Ночная смена (сборник) - Кинг Стивен - Страница 54

• Предыдущая
• 54/80
• Следующая

Чем они тут удобряют землю, подумал он. Странный запах. Сладкий до тошноты. Так пахнет смерть. Как бывший санитар вьетнамской войны, он понимал в этом толк.

Вики уже сидела в машине, держа перед собой кукурузное распятие и разглядывая его в каком-то оцепенении. Это не понравилось Берту.

— Положи его, Христа ради, — сказал он.

— Нет, — отрезала она, не поднимая головы. — У тебя свои игры, у меня свои.

Он завел мотор и поехал дальше. У перекрестка раскачивался на ветру бездействующий светофор. Слева обнаружилась опрятная белая церквушка. Трава вокруг скошена, дорожка обсажена цветами. Берт затормозил.

— Почему ты остановился? — тотчас спросила она.

— Загляну в церковь. Кажется, это единственное место в городе, которое не выглядит так, словно отсюда ушли лет десять назад. Табличка, видишь?

Она присмотрелась. Из аккуратно вырезанных белых букв, прикрытых стеклом, было сложено: ГРОЗЕН И МИЛОСТИВ ТОТ, КТО ОБХОДИТ РЯДЫ. Ниже стояла дата, 24 июля 1976 года — прошлое воскресенье.

— Тот, кто обходит ряды, — вслух прочел Берт, глуша мотор.

— Одно из девяти тысяч имен Господа Бога, запатентованных в штате Небраска. Ты со мной?

Она даже не улыбнулась его шутке.

— Я останусь в машине.

— Вольному воля.

— Я зареклась ходить в церковь, с тех пор как уехала от родителей... тем более в эту. Видеть не хочу ни эту церковь, ни этот городишко. Меня уже колотит, уедем отсюда!

— Я на минуту.

— Учти, Берт, у меня свои ключи. Если через пять минут ты не вернешься, я уезжаю, и делай тут все, что тебе заблагорассудится.

— Э, мадам, не горячитесь...

— Именно так я и поступлю. Если, конечно, ты не вздумаешь отнять у меня ключи силой, как обыкновенный бандит. Впрочем, ты, кажется, и на такое способен.

— Но ты полагаешь, что до этого не дойдет.

— Полагаю, что нет.

Ее сумочка лежала между ними на сиденье. Он быстро схватил ее. Вики вскрикнула и потянулась к ремешку, но сумочка уже была вне досягаемости. Чтобы долго не рыться среди вещей, он просто перевернул ее, посыпались салфеточки, косметика, разменная мелочь, квитанции из магазинов, и среди всего этого блеснула связка ключей. Вики попыталась схватить ее первой, но он снова оказался проворней и спрятал ее в карман.

— Ты не имеешь права, — всхлипнула она. — Отдай.

— Нет, — сказал он с жесткой ухмылкой. — И не подумаю.

— Берт, ну пожалуйста! Мне страшно! — она протянула руку как за подаянием.

— Через две минуты ты решишь, что дальше ждать необязательно.

— Неправда...

— Уедешь и еще посмеешься: «Будет знать, как мне перечить». Разве ты не сделала это лейтмотивом всей нашей супружеской жизни? "Будет знать, как мне перечить! " Он вылез из машины.

— Берт! — она рванулась за ним. — Послушай... можно иначе... позвоним из автомата, а? Вон у меня сколько мелочи. Только... а хочешь, мы... не оставляй меня здесь одну, не оставляй меня, Берт!

Он захлопнул дверцу у нее перед носом и с закрытыми глазами привалился спиной к машине. Вики колотила изнутри в дверцу и выкрикивала его имя. Можно себе представить, какое она произведет впечатление на представителей власти, когда он наконец передаст труп мальчика с рук на руки. Лучше не представлять.

Он направился по вымощенной дорожке к церкви. Скорее всего двери окажутся запертыми. Если нет, то ему хватит двух-трех минут, чтобы ее осмотреть.

Двери открылись бесшумно сразу видно, петли хорошо смазаны («со смиренным почтением», — мелькнуло в голове, и почему-то этот образ вызвал у него усмешку). Он шагнул в прохладный, пожалуй, даже холодноватый придел. Глаза не сразу привыкли к полумраку.

Первое, что он увидел, были покрытые пылью фанерные буквы, беспорядочно сваленные в кучу в дальнем углу. Из любопытства он подошел поближе. В отличие от опрятного, чистого придела, к этой куче не прикасались, по-видимому, столько же, сколько к настенному календарю в гриль-баре. Каждая буква была высотой сантиметров в шестьдесят, и они, без сомнения, складывались когда-то в связное предложение. Он разложил их на ковре — букв оказалось тридцать — и принялся группировать их в разных сочетаниях. ГОЛОВА СКАТЕРТЬ КИПА БЛИЦ СОНЯ БВЯ. Явно не то. ГРЕЦИЯ ВОСК БАТИСТ ОБА ГОЛЕНЬ ВОПЯК. Не многим лучше. А если вместо «батист» попробовать... Он вставил в середину букву "П", но общий смысл яснее от этого не стал. Глупо: он тут сидит на корточках, тасует буквы, а она в машине с ума сходит. Он поднялся и уже собрался уходить, как вдруг сообразил: БАПТИСТСКАЯ... и, следовательно, второе слово ЦЕРКОВЬ. Еще несколько перестановок, и получился окончательный вариант: БАПТИСТСКАЯ ЦЕРКОВЬ БЛАГОВОЛЕНИЯ. Надо полагать, название это располагалось над входом, в темном углу. Затем фронтон заново покрасили, и от прежней надписи не осталось и следа.

Но почему?

Ответ напрашивался: БАПТИСТСКАЯ ЦЕРКОВЬ БЛАГОВОЛЕНИЯ прекратила свое существование. Что же стало вместо нее? Он быстро поднялся с корточек, отряхивая пальцы от пыли. Ну сорвали буквы с фронтона, что особенного? Может, решили переименовать ее в Церковь Происходящих Перемен в честь преподобного Флипа Уилсона...

Но что это были за перемены?

Он отмахнулся от неприятного вопроса и толкнул вторую дверь. Оказавшись в самом храме, поднял глаза к нефу, и сердце у него упало. Он громко втянул в легкие воздух, нарушив многозначительную тишину этого священного места. Всю стену позади кафедры занимало гигантское изображение Христа. «Если до сих пор Вики еще как-то держала себя в руках, — подумал Берт, — то от этого она бы заорала как резаная». Спаситель улыбался, раздвинув губы в волчьем оскале. Его широко раскрытые глаза в упор разглядывали входящего и чем-то неприятно напоминали Лойна Чейни в «Оперном фантоме». Е больших черных зрачках, окаймленных огненной радужницей, не то тонули, не то горели два грешника. Но сильнее всего поражали... зеленые волосы — при ближайшем рассмотрении выяснилось, что они сделаны из множества спутанных кукурузных метелок. Изображение грубое, но впечатляющее. Этакая картинка из комикса, выполненная талантливым ребенком: ветхозаветный или, может быть, языческий Христос, который, вместо того чтобы пасти своих овец, ведет их на заклание.

Перед левым рядом скамеек был установлен орган, и в первое мгновение Берт не увидел в нем ничего необычного. Жутковато ему стало, лишь когда он прошел до конца по проходу: клавиши были с мясом выдраны, педали выброшены, трубы забиты сухой кукурузной ботвой. На инструменте стояла табличка со старательно выведенной максимой: «Да не будет музыки, кроме человеческой речи», — рек Господь.

Вики права: тут что-то не то. Он был бы не прочь вернуться в машину и тотчас уехать из этого гиблого места, но его, что называется, заело. Как ни противно было себе в этом признаваться, он жаждал поколебать ее самоуверенность, очень уж не хотелось признавать во всеуслышание, что она оказалась права.

Ладно, пару минут можно потянуть.

Он направился к кафедре, по дороге рассуждая. Каждый день через Гатлин проезжают машины. У жителей окрестных мест наверняка здесь есть друзья или родственники. Время от времени городок должна патрулировать полиция штата. А вспомнить бездействующий светофор. Не могут же те, кто снабжает город электроэнергией, не знать, что здесь добрых двенадцать лет нет света. Вывод: ничего такого в Гатлине произойти не могло. Отчего же тогда мурашки по коже?

Он взошел на кафедру по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой, и оглядел пустые скамьи, уходящие в полумрак. Он чувствовал лопатками, как его буравит этот потусторонний, не по-христиански зловещий взгляд.

На аналое лежала большая Библия, открытая на тридцать восьмой главе книги Иова. Берт прочел: "Господь отвечал Иову из бури и сказал: «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?.. Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь». Господь. Тот, Кто Обходит Ряды. Скажи, если знаешь. И накорми нас кукурузными лепешками.

Берт начал листать страницы, они переворачивались с сухим, каким-то призрачным шуршанием — а что, подходящее место для призраков. Из книги были вырезаны целые куски. В основном, как он заметил, из Нового Завета. Кто-то взял на себя труд удалить с помощью ножниц соборное послание Иакова.

• Предыдущая
• 54/80
• Следующая