Большая Советская Энциклопедия (БУ) - Большая Советская Энциклопедия "БСЭ" - Страница 55

  Использование принудительного труда способствовало значительному распространению в 18 в. своеобразного дворянского предпринимательства в ущерб развитию Б. Организуя посессионные и вотчинные мануфактуры, крупные крепостники расширяли феодальную эксплуатацию и потребительское использование доходов. В этих условиях выходцы из купцов, мещан или крестьян, становясь крупными промышленниками, в ряде случаев одворянивались и таким образом переходили в состав класса феодалов (Демидовы, Баташовы, Гончаровы и др.).

  Только начало промышленного переворота в 30—50-е гг. 19 в. привело к резкому преобладанию вольнонаёмного труда в обрабатывающей промышленности. В горнозаводской промышленности принудительный труд преобладал ещё накануне крестьянской реформы 1861 . В течение 18—1-й половины 19 вв. сложился капиталистический уклад. Со 2-й четверти 19 в., когда мануфактурное производство начало быстро перерастать в фабричное, происходило непосредственное складывание класса Б.

  К началу 19 в. торговый и торгово-ростовщический капиталы всё ещё преобладали над промышленным, но уже наметился процесс формирования крупной промышленности Б. из среды мелких промышленников, в значительной мере происходивших из крестьян. Этот путь стал в 1-й половине 19 в. основным в формировании коренной русской промышленной Б. Однако торговля всё ещё оставалась значительным источником доходов крупной Б. Общее число купцов всех трёх гильдий в 1851 было 180 тыс. (в 1,5 раза меньше, чем лиц духовного звания). Крепостной строй создавал многочисленные трудности социально-экономического и государственно-правового характера на пути формирования Б. в самостоятельный класс.

  Крестьянская реформа 1861 устранила самое главное препятствие для развития капитализма и роста Б. — крепостное право. Реформа создавала источник дешёвой рабочей силы, что давало возможность капиталистам эксплуатировать рабочих самым беспощадным образом. Но сохранение крепостнических пережитков в деревне суживало внутренний рынок для капиталистической промышленности, а вместе с пережитками в политической надстройке России задерживало «... капитал в его средневековых формах...» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1, с. 301).

  В пореформенное время всё ещё сохранялось преобладание торгового и ростовщического капитала, что было одной из причин, ограничивавших использование внутренних накоплений для развития промышленности и облегчавших проникновение в неё западноевропейского капитала. Иностранные предприниматели, переселявшиеся в Россию, русифицировались, пополняя ряды российской Б.

  Подлинно промышленная Б. сложилась только в ведущих промышленных центрах и то в основном на базе лёгкой и пищевой промышленности. Один центр сложился на основе московского крупного промышленного капитала, который сочетал производственную деятельность со сбытом текстильной продукции и заготовкой хлопка и льна. В начале 20 в. крупная московская Б. (Морозовы. Коновалов, Рябушинские, Гучковы) превращалась в монополистическую. Её политическое влияние и значение упрочилось, она становилась общепризнанным лидером всей русской торгово-промышленной Б.

  Другим центром, к которому тяготели владельцы ряда отраслей тяжёлой промышленности и частных ж. д., был Петербург. С перерастанием в России капитализма в империализм всё более укреплялось господство в промышленности монополистической буржуазии, росло её участие в акционерных обществах. В. И. Ленин указывал: «Число крупнейших акционеров ничтожно; роль их, как и общая сумма богатства у них, — громадна» (там же, т. 32, с. 109).

  Наряду с промышленными монополиями (к 1914 действовало свыше 150 монополий) возникали крупные банковские объединения. Банковский капитал сращивался с промышленным, возникал финансовый капитал, который завоёвывал важнейшие позиции в экономике России. Узкий слой российской финансовой олигархии, которая начала складываться в начале 20 в., составили выходцы из высших служащих, деловой технической интеллигенции и крупных чиновников экономических министерств (Н. С. Авдаков, Н. Дитмар, А. И. Вышнеградский, А. И. Путилов, А. П. Мещерский и др.). В целом же процесс формирования финансовой олигархии остался в России незавершённым. Но, несмотря на это, происходило сращивание государственного аппарата с капиталистическими монополиями. Одновременно шло складывание системы государственно-монополистического капитализма, ускорившееся во время 1-й мировой войны необходимостью мобилизации и регулирования государством экономики страны для военных нужд.

  Крупная Б. в России была многонациональной. Кроме русских, в её составе были капиталисты — украинцы (И. Г. Харитоненко, М. И. Терещенко), армяне (А. И. Манташев, С. Г. Лианозов, Гукасовы), евреи (Б. А. Каменка, Бродские, С. С. Поляков), азербайджанцы (Т. Тагиев, М. Нагиев, Ш. Асадулаев) и др. В неё входили и обрусевшие выходцы из стран Запада — Э. Л. Нобель (из Швеции), Кнопы (из Германии), Арманды и Ю. П. Гужон (из Франции), Торнтоны (из Англии) и т.д.

  От монополистической Б. и формировавшейся финансовой олигархии отличалась Б. малоразвитых и неразвитых в промышленном отношении районов Российской империи. Здесь преобладало предпринимательство в сфере торговли (особенно хлебом и др. с.-х. продуктами), судоходства и др. с значительными вложениями капиталов в городскую недвижимую собственность. Всё это дополнялось и совмещалось с промышленным предпринимательством в лесной, обрабатывающей и горной промышленности, преимущественно местного значения, редко общероссийского. На этой основе складывались крупные торгово-промышленные фирмы.

  Российская Б. была заинтересована как в старых, феодально-крепостнических, так и в самых грубых новых формах капиталистической эксплуатации в центре и на колониальных окраинах.

  По подсчётам В. И. Ленина, численность крупной Б. в 1897 достигала примерно 1,5 млн. (с семьями), городской зажиточной мелкой Б. — 2,2 млн. Накануне 1-й мировой войны 1914—18 основные и оборотные капиталы (фонды) в промышленности и торговле России оценивались в 8 млрд. руб ., стоимость городских строений (жилых, торговых и др. помещений) — в 7 млрд. руб . К 1913 насчитывалось 4 тыс. крупных промышленных предприятий с числом рабочих более 200 человек, 22 тыс. средних — с числом рабочих более 16 человек, 150 тыс. кустарно-ремесленных заведений, При 10 тыс. оптовых и 173 тыс. розничных торговых предприятий число хозяев в мелочной и ларьковой торговле 983 тыс. чел. Зато из действующих в промышленности капиталов на долю крупных предприятий падало 82%, в торговле на долю оптовых и розничных — 83%. Наиболее многочисленной и наименее социально однородной была мелкая Б. Она включала в себя средних и зажиточных крестьян, владельцев мелких торгово-промышленных предприятий в городе и деревне. Крестьянство составляло восемь или девять десятых всей мелкой Б. (см. В. И. Ленин, там же, т. 15, с. 64). При разнородном составе Б. экономически преобладала в 19 в. крупная промышленная, а в 20 в. Б. монополистическая. Численно она составляла лишь небольшой слой всей Б.

  Российская Б. в процессе своего формирования и развития отличалась политическим индифферентизмом. До конца 19 в. она как класс о себе не заявляла и оставалась политически не оформленной. Образование революционной партии пролетариата, рост массового рабочего движения и его сознательности ускорили процесс политического оформления Б., на рубеже 19—20 вв. возник буржуазный либерализм в среде буржуазной интеллигенции. Политически Б. сложилась в класс лишь во время Революции 1905—07, создав свои политические партии — октябристов и кадетов — и став на откровенно контрреволюционные позиции (см. там же, т. 16, с. 170; т. 20, с. 176—77, 190). Русская крупная Б. не сумела создать сильной монолитной политической партии. Основные её группы смогли объединиться лишь на почве узкоклассовых «купецких» организаций (см. там же, т. 21, с. 294—98). Из них «представительные организации» типа общероссийского «Совета съездов представителей промышленности и торговли» имели целью отстаивать экономические интересы крупного капитала перед правительством, воздействовать на его экономическую политику, Союзы типа обществ заводчиков и фабрикантов стали органами наступательной борьбы с рабочим движением и его экономическими требованиями. Однако непосредственное участие крупной и монополистической Б. в политической власти было ничтожным, хотя самодержавие и вынуждено было и политически опираться на крупную Б., перейдя к прямому союзу с её определёнными слоями (см. Государственная дума ). Общественное значение и влияние Б. в политическом строе после третьеиюньского переворота 1907 было гораздо слабее, чем её растущее экономическое могущество. Представители старого эксплуататорского класса, экономически сближавшиеся с крупной Б., не отождествляли себя с ней ни идейно, ни политически. Наиболее полно идеологию крупной Б. выражало лишь правое крыло партии кадетов вместе с некоторой частью русской буржуазной профессуры и узкий круг деловой интеллигенции, непосредственно обслуживавшей крупную Б.