Обитатели Черного побережья - Говард Роберт Ирвин - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Я расскажу свою ужасную историю до того, как взойдет солнце и предсмертные крики разорвут безмолвие этого острова.

Итак, нас было двое – моя невеста Глория и я. У Глории был самолет. Ей нравилось летать... Если б не ее дурацкое увлечение, нам бы не пришлось пережить весь этот ужас.

В тот злополучный день я отговаривал ее от полета. Видит Бог, отговаривал! Но она ни в какую не соглашалась, и мы вылетели из Манилы в Гуам. Почему именно туда, спросите вы? Причуда взбалмошной девицы, которой не сидится на месте, которой скучно без приключений, которая жизни своей не мыслит без авантюр...

О том, как мы очутились на Черном побережье, в общем-то нечего и рассказывать. Наш самолет попал в туман – редчайшее явление для тех мест, – мы решили лететь над ним и сбились с курса в густых облаках. Мы долго плутали вслепую, и наконец, словно вняв нашим мольбам, Господь проделал дыру в пелене тумана. Мы увидели какой-то островок и посадили самолет на воду рядом с ним.

Самолет стал тонуть, а мы поплыли к берегу. Что-то сразу насторожило нас, когда мы вылезли на сушу, уж чересчур неприветливой была эта земля. Широкий пляж упирался в подножия скал, что поднимались ввысь на сотни футов. Когда мы покидали тонущий самолет, я краем глаза взглянул на остров и мне показалось, что над первым рядом скал вздымается второй, а за ним – третий. Они словно вырастали друг из друга, образуя гигантские ступени, уходящие в небо. Оказавшись на берегу, мы могли видеть лишь полоску пляжа, окаймленную черной базальтовой стеной, и больше ничего.

– Ну и что теперь делать? – спросила Глория. Похоже, она еще не успела испугаться. – Где мы?

– Никаких опознавательных знаков, – ответил я. – В Тихом, океане полно неоткрытых островов. Не исключено, что мы на одном из них. Остается надеяться лишь на то, что здесь не живут каннибалы.

Лучше б я не вспоминал о каннибалах, но Глория пропустила мои слова мимо ушей. Во всяком случае, тогда мне так показалось.

– Я не боюсь дикарей, – заявила она. – Да и вряд ли здесь вообще кто-нибудь живет.

Забавно, я уже не раз замечал, что мнение женщины, как правило, отражает ее желание. Однако в данном случае желание было ни при чем. Теперь я безоговорочно доверяю женской интуиции. Женский ум намного тоньше и восприимчивее к влиянию извне... Впрочем, мне некогда философствовать.

– Давай пройдемся вдоль берега. Вдруг нам удастся найти не слишком крутую скалу, по которой можно вскарабкаться наверх и посмотреть, что делается на другой стороне острова.

– Но ведь тут везде только голые скалы... Я пристально посмотрел на Глорию:

– Откуда ты знаешь?

Она смущенно пожала плечами:

– Мне так показалось.

– Значит, нам не повезло, придется питаться одними водорослями и крабами... Что с тобой, Глория? – закричал я, увидев, что Глория стала белой, как мел. Я обнял ее и крепко прижал к себе. – Что с тобой?

– Не знаю. – Она смотрела на меня так, словно не узнавала. Как будто она только что очнулась – от кошмарного сна.

– Ты что-то увидела?

– Нет. – Казалось, она хотела вырваться из моих объятий. – Ты что-то такое сказал... Нет... Не то... Я не знаю... Бывают же у людей фантазии. Должно быть, у меня они кошмарные.

Господи, помоги мне! Я не нашел ничего лучшего, как рассмеяться и сказать:

– Вы, девушки, иногда ведете себя так странно... Знаешь что, давай-ка пройдемся вдоль берега, во-он туда...

– Нет! – заупрямилась Глория.

– Тогда – туда...

– Нет! Нет!

Я потерял терпение:

– Глория, да что же с тобой такое? Ведь мы не можем весь день простоять на одном месте. Мы должны найти дорогу на другую сторону острова. Не капризничай, это так на тебя не похоже.

– Не ругайся, – спокойно проговорила она. – Мне почудилось, что кто-то залез мне в голову и нашептывает что-то... Ты веришь в телепатию?

Слова Глории очень удивили меня. Раньше она никогда так не говорила.

– Ты думаешь, что кто-то пытается передать тебе какую-то мысль?

– Нет, это не мысль, – отрешенно пробормотала она. – Во всяком случае, насколько я знаю, мысли такими не бывают. – И, словно выйдя из транса, она добавила: – Ты иди. Поищи дорогу, а я подожду здесь.

– Нет, Глория, так не годится. Либо мы пойдем вместе, либо я подожду, пока ты сможешь идти со мной.

– Вряд ли в ближайшее время я смогу куда-нибудь пойти, – в отчаянии проговорила она. – Да и тебе не стоит далеко уходить. Ты когда-нибудь видел такие черные утесы?.. Черное побережье?.. Помнишь стихотворение Тевиса Смита “Черное побережье смерти”? При этих словах меня охватило непонятное беспокойство, и я передернул плечами, пытаясь отогнать его.

– Глория, нельзя же верить всему, что придумывают писатели... Я поищу дорогу наверх и попробую раздобыть что-нибудь съестное, ладно?

Глория вздрогнула:

– Даже не вспоминай о крабах. Я ненавидела их всю жизнь, но насколько сильно, поняла, лишь когда ты о них заговорил. Они едят мертвечину... Знаешь, я уверена, что дьявол похож на гигантского краба.

– Конечно, а на кого же еще ему быть похожим, – сказал я, изо всех сил стараясь улыбаться. – Сиди здесь. Я быстро.

– Поцелуй меня на прощание, – прошептала Глория с грустью, от которой у меня защемило сердце. Я нежно притянул ее к себе, и ее стройное, готовое к любви тело доверчиво прильнуло ко мне. Когда я поцеловал ее, она закрыла глаза – что-то странное, незнакомое появилось в ее лице.

– Не уходи далеко. Я должна все время видеть тебя, – попросила Глория, когда я выпустил ее из объятий.

Берег был усеян валунами, и Глория присела на один из них.

Борясь с недобрыми предчувствиями, я отвернулся и пошел по пляжу вдоль огромной черной стены, которая поднималась надо мной, исчезая в синем небе, словно манхэттенский небоскреб. Вскоре я добрался до больших камней. Перед тем как пройти между ними, я оглянулся – отважная хрупкая Глория послушно сидела там, где я ее оставил. На глаза мои навернулись слезы... Тогда я видел ее в последний раз.

Я зашел за камни – и Глория скрылась из виду. До сих пор не могу понять, почему я не выполнил ее последнюю просьбу. Ведь с первых минут мне было неуютно на этом острове, предчувствие опасности не покидало меня...

Я шел, вглядываясь в возвышавшиеся надо мной черные стены, пока не стало казаться, что они меня гипнотизируют. Тот, кому не доводилось видеть эти утесы, ни за что не сможет представить себе, как они выглядят, а я не смогу передать словами, насколько мощной была аура враждебности, что окружала их. Скажу лишь, что скалы эти поднимались так высоко, что мне чудилось, будто их вершины вонзаются в небо...

Я казался себе муравьем, ползающим у основания Вавилонской башни... Впрочем, ландшафт Черного побережья тут ни при чем. Эти ощущения возникали где-то на подсознательном уровне.

Однако я понял это гораздо позже. А тогда я расхаживал по острову, завороженный однообразием нависших надо мной скал. Время от времени я пытался стряхнуть с себя наваждение, моргал и смотрел на воду, но казалось, что даже море накрыли тени огромных базальтовых стен. Чем дальше я шел, тем более угрожающим становился пейзаж. Разум подсказывал мне, что скалы не могут рухнуть, но инстинкт нашептывал, что они вот-вот обрушатся и похоронят меня.

Внезапно я наткнулся на выброшенную на берег доску. Я закричал от радости. Лучшего доказательства, что человечество существует и что где-то там, далеко, есть мир, непохожий на эти мрачные, заполнившие собой всю вселенную, утесы, и быть не могло. К доске был прибит длинный кусок железа, я отодрал его – если понадобится, эту железяку можно использовать как дубинку. Она была немного тяжеловата для обычного человека, но под мерки “обычного” я никак не подходил.

Я сообразил, что отошел уже достаточно далеко, и поспешил назад, к Глории. Возвращаясь, я обнаружил на песке новые следы и подумал, что если бы какой-нибудь крабо-паук размером с лошадь решил прогуляться по пляжу, то оставил бы именно такие. Потом я увидел валун, на котором сидела Глория. Он был пуст.

• 1/3
• Следующая