Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая

Он умолк. Родион не понимал, что с ним творится. С одной стороны он умирал от ревности, идиотской, бессмысленной, с другой, ему до слез было жалко брата…

— И что дальше?

Ему вдруг нестерпимо захотелось услышать, как Ева-Лали дала Тонику отставку.

— У нас уже все было решено, мы должны были в августе уехать в Крым, а мама хотела отремонтировать Евину халабудку, а в июле я с друзьями уехал в Карелию, в байдарочный поход… Вернулся, а мама мне и говорит, что Ева принесла назад все подарки… Я кинулся туда, а там ремонт… Какой-то мужик сказал, что он родственник нового жениха… Сука! — скрипнул зубами Платон. — Ну я и ретировался… Выходит, она без меня сразу с другим снюхалась… Зачем мне такая? — И Платон вдруг средним пальцем правой руки потер лоб над переносицей.

Родиона вдруг словно что-то ударило! Этот жест! Совершенно так же тер переносицу Петя, сын Лали. Нет, чушь какая-то. Я просто выпил лишнего…

— Ладно, хватит, Родька, об этой твари… Плюнь на нее и разотри. — И он что было сил хватил застекленной рамкой об угол стола.

— С ума сошел! — крикнул Родион.

— Ерунда! — пьяно засмеялся Платон. — Не нужна она тебе, только испоганит последние годочки… Не будем оглядываться назад! — Он стукнул кулаком по столу. — Давай свою Фаину! Звони, пусть приезжает!

— Нет, братик, в таком виде ты ей не глянешься. И вообще, иди-ка ты спать, все-таки из Америки летел…

— Спать… да, спать я хочу… с Фаиной…

— Перебьешься.

Родион помог брату дойти до дивана. Тот рухнул и почти сразу уснул.

А Родион вернулся на кухню, собрал осколки и обломки. Фотография была сильно попорчена. Он положил ее в файлик и спрятал. Но внезапно посетившая его мысль не давала покоя. Он достал фотоаппарат и стал просматривать греческие снимки. Ага, вот и Петька… Он максимально увеличил снимок. С ума сойти. Лоб, брови, глаза — точь-в-точь Платон. Вот это да! Его охватило смятение. Что же делать? Сказать брату, что у него, похоже, есть сын… Но зачем? Может быть… Нет, нет! Судя по всему, Ева была беременна от Платона, когда ушла к другому, а тот, другой, принял это и скорее всего вырастил мальчишку, как своего и Петя наверняка даже не подозревает о том, что покойный отец ему не отец. И Лали никогда мне не простит, если я разоблачу эту тайну. Ох, я же назвался ей, сказал фамилию… Вот почему она сбежала… Вот почему избегала сближения и со мной и с Долговыми… Она боялась… боялась за своего детеныша, за свою кровиночку… Бедная… А ее ведь все-таки тянуло ко мне… Ко мне или к Тонику? Нет, ко мне… Но ей было страшно и она сбежала… Ее можно понять… А что же мне-то делать? Забыть? Не могу и не хочу… А впрочем… Кажется, я знаю, что делать. Главное, Тоник ни в коем случае не должен увидеть эти снимки. Он вынул флэшку из фотоаппарата и хорошенько спрятал. Просто уничтожить фотографии было жаль. И он решил ни в коем случае не напиваться больше с братом наедине. И попробовать переключить его на Фаину.

В спальне он набрал ее номер.

— Привет, девушка.

— Привет, старый предатель.

— Кого это я предал? Уж не тебя ли?

— Может, и еще кучу народу, но меня явно… Две недели уже не звонил. Что-то стряслось?

— Кое-что. Потому и звоню. Твое сердце еще не занято?

— Ты на него претендуешь?

— Боже избави, нет, зачем тебе терять такого друга, как я? Нет. У меня есть на примете один…

— Один кто? Тип? Или друг? Или знакомый?

— Один брат.

— Брат? Какой брат?

— Мой брат. Младший.

— Так он же исчез.

— Да вот объявился. Я как его увидал, сразу подумал о подруге. Красавец мужик, рост, мускулатура, разведенный и одержим ностальгией. Свари ему борщ с пампушками и он твой.

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно.

— Когда он приехал?

— Сегодня.

— А когда уезжает? — деловито осведомилась Фаина.

— Через десять дней.

— А что, интересная мысль…

— Представь себе, деверь — твой близкий друг… Очень удобно.

— Но я совершенно не хочу уезжать в Америку…

— А он хочет иметь детей…

— А чем он занимается в этой Америке?

— У него своя консалтинговая фирма. Квартира на Манхэттене.

— Интересно, а что мне там делать, на Манхэттене? Я, конечно, хочу ребенка, но…

— Фаина, с тобой невозможно говорить о таких вещах… Все тебе заранее подавай! Ты сперва взгляни на него и, кстати, покажи себя, а потом уж ищи работу в Нью-Йорке.

— Оно, конечно, так, однако надо же обдумать, стоит ли затеваться…

— О боже, эти современные бабы… Ужас просто.

По мере разговора с подругой у него вдруг резко поднялось настроение. Он почувствовал, что нашел ключ к сердцу Лали. По крайней мере ему так казалось. Известно же, прямой путь самый короткий и лучший. Вот он проводит брата, и тогда, устроив все дела, полетит в Мюнхен.

— Родька, ты чего замолчал? — напомнила о себе Фаина. — Ты согласен?

— На что?

— А я для кого тут развивала идею?

— Прости, я отвлекся… Так что за идея?

— Я предложила вам с братом в субботу приехать ко мне на обед.

— Фаин, а не слишком ли откровенно?

— Думаешь?

— Для первой встречи пожалуй надо что-то другое, полегче…

— Предлагай ты.

— Ну я не знаю…

— Вот так всегда! Сначала ты на меня давишь, а потом в кусты. Хотя… Я придумала. Давай в субботу иди с братом обедать в хороший ресторан, а я появлюсь там как бы случайно. Да не одна…

— Ас кем? — испугался Родион, которого Фаина однажды пыталась свести со своей подружкой-уродиной.

— С Федякой.

Федяка был двоюродным братом Фаины.

— Вот это то, что надо! — обрадовался он. — Сразу появится желание отбить… Молодец, Фаина, я всегда знал, что ты умница.

— Конечно. Только не говори брату ничего. А я уж сумею пригласить вас к себе через пару дней.

— Отлично, Фаина! Договорились!

— Погоди, Родя, а может, у твоего братца совсем другие планы? Какая-нибудь старая любовь?

— Нет, ничего такого…

— Родя, а твой брат… он… похож на тебя? — дрогнувшим голосом спросила Фаина.

Этот дрогнувший голос не на шутку его напугал. Неужто она ко мне неровно дышит? Да нет, ерунда…

— Мне сложно судить, увидишь, сама решишь. Но одно могу сказать твердо. Он лучше меня.

— Чем это?

— Во-первых, на четыре года моложе, во-вторых, красивее, в-третьих, я полагаю, существенно богаче. В-четвертых, хочет детей…

— А ты не хочешь?

— Да нет, мне уж поздновато, да и вообще…

— Ну да, закоренелый холостяк. Какая гадость.

— Вот кстати пятый аргумент в пользу Тоника, он дважды был женат и у него есть опыт семейной жизни.

— Все, договорились. В субботу в три часа… Где?

— Предлагай ты.

— Давай что ли в «Мадам Галифе». Там вкусно, уютно, не слишком дорого.

— Согласен.

— Только пусть это будет внезапно.

— Договорились.

Вот и отлично, подумал Родион. Фаина ему понравится. Просто обязана понравиться. Замкну их друг на друга и прекрасно.

Уже улегшись в постель, он вдруг прошептал, сам себе удивляясь:

— Лали, неужто я скоро тебя увижу?

Родион не стал заказывать столик, рассчитывая, что свободные места в этот час всегда найдутся, но как назло ресторан был закрыт. Там готовились к большому банкету.

— Не страшно, тут рядом еще полно ресторанов. Пошли в «Фасоль».

— Фасоль? — переспросил Платон.

— Ну, вообще-то «Фасоль». Там по вечерам бывают дискотеки в стиле ретро. Раньше, правда, он назывался «Огород».

В «Фасоли» народу в этот час было немного. Заснеженный Ботанический сад за окнами скрашивал более чем скромное оформление зала.

Интересно, Фаина сообразит прийти сюда? Нет, лучше послать ей эсэмэску.

— Ты пока посмотри меню, а я сейчас…

Он пошел в сторону туалета и быстренько отправил сообщение.

— Ну что?

— А что тут надо брать?

— Советую грибной суп в черном хлебе. Потрясающе вкусно.

— Что значит в черном хлебе?

— В выдолбленной половинке черного хлеба.

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая