Рыцарь темного солнца - Вербинина Валерия - Страница 43

• Предыдущая
• 43/75
• Следующая

Мадленка, ранее о Библии не упоминавшая, достала книгу и с великой неохотой протянула ее крестоносцу. Тот внимательно осмотрел страницы, ощупал зачем-то переплет и отдал томик Мадленке.

– Я думал, найду в ней что-нибудь, – объяснил крестоносец, – но, кажется, был не прав. Какова бы ни была тайна настоятельницы, похоже, она унесла ее с собой в могилу. В любом случае, это было что-то очень важное… очень важное и очень опасное для того, кто тайну знал.

– Значит, – голос Мадленки задрожал, – мы никогда уже не узнаем, почему ее убили… Ее, и Михала, и слуг…

Она заплакала, слезы катились по ее щекам. Синеглазый положил ей руку на плечо.

– Не плачь.

Мадленка сжалась. Ладонь у рыцаря была тяжелая, но он, похоже, не хотел причинить ей вреда. Она смахнула слезы и через силу улыбнулась.

– Давно хотел у тебя спросить… – заговорил Боэмунд через пару минут. – Почему ты меня отпустила?

Мадленка хлюпнула носом и немного подумала. По правде говоря, она сама совершенно запамятовала, по какой причине отпустила крестоносца. Может, из-за его глаз в длинных ресницах, меняющих цвет от светло-голубого до почти фиолетового; но такое объяснение человеку серьезному должно было показаться неубедительным, Мадленка и сама чувствовала. Она вздохнула и сказала:

– Разве так важно?

– Для меня – да.

– Ну, – Мадленка наморщила лоб и завела глаза под потолок, стараясь выдумать что-нибудь поосновательнее, – наверное, мне просто не хотелось отнимать ничью жизнь. И потом, мне было тебя просто жалко.

Боэмунд фыркнул.

– Твои родители хорошо сделали, что отправили тебя в монастырь, – заметил он без малейшей тени иронии. – С такими представлениями о жизни ты долго не протянешь.

– В монастырь я не хочу, – огрызнулась Мадленка, до глубины души обиженная его замечанием, – я должна отомстить за своих.

– Ничего у тебя не выйдет, – холодно заметил крестоносец. – Твои враги слишком сильны, и их много. Тебе не выиграть в поединке с ними.

– Бог защитит меня, – сердито буркнула Мадленка.

– Откуда ты знаешь? Если он дал один раз восторжествовать твоим недругам, да не один, а даже два, потому что тебя обвинили в тягчайшем преступлении и тебе никак не доказать свою невиновность, – может, он поможет им в третий раз?

Мадленка закусила губу, сосредоточенно размышляя.

– Пока они сильнее, – нехотя согласилась она. – Но верх все равно одержу я.

– И как ты себе это представляешь?

– Послушай, рыцарь, – раздраженно сказала Мадленка, – ведь если бы я совсем ничего не стоила, разве бы ваш великий комтур разрешил мне находиться здесь? Я могу отправиться к королю Владиславу и рассказать ему все, что знаю.

– Не можешь, – отрезал синеглазый. – В том-то и дело, что, если бы тебя можно было использовать, мы бы давно так и сделали. Но княгиня Гизела убита ножом крестоносца, ты бежала из подземелья с крестоносцем, и всем известно, что крестоносцы тебя укрывают. Твои показания ничего не стоят. Достаточно будет епископу Флориану обвинить тебя в том, что ты любовница одного из наших, и никто уже не прислушается к твоим словам.

– Одного из ваших? – подпрыгнула Мадленка. – Кого же?

– Да вот хотя бы меня.

– Тебя? – ужаснулась Мадленка. – С какой стати?

– А я чем плох, спрашивается? – осведомился рыцарь, но глаза его смеялись.

Мадленка прикусила язык. Ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной были чисто умозрительными, поэтому благоразумнее было избегать дискуссий на данную тему – особенно с красавцем Боэмундом, который наверняка был более ее осведомлен в сей деликатной части человеческой жизни. Правда, Мадленка знала, что он, в отличие от прочих рыцарей, на «исповеди» не ходит, но трудно было себе представить, чтобы такой мужчина да с такими глазами долго оставался невостребованным.

– Или назовут Филибера, – добавил рыцарь, – ты ведь как-никак помогла ему бежать из плена. – Мадленка наморщила нос, думая про себя, что если уж ее имя обязательно чернить, то пускай лучше его связывают с Боэмундом. – Людей ведь не интересует правда, им подавай правдоподобное. А если начнутся такие слухи, то тебе уже не выйти замуж.

– Да ну, еще чего, замуж выходить, – проворчала Мадленка. – Какая из меня жена?

– А-а, – протянул рыцарь. – Ты что, порченая?

– Почему порченая? – обиделась Мадленка. – Просто…

– Просто – что?

– Ну, – начала Мадленка несмело, – сватался ко мне один парень из соседнего поместья…

Она умолкла, не веря собственным ушам. Неужели она, Мадленка Соболевская, вот так запросто сидит в твердыне крестоносцев, грозном Мальборке, и мало того – с одним из самых знаменитых рыцарей говорит о том, почему ее до сих пор никто не взял замуж? Удивительные, однако, вещи случаются в жизни!

– И что? – спросил синеглазый без особого энтузиазма.

– Да ничего. Приданое он запросил большое, и отец ему отказал. – Мадленка обидчиво вытянула губы трубочкой. – Потом, когда мне исполнилось четырнадцать, посватался еще один, но он мне не нравился, и я рада была, что он от меня отказался.

– Чем же ты ему не угодила? – задал вопрос крестоносец, зевая. Видимо, скучая от обилия ее семейных подробностей.

– Он решил, что я слишком тощая, и поэтому у меня детей не будет, – буркнула Мадленка. Потом вздохнула. – Нет, я не хочу замуж. Хочу быть оруженосцем, – добавила она с вызовом, метнув на Боэмунда лукавый взгляд.

– Вряд ли у тебя получится, – спокойно возразил рыцарь.

– Ага, ты сейчас так говоришь! – вскинулась Мадленка. – Забыл, как я тебя уложила? Раз, два, три! – Она повторила воображаемым мечом все движения, которые делала тогда.

Боэмунд усмехнулся и покачал головой.

– Хороший прием, но теперь я его знаю и повторять его на мне не советую, иначе…

– Что – иначе? – бесстрашно спросила Мадленка.

– Иначе глотку перережу, – сказал рыцарь так, будто речь шла о самом для него обычном деле.

– Не везет мне с тобой, право слово, – сказала Мадленка обиженно. – То ты меня вздернуть обещаешь, то глотку перерезать грозишься. Я вот только одного понять не могу… – Она смущенно почесала нос. – Чем я себя выдала? Или ты колдун, который сквозь одежды и сквозь стены все видит?

– Нет, – сказал Боэмунд, усмехнувшись, – насчет такого колдовства ты лучше к Филиберу обращайся, он у нас мастер по проникновению сквозь дамскую одежду.

Мадленка надулась.

– Еще тогда, – продолжал рыцарь, – когда ты так подробно рассказывала великому комтуру про аксамитовое платье, я заподозрил неладное. Мужчина никогда не придает такого значения одежде, как женщина.

– И что, ты десять дней ждал, чтобы проверить свои подозрения? – проворчала Мадленка. – Что-то мне не верится.

– Ты во сне разговариваешь, – вдруг сообщил крестоносец, испытующе глядя на нее. – Очень дурная привычка.

– Я? – всполошилась Мадленка. – Как? Когда? Что я сказала?

– Ты сказала, – крестоносец улыбнулся и заговорил по-польски: – «Не убивайте Михала, оставьте его, не смейте его трогать!» Поэтому я и решил, что ты можешь быть кем угодно, только не Михалом. А когда я вдобавок вспомнил, как ты оплакивала то синее платье…

– Понятно, – сокрушенно молвила Мадленка и неожиданно завопила: – Ты слышал, как я разговариваю во сне? Но я сплю в этой комнате, и дверь всегда заперта!

– Дело в том, – Боэмунд фон Мейссен озорно ухмыльнулся, – что все-таки я колдун. Прохожу сквозь стены, и никакие запоры мне нипочем.

– А, – протянула Мадленка. – Правду, значит, говорят, что крестоносцы чернокнижники хоть куда и…

– Ладно, хватит про всякие пустяки болтать, – перебил ее фон Мейсен. – Нам надо решить, что с тобой делать.

– Ничего, – мрачно сказала Мадленка. – Разве не так? Ты сам сказал, что помочь я вам не могу, но вот навредить – вполне. Мне кажется, поэтому вы должны удержать меня здесь.

– Ты не можешь находиться в Мальборке, – твердо заявил крестоносец. – Ты девушка, и тебе здесь не место. Рано или поздно кто-то что-то заметит, и поднимется большой переполох.

• Предыдущая
• 43/75
• Следующая