Большая Советская Энциклопедия (ТО) - Большая Советская Энциклопедия "БСЭ" - Страница 40

  В романе сказались и очевидные противоречия мысли Т., его недоверие к теоретическому знанию, идеализация патриархального рассудка, особенно наглядная в художественном типе Платона Каратаева. Философские рассуждения автора о свободе и необходимости, о движущих силах исторического процесса отмечены чертами фатализма. Понятие свободы Т. рассматривает как инстинктивную силу жизни, не подвластную разуму. Но в самой попытке объяснить процессы жизни, учитывая диалектические соотношение свободы и необходимости, суммируя проявление (направление) воли бесчисленных индивидуумов, Т. стоит несравненно выше современных ему буржуазных историков (таких, как А. Тьер), зачастую считавших «свободные» действия выдающейся личности главной пружиной движения истории.

  В начале 70-х гг. писателя снова захватывают педагогические интересы; он пишет «Азбуку» (1871—72) и позже «Новую азбуку» (1874—75), для которых сочиняет оригинальные рассказы и переложения сказок и басен, составившие четыре «Русские книги для чтения». На время Т. возвращается к преподаванию в яснополянской школе. Однако вскоре начинают проявляться симптомы душевного кризиса. При слабой власти над Т. традиционной церковной веры, с юных лет подтачиваемой в нём скептическим анализом, грозила рухнуть и его надежда на личное бессмертие. Острое ощущение симптомов социального перелома в 70-е гг., связанных с переходом России на буржуазный путь развития, усиливало кризис нравственно-филосфского мировоззрения Т.

  Духом скорбного раздумья, безрадостного взгляда на современность веет от многих страниц центрального произведения Т. 70-х гг. — романа «Анна Каренина» (1873—77, опубликован 1876—77). Подобно романам И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского, написанным в ту же пору, «Анна Каренина» — это остропроблемное произведение, насыщенное приметами времени, вплоть до газетной «злобы дня». Т. всё очевиднее терял надежду на возможность примирения интересов крестьянства и «совестливого» дворянства. Разочарование в буржуазных реформах 60-х гг., не принесших ожидаемого социального мира, успокоения и благоденствия, Т. воспринял как доказательство тщеты крутых перемен вообще. Он с тревогой следит за тем, как рушатся остатки патриархального уклада под натиском буржуазного прогресса, как падают нравы, ослабевают семейные устои, вырождается аристократия, как непрактичные чудаки Облонские по дешёвке распродают родовые леса и угодья толстосумам Рябининым. Расшатан исторический оптимизм Т., но с тем большей силой ищет он опору и последнее прибежище в патриархальных нравах, в семье. Все попытки Константина Левина, ищущего смысл жизни, разобраться в основах хозяйства и общественного устройства заводят его в тупик, и единственно несомненным благом после всех кризисов личного чувства остаются семейное счастье и наивная вера старика-крестьянина Фоканыча, который «по душе живёт, бога помнит».

  История Левина сложным композиционным «замком» сцеплена с историей Анны. Анна Каренина отдалась чувству жизни, презрела узы брака и оттого должна предстать перед высшим судом, на который автор указует эпиграфом: «Мне отмщение и аз воздам». Однако при разбирательстве на этом суде должны быть приняты во внимание и свойства натуры героини, и социальные условия, в которых она жила. Юридические и церковные законы, тысячи неписаных условий светской морали охраняют «святость» брака и часто идут наперекор живому чувству. «Живая жизнь», бьющаяся в Анне, не находит себе естественного выхода, наталкивается на общественное лицемерие, и это накладывает на образ героини сначала едва различимую, а потом всё более густую тень трагической обречённости.

  В романе «Анна Каренина» уже эпические горизонты, меньше той простоты и ясности душевных движений, какие были свойственны героям «Войны и мира», и больше обострённой чуткости, внутренней насторожённости и тревоги, отражающих общую атмосферу зыбкости, неустойчивости жизни. Характеры, изображенные в романе, требовали от автора едва ли не ещё более утончённого и сложного, чем в «Войне и мире», психологического письма. Внутренний монолог, спор двух голосов в душе героя, передача психологического состояния с помощью нейтральной подробности — приёмы, разрабатывающиеся ещё в раннем творчестве Т., в «Анне Карениной» использованы для воплощения тончайших нюансов любви, разочарования, ревности, отчаяния, духовного просветления. «Анна Каренина» была во многом романом автобиографическим, романом-исканием, работая над которым, Т. сам уяснял себе взгляд на современность и свою собств. жизнь. Проблематика романа непосредственно подводила Т. к идейному «перелому» конца 70-х гг., к окончательному переходу на позиции патриархального крестьянства.

  Новое миросозерцание Т. (см. Толстовство ) широко и полно выразилось в его произведениях «Исповедь» (1879—80, опубликована 1884) и «В чём моя вера?» (1882—84). Т. приходит к выводу, что всё существование высших слоев общества, с которыми он был связан происхождением, воспитанием и жизненным опытом, построено на ложных основах. Сознание тщеты жизни вообще и в особенности перед лицом неизбежной смерти приводит к усилению религиозных настроений Т. Социальные выводы, сделанные Т., были столь же решительны. К характерной для него и прежде критике материалистических и позитивистских теорий прогресса, к апологии наивного сознания добавляется теперь резкий протест против государства и казённой церкви, против привилегий и образа жизни своего класса, вскормленного крепостническими традициями, развращённого буржуазностью и бюрократией. Свои новые социальные взгляды Т. ставил в связь с нравственно-религиозной философией. Труды «Исследование догматического богословия» (1879—80) и «Соединение и перевод четырёх евангелий» (1880—81) положили основу религиозной стороне толстовского учения. Очищенное от вековых искажений и грубой церковной обрядности, христианское учение в его обновленном виде должно было, по мысли Т., объединить людей идеями любви и всепрощения. Сторонник самой резкой и сокрушительной социальной критики, Т. вместе с тем выступил с проповедью непротивления злу насилием, считая единственно разумными средствами борьбы со злом его публичное обличение и пассивное неповиновение властям. Путь к грядущему обновлению человека и человечества он видел в индивидуальной духовной работе, нравственном усовершенствовании личности и отвергал значение политической борьбы и революционных взрывов.

  В 80-е гг. Т. заметно охладевает к художественной работе и даже осуждает как барскую «забаву» свои прежние романы и повести. Он увлекается простым физическим трудом, пашет, шьёт себе сапоги, переходит на вегетарианскую пищу. В то же время растет его недовольство привычным образом жизни близких. В его публицистических работах «Так что же нам делать?» (1882—86) и «Рабство нашего времени» (1899—1900) дана резкая критика пороков современной цивилизации, но выход из противоречий Т. видит по преимуществу в утопичных призывах к нравственно-религиозному самовоспитанию. Собственно художественное творчество писателя пропитывается публицистикой, прямыми обличениями неправого суда и современного брака, землевладения и церкви, страстными обращениями к совести, разуму и достоинству людей. В повести «Смерть Ивана Ильича» (1884—86) Т. рассказывает историю обыкновенного человека, на пороге смерти ощутившего бессмысленность своей жизни. Просветление души умирающего, символичный «свет», возникающий в последние минуты в его сознании, должны были, по мысли Т., воплощать идею религиозного «спасения». Но эти иллюзии были побеждены трезвым психологическим реализмом повести. Повесть «Крейцерова соната» (1887—1889, опубликована 1891) и примыкающую к ней по проблематике повесть «Дьявол» (1889—90, опубликована 1911) Т. посвятил теме чувственной любви, борьбы с плотью, которую призвано победить христианское начало любви, лишённой всякого своекорыстия.

  В то же время Т. начинает проявлять серьёзный интерес к драматическим жанрам. Драма «Власть тьмы» (1886) и комедия «Плоды просвещения» (1886—90, опубликована 1891) представляют как бы дилогию, две стороны единой мысли автора. Драма изобличает тлетворное влияние городской цивилизации на деревню. «Власть тьмы» замечательна своим народным языком, суровым реализмом в изображении деревенского быта. В комедии «Плоды просвещения» с блестящей художественной фантазией изображена другая сторона социального конфликта: нравы большого барского дома, причуды его хозяев, пустые затеи праздности, нелепые и оскорбительные в свете мужицкой нужды и беды. Т. приходит к мысли, что необходимо писать иначе, проще, доступнее, адресуясь к народному читателю. Этим настроением вызваны к жизни так называемые «народные рассказы» 80-х гг. («Чем люди живы», «Свечка», «Два старика», «Много ли человеку земли нужно» и др.), написанные в жанре притчи. Особняком стоит близкий к этому циклу по теме большой рассказ «Хозяин и работник» (1894—95).