Женщины Флетчера - Миллер Линда Лаел - Страница 3

• Предыдущая
• 3/88
• Следующая

Из палаток выходили женщины, ведя апатичных, молчаливых детей к центру странной деревни. Поплотнее завернувшись Рэйчел пошла за ними.

Столовая оказалась просто шатром, однако довольно большим и освещенным керосиновыми лампами, которые мерцали и чадили на длинных столах из грубо отесанных досок. Пол был покрыт влажными, резко пахнущими опилками, которые налипали на потертые черные ботинки Рэйчел.

Мягкое тепло, источаемое большой черной плитой в другом конце шатра, казалось, проникло внутрь продрогшей до костей Рэйчел, отогревая ее, а запах шипящего бекона встретил ее, словно добрый друг. Девушка забыла о чудовищном запахе снаружи и позволила себе глубоко вздохнуть.

Голод погнал Рэйчел к столу, где раздавали еду. Она взяла синюю эмалированную тарелку и оловянную вилку и назвала свое имя страдающей одышкой женщине с пронзительным голосом, которая аккуратно записала ее в учетную тетрадь.

Маленький болтливый китаец выхватил у Рэйчел тарелку, положил на нее три ломтика бекона, одно яйцо и кусок поджаренного хлеба и протянул ей. Девушка взяла кружку и налила себе кофе из большого кофейника, стоящего в конце раздачи.

Вдоль других столов стояли длинные скамьи; Рэйчел нашла себе место поближе к теплу, идущему от плиты, и села. Глядя на стоящую перед ней еду, она дрожала от смешанного чувства вины и нетерпения. Ее отец не ел накануне, как и она, но он уже на пути к вершине горы, и ему предстоит работать целый день. Позаботится ли мистер Уилкс о том, чтобы его людей накормили перед началом работы?

Шершавые деревянные скамейки начали заполняться суровыми, настороженными женщинами и шумной ребятней. Рэйчел убедила себя, что ее отца ждет еще лучший завтрак, и после этого принялась за еду. Она жевала медленно, смакуя пищу.

Время от времени из-за одного из соседних столов раздавался дерзкий и заразительный смех, немного разряжавший мрачную атмосферу. Рэйчел мельком взглянула на бледные лица женщин, пытаясь найти ту, которая могла жить в палаточном городке и при этом так смеяться. Девушке очень хотелось найти ее и попытаться с ней подружиться.

Рэйчел невольно вздохнула. Как давно ей не приходилось жить на одном месте достаточно долго, чтобы успеть завести друзей!

Покончив с едой, Рэйчел отнесла тарелку китайцу. Тот выхватил ее из рук девушки и швырнул в большой оловянный таз, стоявший у его ног, явно возмущаясь незнанием ею правил, и начал бранить ее на своем странном быстром языке.

Рэйчел покраснела от смущения, чувствуя, как за ее спиной люди перестали есть и разговаривать. Наверно, каждый смотрел и думал, какая же глупая эта новенькая. Девушка пыталась извиниться, объяснить, что она не знала, что надо делать, но китаец не дал ей такой возможности. Наоборот, он продолжал верещать, словно маленькая злобная птица.

Досада Рэйчел сменилась праведным гневом. Такая мелочь, как незнание того, куда девать пустую тарелку, уж конечно не стоила подобного жуткого разноса!

Однако, прежде чем она успела дать скандалисту отпор, в шатер ворвался поток холодного воздуха, пробрав Рэйчел до костей сквозь тонкое платье и шаль. Тишина, воцарившаяся среди женщин и детей за столами, стала еще глубже, и повар судорожно проглотил готовое вырваться ругательство.

– Что-то случилось, Чанг? – послышался недовольный, но вежливый голос.

Обернувшись, Рэйчел увидела прямо у себя за спиной изящного красивого мужчину. У него были ангельски чистые карие глаза и моложавое гладко выбритое лицо. Его отличный костюм, довольно-таки неуместный здесь, среди одежды из ситца и поплина, был сшит из дорогой темной шерстяной материи и весь усеян сверкающими дождевыми капельками.

– Ну? – настойчиво повторил мужчина ровным угрожающим тоном.

Китаец опять нервно сглотнул и потупил раскосые глаза.

Рэйчел ощутила жалость и раскаяние. Многим нравилось издеваться над китайцами, и она подумала, не принадлежит ли к их числу и этот изысканно одетый человек.

– Все в порядке,– отважилась произнести она.

В бархатных глазах джентльмена мелькнуло одобрение и скрытая насмешка.

– Неужели? Поскольку, даже сидя в экипаже, я слышал крики Чанга, в это верится с трудом.

Несчастный перепуганный китаец попытался перейти со своего языка на ломаный английский.

– Мисси не класть тарелка! – завопил он, трясясь всем телом в своих бесформенных черных штанах и рубашке. – Мистер Уилкс, мисси не класть тарелка!

Мистер Уилкс. Джонас Уилкс? Рэйчел прикусила нижнюю губу от удивления. По рассказам отца о мистере Уилксе – о его неограниченной власти и огромном богатстве, – она представляла себе его гораздо старше.

А ему оказалось немногим более тридцати. У него были блестящие волосы цвета спелой пшеницы, а широко открытые глаза и маленький прямой нос придавали его лицу простодушное выражение.

Рэйчел, однако, уже поняла, что он отнюдь не ангел.

– Мистер Чанг абсолютно прав, – заявила она, расправив плечи и прямо глядя в смеющиеся глаза мистера Уилкса. – Я не положила мою тарелку туда, куда надо.

Мистер Уилкс глубоко вздохнул, и на его лице заиграло выражение притворного изумления.

– Это, моя дорогая, один из самых ужасных грехов, о которых я когда-либо слышал. Как вас зовут?

– Мисс Рэйчел Маккиннон,– поколебавшись, ответила она.

Он окинул ее лукавым взглядом, почти незаметно задержавшись на груди и тонкой талии. Но когда он вновь посмотрел ей в лицо, девушку смутило появившееся в его глазах выражение узнавания.

– Рэйчел Маккиннон, – задумчиво повторил он. Рэйчел почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, хотя она и не поняла почему.

– Мне очень жаль, что из-за меня столько беспокойства,– проговорила она.

К величайшему изумлению Рэйчел, мистер Уилкс взял ее правой рукой за подбородок и заставил взглянуть на него. Его кожа была гладкой и приятно пахла одеколоном, но его прикосновение отнюдь не было нежным.

– Я уверен, что, где бы ни появлялась, ты вызываешь волнение, ежик. Эти фиалковые глаза не дадут в этом усомниться.

Рэйчел задело слово «ежик», хотя мистер Уилкс произнес его со странной нежностью в голосе. Она была гордой, и этот прозрачный намек на ее потрепанное платье и взъерошенный вид уязвил ее. Она повернула голову, освобождаясь от его руки.

– Сожалею, что вы находите меня столь непрезентабельной, мистер Уилкс.

Мистер Уилкс тихонько рассмеялся:

– Ну почему же! Ты очень даже презентабельная. Горячая ванна, какая-нибудь приличная одежда...

Она отреагировала мгновенно, не задумываясь о возможных последствиях, не осознавая ничего, кроме того, что ее жестоко оскорбили. Подняла руку и влепила мистеру Уилксу такую пощечину, что следы ее пальцев отпечатались на его щеке багровыми пятнами.

Напряженная тишина в помещении, казалось, начала вибрировать. Джонас угрожающе уставился на дрожащую от ярости девушку. Губы его побелели, он сжимал и разжимал кулаки.

– Мисс Маккиннон, если такое повторится, вы об этом горько пожалеете.

Рэйчел испугалась, но она была слишком упряма и горда, чтобы дать кому-либо, в особенности этому человеку, почувствовать это. Она не сдавалась:

– Мистер Уилкс, если вы еще раз презрительно отзоветесь о моей одежде или намекнете, будто я грязная, вы об этом горько пожалеете.

В этот момент какая-то бесстрашная женщина громко расхохоталась, но если мистер Уилкс и услышал смех, то пропустил его мимо ушей. Его взгляд скользнул по телу Рэйчел, и опять поднялся к ее лицу.

– Ваш отец, должно быть, Эзра Маккиннон, лесоруб, которого я нанял на прошлой неделе в Сиэтле. Я прав?

Рэйчел почувствовала болезненный ком в горле, вспомнив, что от этого человека зависели средства к существованию – и ее, и ее отца.

– Да,– призналась она.

Он вытащил из нагрудного кармана пиджака маленькую книжку в кожаном переплете и что-то размашисто написал на первой странице. Рэйчел с трудом сдержала желание вытянуть шею, чтобы прочесть написанное, и огорченно вздохнула.

– Вы уволите моего отца? – спросила она после неловкой болезненной паузы.

• Предыдущая
• 3/88
• Следующая