Женщины Флетчера - Миллер Линда Лаел - Страница 26

• Предыдущая
• 26/88
• Следующая

Глянув на дверь кухни, девушка улыбнулась. Подумать только, еще ночью она тряслась от страха, придя искать убежища в собственном доме!

Добродушная черная женщина, Мэми, появилась, когда Рэйчел наливала себе кофе.

– Как вы чудесно выглядите, мисс Рэйчел! Рэйчел улыбнулась. Ей никогда еще не было так приятно думать о том, как она выглядит или кто она такая.

– Спасибо,– сказала она.

Мэми начала собирать кастрюли и сковородки, наполнив солнечную кухню оглушительным веселым грохотом. Вскоре на сковороде уже жарилась яичница, а в духовке подрумянивались тосты.

Рэйчел почувствовала волчий аппетит. Она пыталась заставить себя есть как можно более прилично и неторопливо, но тут в кухню шаркающей походкой вошла Фон Найтхорс, индианка из палаточного городка, облаченная в огромную фланелевую ночную рубаху, и застыла с открытым ртом при виде новой обитательницы заведения Бекки.

– Доброе утро, – звонко поздоровалась Рэйчел, обрадованная этой встречей.

Фон, сощурившись, уставилась на девушку, потом снова широко распахнула свои яркие карие глаза.

– Рэйчел? – наконец прошептала она.

Рэйчел кивнула и прыснула при виде недоверия, отразившегося на распухшем лице Фон.

Фон доковыляла до ближайшего стула и опустилась на него, качая головой. Черные, как ночь, блестящие волосы падали ей на плечи, на грудь и доставали до локтей.

– Гриффин знает, что ты здесь? – тихо и испуганно спросила она.

Рэйчел вся ощетинилась:

– Нет. Это его не касается!

Фон с благодарностью взглянула на Мэми, когда эта огромная, внезапно явно забеспокоившаяся женщина поставила перед ней кружку с кофе. Однако когда глаза Фон вновь встретились со взглядом Рэйчел, они предостерегающе сверкнули.

– Если Гриффин узнает, что ты здесь, он задаст тебе трепку.

Сама мысль об этом вызвала у Рэйчел такое глубокое возмущение, какого ей еще не приходилось испытывать. Но не успела она выразить свой протест, как Фон остановила ее, подняв тонкую смуглую руку:

– Не говори ничего – я знаю, что ты думаешь. Но если кто-то и посмеет это сделать, то только Гриффин. Лучше не испытывай судьбу, Рэйчел.

Хотя Рэйчел улыбнулась в ответ с несокрушимой самоуверенностью, убежденность Фон в своей правоте достигла цели. Не успела Рэйчел, однако, подыскать достойный ответ, как дверь в кухню распахнулась и на пороге возник Джонас Уилкс в прекрасно сшитом сером костюме.

Его золотистые глаза встретились с темно-карим взором Фон, и комнату, казалось, потряс бесшумный взрыв. Еще хранящий угрозу, напряженный взгляд Джонаса скользнул в сторону Рэйчел и тут же повеселел.

Значит, моя догадка была правильной, ежик. Ты действительно пряталась здесь. Готова?

Рэйчел так мечтала поскорей сбежать из кухни, от ее атмосферы гнетущей враждебности, что молча вскочила на ноги, едва не опрокинув при этом свой недопитый кофе. С непривычки девушка почувствовала боль в пальцах и ступнях ног, втиснутых в бархатные лодочки, которые нашла среди вещей матери.

Фон медленно поднялась, не сводя глаз со спокойного, восхищенного лица Джонаса:

– Минутку, Джонас...

Он с вежливым равнодушием оглядел скрытую складками фланели фигуру Фон.

– Приятно видеть, что вы так быстро поправляетесь, мисс Найтхорс,– проговорил он.– Затем, нахмурившись, коснулся пальцем аккуратного шва на нижней губе индианки.– Надеюсь, что так пойдет и дальше.

Фон побледнела – Рэйчел могла в этом поклясться – под шоколадной смуглостью своей гладкой кожи. А затем молча вновь опустилась на стул. Джонас слегка кивнул с рассеянно-рыцарственным взглядом, словно подтверждая нечто, сказанное индианкой.

Рэйчел нервничала, чувствуя, что эта ситуация имеет некий глубокий подтекст, но, когда Джонас предложил ей руку и улыбнулся, она отбросила прочь все свои смутные сомнения и проследовала с ним прочь из кухни, через пустой салун в ясное, напоенное ароматами утро.

– Как вы догадались, что я здесь? – спросила она, устраиваясь в экипаже напротив Джонаса.

Он пожал плечами:

– Никто не может слишком долго оставаться под одной крышей с Гриффином Флетчером, ежик. Он совершенно невыносим.

– Знаю,– удрученно согласилась она.– Я надела одно из платьев, которые вы дали мне – из чудесной розовой тафты,– и он просто взбесился.

Какое-то мгновение казалось, что Джонас рассмеется, но потом его лицо приняло настороженное выражение.

– Что он сказал?

Рэйчел вспомнила и тут же покраснела.

– Он... он намекнул, что я иду по стопам своей матери,– ответила она, не упомянув о страстном, жадном поцелуе Гриффина.

Джонас печально покачал головой:

– Не расстраивайся, Рэйчел. Гриффин примерно так же относится к большинству женщин.

Рэйчел все еще переваривала это сообщение, когда экипаж Джонаса остановился возле белой, лишенной всяких украшений церкви. Лошади, как под седлами, так и запряженные в коляски и повозки, были привязаны к крепкому частоколу, люди стояли маленькими группками, переговариваясь приглушенными благочестивыми голосами.

Рэйчел тут же, и с немалым раздражением, отметила, что нарядные дамы из общества держались отдельно от одетых в ситцевые платья женщин из палаточного городка. Первые бросали на Рэйчел взгляды украдкой; вторые рассматривали ее открыто.

Рэйчел вскинула голову и победоносно улыбнулась щеголеватому кавалеру, на руку которого опиралась.

Внутреннее убранство церкви было простым, но сияло чистотой. Здесь имелся орган и на грубо отесанных сосновых скамьях, с интервалами в полметра, лежали сборники церковных гимнов в кожаных переплетах.

Джонас подвел Рэйчел к скамье недалеко от выхода и сел рядом с ней. С насмешливой и неотразимо-подкупающей улыбкой он шепнул:

– Если он сегодня станет пугать всех геенной огненной, у нас будет путь к спасению.

Рэйчел улыбнулась сцене, которую вызвала в ее воображении эта фраза, но с нетерпением ожидала проповеди Филда Холлистера, инстинктивно зная наперед, что впечатление от нее будет незабываемым.

Полная пожилая женщина начала перебирать пальцами клавиши органа, и из церковного дворика стали подтягиваться прихожане; как обитатели брезентовых палаток, так и владельцы богатых домов продолжали таращиться на Рэйчел. Но угрожающий взгляд Джонаса заставил любопытных быстро, хотя и с неохотой, отвернуться.

Страстный, хотя и несколько визгливый голос органистки придавал восторженность обычно мрачному гимну, прихожане стали робко присоединяться к пению. Некоторые знали слова, другие стали торопливо листать сборники.

Филд Холлистер поднялся, как только затихли последние звуки гимна, исполненный скромного величия в своем аккуратном поношенном костюме и безупречном воротничке. Он обвел глазами собравшихся, лишь на мгновение задержавшись на чуть приподнятом лице Джонаса, но остановил на Рэйчел изумленный взгляд, от которого ей стало не по себе. В его голосе сперва слышалось легкое замешательство, но он заставил себя сосредоточиться, и началась та глубокая, прочувственная проповедь, какую и ожидала Рэйчел.

Девушка была тронута его мягкими, убедительными словами, но испытала огромное облегчение, когда проповедь закончилась. Несколько раз за время службы глаза Филда останавливались на ее лице, и каждый раз она замечала упрек в глубине его лазурных глаз.

Теперь, к ее величайшему смущению, Филд стоял возле открытых дверей церкви, тепло приветствуя выходивших прихожан. Рэйчел отдала бы что угодно, лишь бы выскользнуть наружу незамеченной, но это оказалось невозможным. Джонас задержался в проходе между скамьями, беседуя с каким-то представительным седым мужчиной, а остальные верующие уже успели покинуть церковь.

– Где вы были? – резким шепотом спросил Филд. – Гриффин наполовину сошел с ума от беспокойства!

– Гриффин сошел с ума больше чем наполовину, – огрызнулась Рэйчел, меньше всего желая вступать в пререкания.

Филд увидел Джонаса, и в его небесно-голубых глазах блеснула ярость, но он продолжал говорить тихо:

• Предыдущая
• 26/88
• Следующая