединить Небо – новая нравственно-религиозная реформация».

Антихристианский первый Рим коллективного Запада опирается на духовный проект Иерусалима, распявшего Христа.

Два Рима противостоят друг другу в современном мире, но так же противостоят друг другу и два Иерусалима, соотносимых с духовной направленностью двух империй.

Политический проект Третьего Рима может осуществить только полностью подчинившая себя Богу политическая власть, которая уймет свою гордыню, выражающуюся в отмежевании от традиционного духовного начала. А. Панарин подчеркивает: «Как «плоть» государственности насытить благим духом? …Вместо принципа разделения сакрального и светского, вместо дуализма ценностей, разводящего дух и материю, принцип восточного христианства ориентировался на синергию, на гармонию этих начал».

Гармония этих двух начал Третьего Рима и Нового Иерусалима подводит к идее теократии, о которой пишет А. Панарин: «Сегодня либеральная критика восточного теократического принципа сознательно или бессознательно извращает идею теократии, приписывая ей мотив идолопоклонства и раболепия перед государством. На деле все обстоит как раз наоборот: принцип теократии означает не алиби и не карт-бланш, выдаваемый государству, а повышенный нравственно-религиозный спрос с него, приложение к нему универсальных христианских заповедей».

Весь исторический путь российской государственности – это путь имперский, путь к Третьему Риму как к империи духа Нового Иерусалима. Имперскость – стержень не только нашей священной государственности, но и в целом смысла существования России, условия ее выживания. Россия начинает гибнуть тогда, когда отказывается от имперской идеи. И потому, даже пережив самые тяжелые времена смут и революций, Россия неизменно возвращалась на этот путь, движимая духовными импульсами самосохранения и руководимая своим внутренним сакральным вселенским призванием.

В идее теократии, объединяющей Третий Рим и Новый Иерусалим, сконцентрировано то, что называют Святой Русью. Именно ее мы призваны отстоять и защитить в развернувшейся решающей битве двух Римов и двух соотносимых с ними Иерусалимов, чтобы Святая Русь воссияла в ярких лучах Божественной славы и любви.