Средства массовой брехни - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 56

Как видите, в реальности не было ничего, что хотя бы как-то напоминало лживые фантазии Марьяновского и его наградного листа, — колонну на дороге атаковал не батальон под командованием Марьяновского, а вся бригада, и не внезапно, а после того, как бригада сначала пробилась к дороге в ходе жесткого и кровавого боя с элитной дивизией немцев. И танки не гусеницами давили автомашины, а расстреляли их во фланг из пушек и пулеметов. В результате этого непрерывно длившегося 3,5-часового боя бригада потеряла 4 танка, командира второго танкового батальона и, что особенно трагично сказалось впоследствии, командира бригады Ершова. Реальный подвиг бригады в сотни раз превосходит ложь Марьяновского о своем подвиге, и снова возникает вопрос, почему Марьяновский, фантазируя про семерых немцев, убитых им лично из пистолета, и про подводные танки, не описал то, что было на самом деле? Почему не написал, что бригада с боями 15 километров пробивалась к дороге? Ведь реальность была более героической, нежели его глупые фантазии. Ответ напрашивается тот же — его не было в эти дни в бригаде, а когда он прибыл, то ему рассказали о трофеях, которые бригада взяла на дороге Могилев — Минск, но не рассказали, как эти трофеи были добыты, и он себе подвиг придумывал сам.

Далее Марьяновский о своем подвиге рассказывает следующее (эпизод 15).

«Однако, несмотря на огромные потери, фашистам удалось перегруппировать свои силы и подтянуть свежие войска. Развернулись тяжелейшие кровопролитные бои, которые продолжались несколько суток. В ходе этих боев враг предпринимал бешеные усилия, чтобы вырваться из стального кольца окружения.

В этих боях был тяжело ранен командир нашей танковой бригады полковник Ершов, убит командир второго батальона майор Погодин, погиб командир противотанковой батареи капитан Гапа. Был ранен и я. Но, к счастью, остался в строю. Командование 49-й армии, в составе которой находилась наша бригада, приказало все танки сосредоточить в первом батальоне и подчинить мне. Время шло, бои не утихали. В один из дней гитлеровцы пошли на чудовищное злодеяние. Из окрестных деревень они согнали на шоссе стариков, женщин и детей и погнали их, кричащих и плачущих, впереди своих войск. Они знали, что советские танкисты не будут стрелять по своим людям, и надеялись таким образом пробить брешь в советских войсках.

Эта картина потрясла наших воинов. Часть пехотинцев дрогнула. Я, боясь, что это может обернуться большой бедой, выскочил из танка, и мне удалось из горящей штабной машины выхватить гвардейское знамя бригады и высоко поднять его. В это время танковый взвод старшего лейтенанта Наконечного нанес внезапный удар с фланга и отсек советских людей от фашистских войск. Наши люди были спасены.

Поднятое мною гвардейское знамя вдохновило наших воинов. В едином порыве танкисты, пехотинцы, артиллеристы обрушились на врага. К исходу четвертого дня фашисты сдались.

За эти бои командование представило меня к званию Героя Советского Союза».

Эти «воспоминания» Марьяновского, по своей наивности пригодные только для тогдашнего журнала «Мурзилка», трудно комментировать, хочу лишь обратить внимание, что всю жизнь Марьяновский полагал, что бой с вырывавшимися из Могилева немцами длился четыре дня и происходил в какой-то сельской местности с окрестными деревнями. Между тем от рубежа обороны бригады до Могилева оставалось всего 1000 метров (сейчас это квартал собственно Могилева) и все окрестные деревни уже заняли советские войска, а немцы цеплялись только за городские кварталы. Кроме этого, Марьяновский считал, что Погодин был убит, а Ершов ранен не во время прорыва к автодороге, а именно в этом четырехдневном бою, начавшемся 28 июня. И это несоответствие можно объяснить только тем, что Марьяновского в бригаде во время этого боя не было, а когда он приехал и узнал о потерях под Могилевом, то не озаботился уточнить, когда именно выбыли из строя Погодин и Ершов.

А сколько длился этот бой, станет ясно из Журнала боевых действий (эпизод 16) (обратная сторона стр.41 — стр.43 — обратная сторона стр. 43).

«Выйдя на рубеж Казимировка, дет. Коммуна, бригада в течение 2-х часов приводила после боя себя в порядок. Захваченые пленные показали: принадлежат 12 пд. Задача дивизии любой ценой пробиться в направлении Минск, главный удар по шоссе Могилев — Минск. На основании этих показаний к-р бригады решил прочно занять оборону и не дать противнику осуществить свой замысел. Во исполнение этого решения МСПБ выдвигается вперед танков на 200 метров.

Полностью организовать оборону, благодаря медлительности и недостаточной целеустремленности, не удалось. Резерва к-р бригады себе не создал. Ясный тактический замысел предстоящего боя намечен не был.

В 23.00 противник предпринял первую контратаку, которая была отражена огнем из всех видов оружия. Вслед за 1-й контратакой последовали еще 3, которые так же были отбиты. Характерной чертой является то, что разведчики бригады не могли дать точные данные о силе противника.

Противник, видя безвыходное положение, к месту боев стягивает до полутора полков пехоты, 13 танков 25 орудий разных калибров, 5 бронетранспортеров, в 4.00 28.06.44 года делает отчаянную попытку прорвать образовавшееся кольцо и вывести из-под удара сзади двигающуюся колонну автомашин с различными военными грузами.

Бой начался с ружейно-пулеметной стрельбы, потом противник пустил танки и пехоту. Главный удар наносил в направлении шоссе Могилев — Минск. До 8.00 никакого успеха противник не имел. Атаки наталкивались на стойкость и мужество личного состава бригады. После 8.00 боеприпасы стали подходить к концу, подвести не было возможности ввиду того, что тылы далеко отстали. Танки и МСПБ постепенно стали пятиться назад. Противник усилил нажим. Только благодаря присутствию офицеров бригады порядок поддерживался. Но, тем не менее, противнику частью сил удалось прорваться. В этом бою был тяжело ранен зам. к-ра бригады по полит. части гвардии полковник Зеньков, к-р МСПБ гвардии к-н Кролевец и его начальник штаба гвардии старший лейтенант Козырев.

В 12.00 бригада соединилась с частями, наступающими от Могилева».

Как видите, Марьяновский до конца своей жизни не знал того, сколько длился этот бой, не знал, что он длился не 4 дня, а всего 4 часа. Не знал, что бригада вела его у окраины Могилева, не знал, когда бригада лишилась командира, а это еще одно свидетельство того, что его в эти дни вообще не было в бригаде.

А весь «подвиг», описанный в наградном листе Марьяновского, начисто отсутствовал, причем, отдельные элементы подвига действительно были совершены, но не Марьяновским. Это не Марьяновский, а Фотин, умелым маневром начал бой за дорогу Могилев — Минск. Это не Марьяновский, а полковник Ершов или подполковник Копылов атаковали немецкую автоколонну на этой дороге. И не силами батальона, а силами всей бригады, и не вдоль дороги, а поперек, и не гусеницами, а пушками. И не танк Марьяновского увлекал за собою остальные танки, а, скорее всего, танк майора Погодина. И не Марьяновский, размахивая знаменем, остановил отступающую бригаду, а полковник Зеньков, начальник штаба подполковник Прохоренко и комбат капитан Кролевец отвели ее в деревню Застенок в 4-х километрах от дороги. И, наконец, оседлать дорогу Могилев — Минск 23-й танковой бригаде не удалось ввиду закончившихся через четыре часа боя боеприпасов.

Становится понятным, почему наградной лист Марьяновского имеет столько признаков подделки, и почему в бригаде никто не знал, что Марьяновский представлен к званию Героя: описание его «подвига» в наградном листе является глупой ложью, которую нельзя было оглашать при реальных участниках этого боя.

Но вернемся в те дни.

Поскольку днем 27 июня бригада получила от командующего 49-й армии приказ (с. 41, эпизод 17): «…Двигаясь по маршруту Барсуки, Купел, Содолевка, разъезд № 10, Ново-Ольховка, Гай, Пашково, Мал. Пашково оседлать важнейшую магистраль шоссе Могилев — Минск и ударом по западной и юго-зап. окр. Могилев, содействовать частям, наступающим с востока, в овладение городом», — то получилось, что бригада этот приказ не выполнила — не оседлала дорогу и выпустила часть немцев из Могилева. Может и не большую часть, поскольку и комендант Могилева, и командир немецкой 12-й пехотной дивизии были пленены в Могилеве, тем не менее, окончательно 12-ю пехотную дивизию немцев удалось добить только на западе Белоруссии в г. Гродно.