Женщины Флетчера - Миллер Линда Лаел - Страница 36

• Предыдущая
• 36/88
• Следующая

В это утро шум города скорее веселил, чем смущал ее. В конце концов, она скоро купит себе новые туфли и, может быть, какую-нибудь книгу. Но первым делом, даже до того, как открыть счет в банке, ей нужно было выяснить, прибыли ли ее чемоданы.

Они оказались на месте. Рэйчел испытала радостное облегчение, но одновременно в ней зашевелились остатки печали, преследовавшей ее всю ночь. Она отогнала от себя образ Гриффина Флетчера, несущего эти чемоданы на борт парохода, и улыбнулась капитану Фразьеру, предложившему, чтобы его кучер доставил объемистые чемоданы к дому мисс Каннингем.

Она поблагодарила Фразьера. Осмелев, капитан взял ее руки в свои:

– Теперь все в порядке?

Рэйчел кивнула, с удовольствием думая о деньгах, лежащих в ее сумочке, о лайковых туфлях, которые скоро купит, о работе, которую обязательно найдет.

– Хорошо, – учтиво сказал капитан. Затем он повернулся и зашагал прочь вдоль набережной.

Рэйчел нашла туфли, о которых мечтала, в магазине на Фронт-стрит и с гордостью приобрела их. Когда она пошла в них по деревянному тротуару, ей показалось, будто ее ступни ласкают чьи-то нежные руки, и это наполнило девушку уверенностью, что предстоящий день принесет ей удачу.

Рэйчел поместила большую часть своих денег в Коммерческий банк, сочтя ею название добрым знаком. Она улыбнулась, вспомнив свою резкую исповедь капитану Фразьеру в коридоре пансиона.

Из банка Рэйчел отправилась в большой универсальный магазин, где купила роман, ароматное мыло и упаковку шпилек для волос. В последний момент она добавила к своим приобретениям писчую бумагу, перо и чернила. Возможно, через какое-то время она напишет Джонасу, должным образом поблагодарит его за то, что он проявил такую щедрость, подарив ей столько чудесной одежды, и извинится за свое исчезновение с пикника. Она напишет и Молли, решила девушка, потому что Молли, в каком-то смысле, была ей другом.

Поиски работы, как выяснилось, были куда менее приятным занятием, чем хождение за покупками. По правде говоря, они оказались абсолютно безнадежными.

В том самом банке, где ее встретили с распростертыми объятиями в качестве клиентки, она получила решительный отказ, так как не умела печатать на машинке. На фабрике по производству матрасов ее сочли слишком хрупкой, чтобы выполнять столь грубую работу. В захудалой чайной, где, как гласило объявление, требовалась официантка, владелец прямо заявил ей, что им требуется менее красивая девушка, которая не вызывала бы раздражения у посетительниц.

К полудню Рэйчел пришла в полное отчаяние. Оказалось, что она не умела делать ничего стоящего, и хотя она была достаточно образованна, формально ее образование ограничивалось восемью годами школы. Она выучила буквы в одной школе, цифры – в другой, а когда в ее распоряжении, благодаря доброте директора школы, на время оказался ящик старых, пахнущих плесенью книжек, она научилась складывать отдельные буквы в слова. Зная значение некоторых слов, она догадалась и о смысле остальных.

Но у нее не было никакой определенной профессии.

Рэйчел стояла посреди тротуара, готовая расплакаться, когда ей вдруг пришло в голову, что с ее стороны было очень легкомысленным считать, будто она сразу же сможет найти себе работу.

– Рэйчел?

Она подняла голову и увидела улыбающееся участливое лицо капитана Фразьера.

– Дуглас! – воскликнула девушка; обрадованная его появлением, она забыла, что капитан вовсе не давал ей разрешения называть его по имени.

Фразьер взял ее под руку и, ловко лавируя в потоке прохожих, завел в уютный, чистенький ресторанчик.

– Я испытал огромное облегчение, – весело сказал он, когда они сели за столик, накрытый пестрой скатертью.– Я боялся, что вы будете звать меня капитаном до конца моих дней. Но вы как будто хмуритесь – означает ли это, что вы не нашли работу?

Рэйчел удрученно кивнула:

– Кажется, я уже везде спрашивала. Им либо требуется, чтобы я умела печатать, либо чтобы я была сильнее и выше ростом. А в чайной на Мэрион-стрит им понадобилось, чтобы я была уродиной!

Дуглас сочувственно усмехнулся и накрыл ее руки своей, останавливая нервные движения ее пальцев.

– Какую работу вы хотели бы выполнять, Рэйчел? Подали кофе, и Рэйчел добавила в свою чашку изрядные порции сливок и сахара.

– Любую.

Лицо Дугласа выразило некоторое сомнение:

– Вряд ли совсем любую... Щеки Рэйчел вспыхнули.

– Ну,– ответила она.– Любую, в которой нет ничего дурного и которая бы мне подошла.

И снова лазурные глаза капитана улыбнулись ей.

– Многие занятия не подойдут вам, Рэйчел, просто потому, что для вас они слишком унизительны. Вы созданы, чтобы стать хозяйкой красивого дома и матерью детей достойного человека.

На этот раз засмеялась Рэйчел. Но в своем воображении она увидела Джонаса Уилкса, расстилающего одеяло на пикнике и улыбающегося ей. Это воспоминание подействовало на нее отрезвляюще.

– Я, как вы сказали сегодня утром, всего лишь дочь лесоруба.

В его смеющихся глазах за внешней веселостью проглядывало нечто вполне серьезное.

– Многие богатые мужчины были бы счастливы жениться на такой девушке, как вы, Рэйчел, и я могу представить вас некоторым из них.

Что-то в этих словах насторожило ее.

– Я не смогла бы выйти замуж за человека, которого не люблю,– запинаясь, выговорила она после долгого неловкого молчания.

Подбородок Дугласа почти неуловимо напрягся.

– Любовь, – сказал он, выговаривая это слово почти брезгливо, – это то, о чем пишут в глупых романах. Мы живем в суровом реальном мире, Рэйчел.

Да, реальный мир суров. В своей жизни Рэйчел редко видела что-либо, кроме суровой реальности. Но любовь существовала и вне книжных страниц, и девушка убедилась в этом на собственном горьком опыте.

Рэйчел вдруг вспомнила ту девушку в Орегоне, которая была соблазнена сыном лавочника и забеременела. Господи, неужели и у нее внутри сейчас растет дитя Гриффина Флетчера? Если это так, то реальная жизнь Рэйчел из «суровой» превратится в совершенно невыносимую, причем очень скоро. Ее-то соблазнитель не возьмет замуж, как ту удачливую толстушку из Орегона.

– Рэйчел? – голос Дугласа резко вернул ее к реальности. – Вы так побледнели – о чем вы думаете?

А Рэйчел охватила паника, и ей пришлось сделать усилие, чтобы сдержать слезы.

– Все в порядке, Дуглас. Я просто немного растеряна, вот и все. «И, возможно, немного беременна».

Он протянул руку и осторожно дотронулся до ее лица.

– Если это так важно для вас, я поговорю кое с кем из моих друзей. У меня есть несколько знакомых торговцев.

Надежда, зародившаяся было в сердце Рэйчел, тут же сменилась смущением.

– Это неудобно, – огорченно сказала она.

– Неудобно? Когда друг помогает другу? Что же в этом неудобного?

– Я буду обязана вам, – пояснила Рэйчел. Дуглас рассмеялся:

– Да, моя дорогая, будете. И это дает мне право настаивать на том, чтобы вы разрешили мне пригласить вас поужинать и повести в Оперный театр.

Рэйчел широко распахнула глаза:

– В Оперный театр? И что мы будем смотреть? Дуглас оглядел ее с легкой усмешкой:

– Кто знает, что можно посмотреть в этом городе? Возможно, дрессированного медведя или лесоруба, исполняющего соло на пиле.

После секундной паузы Рэйчел поняла, что капитан дразнит ее, и засмеялась.

– Уверяю вас, сэр,– лукаво произнесла она,– что Сиэтл видел и куда более странные представления.

В картинном приветствии Дуглас поднял свою чашку с кофе.

– Я нисколько не сомневаюсь в этом, моя дорогая,– согласился он и, подозвав официанта, заказал обед.

Сразу же после обеда они отправились в один из магазинов. Рэйчел была представлена хозяину – знакомому Дугласа – и осталась рассматривать ленты и рулоны разноцветных тканей, а мужчины удалились в заднюю комнату.

Через пять минут Рэйчел получила работу. Она была принята продавщицей в галантерейный отдел и должна была торговать нитками, пуговицами и другими швейными принадлежностями.

• Предыдущая
• 36/88
• Следующая