«А» – значит алиби - Графтон Сью - Страница 49

• Предыдущая
• 49/61
• Следующая

Наконец, когда они вдоволь наигрались, мы двинулись по лестнице назад. Как только мы вошли в дом, оба пса радостно бросились на постеленный в гостиной овальный коврик и принялись драть его в клочья. Чарли прошел на кухню, откуда послышался стук и треск высыпаемого из лотка льда.

– Что хочешь выпить? – спросил он.

Приблизившись к кухонным дверям, я ответила:

– Вина, если есть.

– Отлично. В холодильнике есть немного.

– И часто ты сюда наведываешься для этого? – поинтересовалась я, кивнув в сторону собак.

Чарли пожал плечами, накладывая лед в стакан.

– Каждые три-четыре недели, как получится, – ответил он, повернувшись в мою сторону и улыбаясь. – Видишь как? Получается, я лучше, чем ты обо мне думала.

Я шутливо покрутила в воздухе указательным пальцем, дав понять, как меня покорило его добропорядочное поведение, но в душе и в самом деле считала, что с его стороны весьма благородно согласиться присматривать за собаками. Трудно вообразить, чтобы Пауерсу удалось пристроить их в какой-нибудь собачий приют. Их скорее следовало отдать в зоопарк. Чарли протянул мне бокал вина, плеснув себе в стакан виски со льдом. Взяв у него бокал, я прислонилась к дверному косяку.

– Тебе известно, что Лоренс в свое время состоял в связи с матерью Шарон Нэпьер? – спросила я.

Он бросил на меня удивленный взгляд:

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Похоже, это случилось незадолго до того, как Шарон устроилась к нему на работу. Насколько мне известно, ее цель при этом состояла в вымогательстве и мести за мать. Во многом это объясняет ее поведение по отношению к нему.

– Кто сообщил тебе эту ерунду?

– Какая разница кто? – отрезала я.

– Потому что все это напоминает явную клевету, – заметил он. – Имя Нэпьер для меня лично ничего особенного не значило, хотя я был знаком с ней много лет.

– То же самое ты говорил и о Либби Гласс, – ответила я, пожав плечами.

Постепенно улыбка исчезла с его лица.

– О Господи, ты что, ни на секунду не забываешь о своей работе? – воскликнул он и проследовал в гостиную, куда за ним отправилась и я. Здесь он грузно плюхнулся в плетеное кресло, жалобно скрипнувшее под ним. – Так вот зачем ты здесь. Значит, продолжаешь свое расследование? – спросил он.

– Да в общем-то нет. Скорее даже наоборот.

– Что ты имеешь в виду?

– Я здесь, чтобы немного прийти в себя от этого дела, – объяснила я.

– Тогда зачем эти вопросы? Одно и тоже по третьему разу? Ты знаешь, как я отношусь к Лоренсу и не собираюсь его порочить.

Я почувствовала, как с моего лица тоже медленно сползает улыбка, уступая место легкому замешательству.

– Ты и в самом деле так считаешь? – спросила я.

Он опустил взгляд в стакан и медленно произнес:

– Я отлично понимаю, что в этом и состоит твоя работа. Тут все нормально, и у меня нет причин роптать. Чем можно, я тебе помогу, но для этого вовсе не обязательно устраивать непрерывные допросы. Мне кажется, ты просто не понимаешь, как это выглядит со стороны. И тебе стоило бы обратить внимание, как резко ты меняешься, стоит только завести речь об этом убийстве.

– Прошу прощения, – проговорила я сдавленным голосом. – Я вовсе не хотела этого. Просто у меня есть факты, которые необходимо уточнить. Кроме того, трудно с первого взгляда разобраться в человеке.

– Это что, и меня касается? – воскликнул он удивленно.

– Почему ты об этом спрашиваешь? – произнесла я еле слышно.

– Мне просто хочется кое-что выяснить.

– Ну что ж. Именно ты первым пришел ко мне. Припоминаешь?

– В субботу. Разумеется. А сегодня ты сама прибежала и вот мурыжишь меня своими вопросами, а мне это не по нутру.

Я уперлась взглядом в пол, чувствуя захлестнувшие меня горечь и усталость. Терпеть не могу, когда мне вот так выговаривают, словно дуре, и смешивают с дерьмом.

С меня довольно. И, тряхнув головой, я сказала:

– У меня сегодня был трудный день, и это препирательство мне надоело.

– Ну и что из того? – буркнул он. – У меня тоже денек был не из легких.

Я со стуком опустила на стол бокал с вином и схватила сумку.

– Пошел на хрен! – произнесла я на прощание. – Вот и трахай сам себя в задницу!

Когда я бежала через кухню, собаки задрали головы, наблюдая за моим уходом. Чувствуя, что тетка явно не в духе, они скромно потупили глазищи. Чарли сидел не двигаясь. Хлопнув входной дверью, я бросилась к машине, врубила двигатель и рывком тронулась с места, чиркнув шинами по асфальту. Уже выворачивая на дорогу, я заметила застывшего у гаража и глядевшего мне вслед Чарли. Переключив передачу, я рванула прочь.

Всегда с трудом переношу оскорбления, особенно от мужиков. Только через час после возвращения домой я немного остыла. Уже восемь вечера, а я ничего не ела. Налив большой бокал вина, я уселась за письменный стол. Вытащила несколько незаполненных карточек и принялась за работу. В десять я поела – сандвич с порезанным на дольки яйцом вкрутую, которое еще неостывшим я положила на кусок белого хлеба, обильно сдобрив все майонезом и солью, банка пепси-колы и кукурузные чипсы. После этого я не спеша принялась просматривать карточки с информацией, разложив их перед собой на столе.

Понемногу я восстанавливала цепочку событий, позволял себе порассуждать и немного пофантазировать. А почему бы, собственно, и нет? Мне оставалось уточнить лишь некоторые детали. Представлялось вполне вероятным, что после гибели овчарки в дом Файфов кто-то проник в тот самый уик-энд, когда Никки с Лоренсом были на Солтон-Си, забрав с собой Колина и Грега. Также было очевидно, что после смерти Лоренса его секретарше Шарон Нэпьер стали известны какие-то факты, за которые, возможно, ее впоследствии и прикончили. Я принялась за составление списка и развернутых характеристик всех возможных участников событий, систематизируя как уже собранные сведения, так и используя некоторые еще сырые идеи, время от времени мелькавшие в моей башке.

Закончив печатать, я разложила листки в алфавитном порядке, начиная с Лайла Абернетти и Гвен.

Хотя я еще и не отказалась окончательно от возможного участия в этом деле Грега и Дианы, но все-таки с большим трудом представляла, что могло подтолкнуть их к убийству отца, не говоря уже о Либби Гласс. В свой список я включила и Шарлотту Мерсер. Она была отвергнута и озлоблена и вряд ли пожалела бы сипы и средства, представься ей возможность изменить мир по своему желанию. И если бы она сама и не рискнула совершить убийство, то вполне могла нанять кого-нибудь. А если уж убила его, то почему бы ей не разделаться и с Либби Гласс?

А заодно и с Шарон Нэпьер, коль та ее шантажировала?

Мне подумалось, что неплохо бы поискать имя Шарлотты в списке пассажиров, летавших в Лас-Вегас именно в те дни, когда застрелили Шарон. Но это был только один из вариантов, который я обдумывала. На секунду я замерла, с легкой тревогой отметив про себя, что в составленном мной списке все еще оставалось невычеркнутым имя Чарли Скорсони.

Вдруг раздался стук в дверь, заставивший меня невольно вздрогнуть и вызвавший скачок адреналина в крови. Я взглянула на часы: половина первого. Сердце забилось так сильно, что даже руки задрожали. Я подошла к дверям, прислушалась и спросила:

– Кто там?

– Это я, – раздался голос Чарли. – Можно войти?

Я открыла дверь. Чарли стоял, облокотившись на косяк. Он был без пиджака, без галстука и в кроссовках на босу ногу. Его породистая физиономия выглядела сейчас мрачной и озабоченной. Мельком глянув на меня, он отвел глаза в сторону и проговорил:

– Я слишком жестко обошелся с тобой и прошу прощения.

– Что ж, твое недовольство можно признать обоснованным, – заметила я, окидывая взглядом его лицо.

Понимая, что произнесла эту фразу довольно безжалостным тоном, независимо от содержания сказанного, я намеренно пыталась поставить его на место. Ему оставалось лишь посмотреть мне в глаза, чтобы оценить мое реальное состояние, и то, что он увидел, похоже, охладило его пыл.

• Предыдущая
• 49/61
• Следующая