Похищенная - Фолкнер Колин - Страница 31

• Предыдущая
• 31/74
• Следующая

– Она никогда не согласится. Сам не знаю, кто меня дернул за язык. Эта женщина еще вчера стреляла в меня.

Таандэ улыбнулся.

– Значит, вы достойная пара.

Ворон откинул со лба прядь волос.

– У нее есть другой мужчина. Белый. Он живет в Аннаполисе. Она собирается за него замуж.

Таандэ пожал плечами.

– Тогда отпусти ее и женись на другой. Зов Голубки с радостью пойдет за тебя. Да в нашей деревне любая пойдет за тебя.

– Ты глупости болтаешь, Таандэ. Я тебе серьезно говорю, я не знаю, как мне разговаривать с ней.

Таандэ молча посасывал трубку.

– Предложи ей что-то, чего она очень хочет. Женщины любят подарки.

– Ей нужна только свобода. Она хочет одного – избавиться от меня.

– Тогда предложи ей свободу.

– Как это? Жениться на ней, а потом отпустить? – Ворон расхохотался. – Интересно, а как старейшины племени посмотрят на то, что моя жена будет жить потом с другим мужчиной в Аннаполисе?

– Это неважно. Ты скажешь ей, что если она хочет свободы, то должна пожить здесь с тобой год или лучше два. А потом ты освободишь ее от вины за смерть твоего брата и отпустишь. Это будет ей понятно.

Ворон нахмурился. Он считал, что Тэсс принадлежит ему. Почему это он должен отпускать ее? Она будет спокойно жить где-то, пить, есть, в то время как его брат мертв?

– Вот увидишь, она клюнет на это, – сказал Таандэ.

Ворон молчал.

– Наши будут рады, если ты женишься. Они выберут тебя. А ты приласкаешь Огненную Женщину так, что она сама уже никуда не захочет уходить. – Он лукаво приподнял бровь. – Ну, как тебе мой план?

– Я не стану играть в эти игры.

Таандэ снова пожал плечами.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь.

Ворон внимательно посмотрел на друга.

– Но такая женитьба будет обманом. Я должен обмануть Большой Совет?

– Почему? Любая ленапская женщина имеет право разойтись с мужем. Просто не надо заранее объявлять всем. – Таандэ пихнул друга локтем в бок. – А ведь она хочет тебя. Ты что, не видишь?

Ворон прикрыл глаза, стараясь спокойно все обдумать. Он видел лицо Тэсс, ее волшебные рыжие волосы. Он чувствовал вкус ее поцелуя на губах. Значит, когда он на ней женится, ему придется все время терпеть эту муку искушения. Он не сможет пойти на поводу у своих желаний. Он не сможет позволить чувствам править его поведением.

Таандэ хлопнул Ворона по спине.

– Все получится, вот увидишь. А теперь иди и поговори с ней, пока тебя крепит моя поддержка.

Ворон посмотрел на друга. Таандэ прав. Это должно сработать. Если только Тэсс захочет понять его.

– А ты можешь пойти со мной? Ты поможешь объяснить причину?

– Извини, я не могу. – Друг снова хлопнул Ворона по плечу. – Сегодня вечером я занят.

– Женщина? – крикнул Ворон уже ему вдогонку. – Я рад за тебя.

Таандэ помахал ему рукой и свернул за соседний вигвам.

Минуту Ворон стоял не двигаясь. Он хотел принять правильное решение. Время идет быстро. Сегодня войска, направлявшиеся в Камберленд, прошли совсем рядом с деревней. Беловолосые были везде, они окружали их родную деревню. Ленапе должны как можно быстрее выбрать военачальника.

Ворон погасил трубку и, вытряхнув пепел, заткнул ее за пояс. Потом отодвинул полог вигвама матери и почти столкнулся с ней. Мать собиралась уходить куда-то.

Женщина Грез улыбнулась своему сыну-красавцу.

– Эта женщина была уверена, что ты зайдешь сюда сегодня, – в голосе матери звучала нежность и понимание.

Ворон искоса взглянул на Тэсс. Она сидела возле очага, держа в руках чашку с чаем. На него она даже не взглянула.

– Я… Я пришел поговорить с Тэсс, – сказал он по-ленапски. – О том, что было на Совете. Ты можешь остаться, мама.

Женщина Грез отрицательно покачала головой.

Ворон мог поклясться, он почувствовал, что от матери пахнет тем цветочным маслом, которое индейские женщины использовали как духи.

– Извини, сын, но я не могу, – сказала Хокуа Уна. – Мне надо идти.

Ворон проследил, как мать, взяв в руки свою сумочку, направилась к двери.

– Разговаривайте спокойно, я буду поздно, – бросила она через плечо, выскальзывая из вигвама в темноту.

Ворон долго молча смотрел на закрывшуюся за матерью дверь. Куда это она направилась на ночь глядя? Наверное, на традиционные посиделки старух. Вдовы племени частенько собирались все вместе, чтобы посплетничать за рукодельем.

Ворон повернулся к Тэсс. Она смотрела на тлеющие угли в очаге.

Он в замешательстве провел рукой по лицу. С чего начать?

– Этот человек хочет поговорить с тобой, – сказал он по-английски, стараясь придать голосу уверенность.

Тэсс поставила чашку и обняла руками колени.

– Так говори же.

Ворон вздохнул. Он и не думал, что это будет так трудно.

– Здесь очень жарко. Ты не могла бы пройтись со мной? – он протянул ей руку.

– Разве я могу отказаться?

Тэсс мельком взглянула на индейца.

Она тщетно старалась успокоиться. Сердце колотилось. Она понимала, что теперь относится к Ворону как-то иначе. После того, что было в лесу… Она позволила ему подойти к ней так близко. Она позволила ему трогать ее. Но ведь на самом деле ничего не изменилось, она все так же была его пленницей. И все же Тэсс чувствовала себя по-другому.

– Ты можешь отказаться. Но ночью на ручье очень красиво. Рыбы по ночам выпрыгивают за комарами, сверкая спинами в свете бледнолицей луны. Я хотел тебе показать.

Тэсс поднялась, не подавая ему руки.

– Я думаю, прогуляться мне не помешает.

Ворон вышел из вигвама, Тэсс догнала его уже на тропинке к ручью и пошла рядом.

– Как твое плечо? – спросила она.

– До свадьбы заживет, – сказал Ворон и усмехнулся: «До свадьбы…»

– А что Совет?

– Решение пока еще не приняли.

Тэсс кивнула. На улице было прохладно. Легкий ветерок трепал ее кудри, еще влажные после вечернего купания. Она ходила на ручей, пока все были на Совете.

Под ногами шуршала трава. Они шли рядом, почти касаясь друг друга, молча спустились вниз по тропинке к ручью. Дойдя до воды, Ворон повернул налево. Вдали от тропинки он уселся на скалу, возвышавшуюся над журчащей водой. Тэсс села рядом.

Ворон достал флейту, сделанную из кости, и начал играть. Эти звуки заворожили Тэсс. Странный инструмент. Его голос был так необычен. Флейта плакала и смеялась одновременно. Тэсс слышала в музыке то пение птиц, то журчание воды, то крик ребенка. Потом Ворон стал играть что-то медленное и спокойное, похожее на колыбельную. Тэсс подумала, что эту песню, наверное, пели своим детям матери много веков назад. Звуки музыки были волшебными. Ничего подобного в своей жизни Тэсс никогда не слышала.

Она подумала, как бы она описала эту музыку Абби? Звуки были как дыхание весеннего ветра, как ласковые морские волны, как теплый ветер, который, играя с солнечными лучами, нежит кожу. Каждая мелодия складывалась в какой-то неясный, но давно знакомый образ. Это было похоже на чудо.

Когда Ворон отложил флейту, Тэсс посмотрела ему в глаза.

– А я не знала, что ты умеешь так играть. Это самая красивая музыка, какую я когда-либо слышала, – вздохнула она.

– Ты многого обо мне не знаешь, Тэсс. – Он нежно погладил флейту. – Я вовсе не дикое животное, как ты думаешь.

– Я этого не говорила.

– Я не варвар, не дикарь, не грязный краснокожий.

– Я так не считаю, ты сам это знаешь, – оправдывалась Тэсс. – Таких слов я тебе никогда не говорила.

Он кивнул.

– Ну уж так и не говорила?

– Я только не понимаю, почему ты не отпускаешь меня.

Тэсс следила за веткой, которая то показывалась, то снова исчезала в темной воде.

– Я знаю, что нравлюсь тебе, – сказал Ворон.

Тэсс молчала.

– Знаю, что ты чувствуешь влечение к этому человеку. Разве не так?

Тэсс упрямо и гордо подняла голову.

– Какое это имеет значение? Для меня важно только то, что я здесь нахожусь против своей воли. Ты держишь меня здесь в наказание за то, чего я не совершала.

• Предыдущая
• 31/74
• Следующая