«А» – значит алиби - Графтон Сью - Страница 54

• Предыдущая
• 54/61
• Следующая

– А как насчет двух других? – подхлестнула я ее. – Я имею в виду Шарон Нэпьер и Либби Гласс.

Гвен часто заморгала и отодвинулась назад.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она.

– Не понимаете, черт возьми! – воскликнула я, поднимаясь со стула. – Вы лгали мне с первой минуты нашей встречи. Я не могу поверить ни одному вашему слову, и вы это прекрасно понимаете.

Она напряженно уставилась на меня:

– Что вы собираетесь делать?

– Довести все до сведения Никки. Она мне за это заплатила и пусть решает сама, – ответила я и направилась к выходу. Схватив свой пиджак и сумку, Гвен поспешила за мной. Уже на улице она взяла меня за руку, но я отбросила ее ладонь.

– Кинси, послушайте... – Лицо у нее побледнело как полотно.

– Поздно дергаться, милая, – оборвала я ее. – Лучше поищите себе хорошего адвоката, он вам еще понадобится.

И быстро зашагала вниз по улице, оставив у себя за спиной растерянную Гвен.

Заперев за собой дверь, я попробовала дозвониться до Никки в ее дом на побережье. Насчитав восемь гудков, я положила трубку и прошлась по комнате, чувствуя в душе смутное беспокойство. Что-то было не в порядке, и я не могла понять, что именно. Никакого ощущения, что расследование близится к завершению.

Абсолютно никакого. Хотя формально уже вполне можно рапортовать о блестящем успехе. Ведь меня наняли, чтобы выяснить, кто убил Лоренса Файфа, и я справилась с заданием. Конец. Финиш. Но мне казалось, что я лишь в самой середине расследования и у меня еще полно несвязанных концов. Было ясно, что Гвен прикончила Лоренса, действуя отчасти спланированно, отчасти самопроизвольно, но все остальные факты не лезли ни в какие ворота. И почему эти фрагменты не укладываются в общую картину? Я не могла представить, для чего Гвен понадобилось убивать Либби Гласс, Гвен за долгие годы возненавидела Лоренса, вероятно, постоянно вынашивая способ, как его убить, и, может быть, даже не мечтая, что когда-нибудь ей это действительно удастся. Постепенно она изобрела вариант с олеандром, и тут подвернулся случай осуществить план.

Счастливый случай возник сам собой, а она им просто воспользовалась. Убийство Либби Гласс организовать было совсем не так просто. Да и откуда вообще Гвен могла о ней узнать? Как ей удалось выяснить, где та живет? Как удалось попасть в ее квартиру? И как, наконец, определить, какими лекарствами та пользуется?

Кроме того, я с большим трудом представляла Гвен, мчащуюся в Лас-Вегас. И тем более не могла вообразить сцену, когда она хладнокровно пристреливает Шарон Нэпьер. Ради чего? Какие тут могли быть причины?

Убийство Лоренса подвело черту под старой взаимной враждой, удовлетворило ее многолетнюю и яростную ненависть к нему, но зачем понадобилось убивать тех двух? Шантаж? Боязнь разоблачения? Это могло хоть что-то объяснить в случае с Шарон, но оставалась еще Либби Гласс. Гвен была твердо убеждена в справедливости своей мести. Так же как и в полной непричастности к гибели собаки. Ее яростное отрицание этого участия звучало достаточно правдиво. Во всем этом не было никакой логики.

Если только здесь не замешан кто-то другой. Убийца.

Меня прохватил легкий озноб. О мой Бог. Лайл? Чарли? Я присела на диван, часто заморгав и прикрыв рот ладонью. Я купилась на том, что посчитала, будто всех троих убил один и тот же человек, но, вероятно, ошиблась. Ведь возможен и другой вариант. Я быстро все прикинула. Гвен отравила Лоренса Файфа. Почему бы кому-то не воспользоваться ее изобретением и не извлечь из этого выгоду? При этом время преступления почти совпадает и метод тот же самый. Разумеется, со стороны все выглядит так, будто оба убийства – звенья одной цепи и дело одних рук.

Мне припомнился Лайл. В памяти всплыло лицо с неприятным бегающим взглядом: угрюмое, недоброжелательное и настороженное. Он, помнится, говорил, что встречался с Либби за три дня до ее смерти. Мне также было известно, что он слышал от нее о смерти Лоренса Файфа. Его, конечно, нельзя отнести к числу людей с развитым интеллектом, но он был достаточно ловким и сообразительным малым, чтобы обставить такое убийство, даже несмотря на свое пристрастие к наркотикам.

Я набрала номер диспетчера телефонной службы.

– Я собираюсь в Лос-Анджелес, – сообщила я ей. – Если позвонит Никки Файф, то, пожалуйста, передайте ей номер тамошнего мотеля "Асиенда" и попросите, чтобы она обязательно связалась со мной. Больше никому этот номер не давайте. И не говорите, что меня нет в городе. Буду периодически с вами связываться, чтобы узнать, кто мне звонил. Просто объясните, что я занята, а вы не знаете, где меня найти. Все понятно?

– О'кей, мисс Милхоун. Все будет исполнено, – приветливо ответила диспетчер и положила трубку. Господи, даже если бы я сказала ей: "Отвечайте на мои звонки. Я перерезала себе горло", – она ответила бы таким же ровным и доброжелательным тоном.

Дорога на Лос-Анджелес оказалась то что надо – спокойная и без всяких отвлекающих моментов. Был десятый час вечера, уже стемнело, и движение на этой трассе, бегущей на юг, заметно стихло. Слева от меня громоздились округлые холмы, покрытые низкорослой растительностью, – ни деревьев, ни скал. А справа, почти на расстоянии вытянутой руки, рокотал океан, выглядевший сейчас абсолютно черным, если не считать белых барашков на верхушках волн. Я миновала Саммерленд, Карпинтерию, промчалась мимо нефтяных вышек и электростанции, украшенной светящимися гирляндами, словно елка на Рождество. Беспокоиться было практически не о чем, разве что о смерти в результате возможной аварии. Поэтому голова у меня была свободна для размышлений на другие темы.

Я ошиблась, сразу, словно неопытный новичок, ухватившись за ложное предположение. С другой стороны, почти любой на моем месте исходил бы из тезиса: "Тот же способ – тот же убийца". Но сейчас я понимала: это совсем не так. Теперь уже было вполне очевидно, что и Либби Гласс, и Шарон убил кто-то другой. Я проскочила через Вентуру, Окснард и Камарилло, где располагался центральный сумасшедший дом штата Калифорния. Я слышала, что уровень агрессивности официальных психов снизился по сравнению с аналогичной тенденцией среди здоровых граждан, что для меня вовсе не было сюрпризом. Без особого ужаса или удивления я размышляла о преступлении Гвен, при этом мысли мои прыгали взад и вперед. Как ни странно, меня куда больше задели мелкие махинации Марсии Треджилл, у которой для нарушения закона не было никаких причин, кроме скупердяйства.

Мне подумалось, что, возможно, Марсия Треджилл представляет своего рода образец новой морали, с помощью которой мне придется оценивать и все другие прегрешения. Например, ненавистью вполне можно было бы оправдать необходимость мести и раздачу по заслугам. С этих позиций понятие "справедливость" – всего лишь расплата.

Я обогнула высокий холм и въехала в городок Таузенд-Оукс, где движение было пооживленнее; по обеим сторонам дороги вытянулись участки, застроенные домами, а за ними – длинный торговый центр. В ночном воздухе чувствовалась освежающая влажная прохлада, и я оставила окно открытым. Протянув руку на заднее сиденье, я нащупала и открыла портфель. Засовывая в карман куртки пистолет, случайно наткнулась на какие-то бумаги. Развернула их и пробежала глазами – это были счета Шарон Нэпьер. Я сунула их в карман ветровки по пути из ее дома и совсем о них забыла. Надо бы почитать повнимательнее. Разложив счета на правом переднем сиденье, я мельком просмотрела их в холодном, безжизненном свете придорожных фонарей. На часах было десять минут десятого, и оставалось еще порядка сорока пяти минут пути, может, немного больше, учитывая, что придется съехать с магистрали на проселочную дорогу. Вспомнив о Чарли, я подумала, не испортила ли окончательно наши отношения. Он был не из тех, кто легко забывает и прощает, но чем черт не шутит. У него намного более отходчивый нрав, чем у меня, это уж точно. Мысли в голове скакали, словно шарик в рулетке. Лайлу было известно, что я собираюсь в Лас-Вегас. Неясно пока, что их связывало с Шарон, но я отметила сам факт. Шантаж по-прежнему виделся наиболее подходящим поводом для ее убийства. Что касается найденного письма, то здесь был полный тупик. Как око вообще попало к Либби? А может быть, Лайл и Шарон находились в сговоре? Не исключено, что Лайл получил это письмо именно через нее. А что, если он просто припрятал письмо среди вещей Либби, чтобы оно выплыло на свет? Определенно, в его интересах было подкрепить идею о романе Либби с Лоренсом Файфом. Он знал, что я собираюсь на обратном пути покопаться в ее коробках.

• Предыдущая
• 54/61
• Следующая