Укрощенная любовью - Монтегю Жанна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/87
• Следующая

– Обратите внимание на потолок, графиня, – продолжала эта зрелая, уравновешенная и безупречно одетая дама. – Он украшен изысканнейшими росписями.

– Я заметила их. Они бесподобны.

– Я считаю предосудительным поведение некоторой части публики…

Миссис Уилкинс поднесла лорнет и с огорченным выражением лица взглянула вниз, в партер, где компания джентльменов спорила, громко смеялась, развалясь на стульях, и заигрывала с женщинами. Она обратила свой взор василиска на Брэдли, строго сказав при этом:

– Надеюсь, вы, молодой человек, никогда не ведете себя подобным образом?

– О нет, мэм, никогда, – солгал Брэдли. Миссис Уилкинс была знакома с его матерью, и нужно было поддерживать иллюзию этой леди, что он – идеальный сын. Мама обожает его, и это дает ему возможность всегда быть при деньгах и целыми днями бездельничать.

– То же происходит в Королевском театре и в театре на Друри-Лейн. Публика всегда шумная, – заявила Беренис, отпивая глоток лимонада со льдом, который принес ей Перегрин из буфета.

– Я определенно не понимаю, что творится с нынешними молодыми людьми. Они проявляют так мало уважения, – пожаловалась миссис Уилкинс, взволнованно обмахиваясь веером.

– Пожалуйста, не стоит расстраиваться! – Она была так добра к ней, и Беренис не хотелось, чтобы леди чувствовала себя несчастной. – Спектакль мне безумно нравится!

– Актеры убедительны, не так ли? Гастролирующая труппа из Нью-Йорка. – Миссис Уилкинс произнесла это так гордо, словно они были ее кровными родственниками, хотя, согласно правилам этикета, она бы никогда не пригласила их в свой дом.

– Не видела ничего лучше! – согласилась Беренис. – Даже в Лондоне.

– О, посмотрите! – неожиданно воскликнула миссис Уилкинс, забыв о предосудительном фиглярстве в партере. – Однако… разве это не ваш муж в соседней ложе, мадам? – Она перегнулась через обитые красным плюшем перила, давая знать о своем присутствии.

Беренис отшатнулась в полумрак ложи, но не смогла избежать сверлящего взгляда пары тигриных глаз. Себастьян приподнял одну бровь, затем его взгляд скользнул в сторону Брэдли и Перегрина. Была ли это игра света, или его губы действительно вытянулись в презрительной усмешке? Беренис была так снедаема чувством вины, что ей вполне могло и почудиться. Затем она увидела, что он сидит рядом с прекрасной женщиной, одетой в шикарное платье и серебряный тюрбан, застегнутый брошью с изумрудом величиной с голубиное яйцо. От остальных драгоценностей во все стороны разбегались вспышки света. Она смотрела на Себастьяна из-под приспущенных век, положив свою ладонь на его руку – нежный, интимный жест… Рядом с ней был седой джентльмен с изысканными манерами, облаченный в черный сюртук с алмазными пуговицами.

Обменявшись любезностями, миссис Уилкинс снова опустилась в малиновое, обитое бархатом кресло и спросила осуждающим тоном:

– Как это так, что вы не с ним, моя дорогая?

– О, это деловая встреча! – Беренис изумилась быстрому объяснению, которое слетело с ее губ, и еще больше поразилась, что ей было небезразлично происходящее. Он говорил, что не может пообедать с ней, потому что очень занят, а сам пришел в театр с другой и, к тому же, очень красивой!

Прозвенел звонок, предупреждая зрителей, что начинается второй акт, так что Беренис и ее спутники вернулись в свою ложу. Свет потускнел, занавес раздвинулся, и снова актеры играли комедию на сцене.

Позднее Беренис осознала, что не имеет ни малейшего представления о том, что произошло в последнем акте и даже не помнила, как вернулась на Митинг Стрит. Она не замечала ничего вокруг, поглощенная лишь мыслями о Себастьяне и болью, которая терзала ее изнутри. Другая женщина? Ей как-то не приходило в голову, что он может быть неверным – только не сейчас, когда они женаты. Она вспомнила, что его видели с миссис Жермен, или, по крайней мере, так говорила Люсинда, но с тех пор прошло время, и она поверила, что он не одобряет адюльтер.

Меряя шагами комнату после того, как Далси помогла ей раздеться и удалилась, Беренис почувствовала, как волна гнева поднимается в ней. Как он мог так поступить, если сам постоянно обвинял ее во флирте с Перегрином? Затем, поразмыслив, она подумала, что, вероятно, мог. В конце концов, он был мужчиной, а мужчины обладают двойной моралью. Они требуют чистоты от своих ясен, но сами ведут себя, как развратники. И завтра он уедет, не дав ей даже возможности возразить, а ей больше всего хотелось высказать ему все, что она о нем думает. Она было собралась лечь на кровать, больше уже не радуясь своему триумфу в Чарльстоне, когда неожиданно вошел Себастьян. Беренис так удивилась, что все заранее заготовленные гневные слова моментально вылетели из головы.

Он не дал ей опомнится, сразу перейдя в наступление. Увидев ее в театре, он пришел к неожиданному решению и теперь не намеревался оставлять ее здесь, где каждый волокита Южной Каролины сможет попытать счастья, добиваясь ее благосклонности. Что ей нужно, так это жестокий урок, который сделает ее более человечной и сорвет внешний лоск и хрупкую оболочку изнеженности, созданные легкой жизнью. Больше не будет слуг, мягких постелей, и только лучи солнца станут касаться ее кожи. Никакой изысканной пищи, лишь мясо животных, которых он убьет и приготовит на походном костре, и спать ей придется под открытым небом. Он злорадно усмехнулся, подумав о том, как она будет раздражена, когда ее одежда испачкается и порвется, и она обнаружит, что нужно выполнять черную работу. Это либо сделает из нее настоящую женщину, либо сломает ее. Очень скоро она заговорит по-другому и забудет о своих прихотях и капризах.

– Можете выбросить свои визитные карточки, сударыня, и дать отставку вашим обожателям, – сказал он жестко. – Вы едете со мной в Мобби Коув.

– Что?! – закричала Беренис, поднеся ладонь к горлу. – Вы не можете заставить меня! Я не позволю затащить себя в какие-то дебри!

– Могу! И сделаю это. Что же касается «тащить», то вы, по-моему, Смотрите слишком много мелодрам, поставленных на сцене.

Она должна сказать это, пока не взорвалась от ярости:

– Почему вы солгали? Вы сказали, что не можете пообедать со мной, и вдруг я вижу вас в театре с другой женщиной! Объяснитесь, сэр!

– Я не обязан ничего вам объяснять! – Ее вспышка удивила его. – Вы были там со своими обожателями, насколько я припоминаю…

– Я пошла лишь потому, что не люблю оставаться одна. Вы совсем не бываете со мной все эти дни. В самом деле, с таким же успехом я могла бы быть и не замужем!

– Я думал, что именно этого вы и хотите – чтобы я оставил вас в покое…

«Черт, – думал он, – есть ли на свете что-нибудь более сложное, чем женщина? Преследуй их, и они ненавидят тебя. Игнорируй их, и они ненавидят тебя еще сильнее».

– Не уходите от ответа! – Беренис была слишком сердита, чтобы помнить о благоразумии. – Кто эта женщина?

– Мадам де Курси, – ответил он, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. – А джентльмен – ее муж, шевалье де Курси. Она моя кузина, а не любовница, как вы, кажется, подумали. Они приехали в город всего на один вечер. Я не видел их несколько месяцев. Это долг, который я должен был исполнить.

– Почему вы не сказали мне правду? Почему говорили, что заняты? – От облегчения она почувствовала слабость, и где-то в глубине ее существа зашевелились чувства, которые он всегда вызывал в ней, когда был рядом.

Он пожал плечами:

– Я не знал, что они в городе, пока не приехал домой. К тому же это казалось бесполезной тратой времени – пытаться все объяснить вам. Это не ложь. Я намереваюсь провести остаток ночи, заканчивая разработку планов.

Он не хочет остаться с ней? «Ну и отлично», – сказала она себе твердо.

– Очень хорошо, сэр! Я допускаю, что вы говорите правду, – сказала она, открывая окно и устремляя взгляд в темно-синюю ночь, где на высоком небосклоне безмятежно плыла луна, сопровождаемая своей звездной свитой. Затем она бросила через плечо:

– Вы, конечно же, пошутили, когда сказали, что я должна ехать с вами в то дикое место?

• Предыдущая
• 45/87
• Следующая