Гордячка - Марш Эллен Таннер - Страница 34

При мысли об этом Морган нахмурился и заставил себя спуститься в каюту. Необходимо было решить вопрос о том, как поступить с ершистой пленницей теперь, когда она поправилась. Он распахнул дверь каюты, но, войдя, тотчас остановился. Потому что увидел ее не крепко спящей на койке, как обычно, – а уютно свернувшейся на лавке под кормовыми иллюминаторами. Руки девушки покоились на коленях, а голова свесилась на грудь. Она снова была в рубашке, рукава которой свешивались на кожаное сиденье.

Морган произнес ее имя, но Сэйбл не шелохнулась, и лишь тогда он сообразил, что она спит. Месяц отбрасывал серебристые блики на ее волосы, и грудь девушки ровно вздымалась и опадала – с каждым вздохом и выдохом.

Он тихо подошел ближе и увидел следы слез, оставшиеся на ее щеках. Она выглядела в этот момент такой юной и беззащитной, что Морган устыдился своего влечения к ней.

В этот момент Сэйбл зашевелилась – спать на кожаном сиденье было неудобно. Повернувшись на бок, она уперлась щекой в твердую деревянную раму иллюминатора и поджала под себя ноги. Лунный свет падал на тоненькую фигурку и касался выпуклостей грудей, видневшихся в прорези открытого ворота рубахи.

Сэйбл сидела перед ним, как изнеженная кошка; в серебристом свете она казалась эфемерной, но безмерно желанной. Морган протянул свою огромную руку и провел ладонью по шелковистым волосам, разметавшимся по плечам девушки. Она не реагировала, и он склонился над ней.

– Сэйбл, вы слышите меня?

Она открыла глаза, зеленые глубины которых засеребрились в лунном свете. Ее мягкие губы были раскрыты, и он поднял се на руки и прильнул к ней.

Сэйбл, еще толком не проснувшись, почувствовала приятную упругость мускулистой мужской груди. Прикосновение его губ было таким же приятным, и она чуть выпятила губы, чтобы насладиться этим ощущением. Морган же еще крепче прижал ее к себе. Затем пропел ладонью по ее бедру.

Почти не сознавая того, что делает, Сэйбл обняла его шею и взъерошила своими тонкими пальцами его густые каштановые волосы. Тихонько вздохнув, она прижалась грудью к его груди. Она совсем забыла о том, что собиралась искусно соблазнять Моргана в эту ночь и что незадолго до того горько рыдала над своей печальной судьбой. Все ее мысли вытеснил живой Морган, большие руки которого ласкали ее тело через тонкую рубашку и язык которого касался ее языка.

Сунув руку в прорезь рубашки, Морган нащупал ее обнаженную грудь, и, когда его пальцы завладели мягким холмиком, Сэйбл изогнулась дугой. Кончик ее язычка испытующе коснулся его языка, и Морган почувствовал такое неистовое желание, что сам удивился его силе. Лицо его застыло, точно маска, во рту пересохло; он повернулся и с девушкой на руках направился к койке, затем уложил ее прямо на одеяла.

Сэйбл открыла глаза и увидела перед собой его мужественное лицо и горящие, как уголья, глаза. Когда он поцеловал ее, у нее перехватило дыхание от жаркого прикосновения его губ.

– Моя чудесная, соблазнительная Сэйбл! – страстно прошептал он и прижался к ней всем телом.

Сэйбл ахнула, когда ощутила прикосновение чего-то твердого к своим чреслам. Ее рубашка задралась выше бедер, и их тела разделяли только бриджи Моргана. Ей казалось, что он вот-вот раздавит ее своим огромным весом, и когда она вновь заглянула в его глаза, то была поражена неистовством страсти, пылавшей в них.

Над его верхней губой выступили капельки пота, дыхание сделалось прерывистым, а руки жадно ласкали ее тело. Она инстинктивно почувствовала, что он вот-вот потеряет над собой контроль. Несмотря на свою неопытность, руководствуясь лишь женской интуицией, Сэйбл могла определить разницу между любовной игрой и насилием; она понимала, что никогда не вынесет унижения, если Морган Кэри возьмет ее силой. Не вынесет не потому, что не хотела близости, ибо еще никогда в жизни она не стремилась к этому так, как в эту минуту, каким бы непредсказуемым ни казался результат. Однако Сэйбл понимала, что Морган Кэри сейчас грубо овладеет ею, нисколько не заботясь о том, что испытывает она, и стремясь лишь удовлетворить собственное желание.

– Пожалуйста, не нужно!.. – с мольбой в голосе прошептала она, в то время как судорожные движения ее тела, как бы в насмешку, говорили обратное. – Я хотела сказать – не так…

И она вдруг почувствовала, что вес его тела больше не давит на нее. Сэйбл в изумлении заморгала.

– Если леди не желает, – прохрипел Морган, – я не буду принуждать ее.

И хотя он сделал это в соответствии с ее волей, Сэйбл почувствовала такое глубокое разочарование, что у нее защемило сердце. Ощущение своей отверженности и унижения овладело ею, и она отвернулась к переборке, глотая слезы. Ей не приходило в голову, что Морган также чувствует себя отвергнутым и униженным и что он лишь силой воли подавил свой неистовый порыв, хотя каждой клеточкой своего тела все еще желал ее. Наблюдая за ней, он видел, что и она вся дрожит от желания, но не мог заставить себя коснуться ее. Если бы он сделал это, то потерял бы голову.

Еще ни разу в жизни Морган не испытывал такого страстного желания обладать женщиной, какое испытывал по отношению к леди Сэйбл Сен-Жермен. Аромат ее кожи, мягкость уступчивых губ едва не сводили его с ума от желания, и сознание этого бесило его. «Такие чувства опасны, – думал он, – больше нельзя допускать этого».

Морган затолкал концы своей рубашки в бриджи и вышел из каюты, громко хлопнув дверью. Слезы градом покатились из глаз девушки, когда она поняла, что осталась одна, что, сама не желая того, озлобила Моргана. Приподнявшись на койке, она откинула за спину упавшие на глаза волосы да так и осталась сидеть на одеяле. Губы ее дрожали.

И все же ей не верилось, что он оставил ее в покое – просто исполнил ее просьбу и ушел. Означает ли это, что он не будет делать новых попыток овладеть ею? В эту ночь возможность побега с «Вызова» казалась такой же проблематичной, как и утром. Более того: теперь она понимала, что тоскует по Моргану Кэри, который одним своим жарким поцелуем каким-то таинственным образом сломил ее волю к сопротивлению.

Горячие слезы обжигали глаза девушки. Она снова улеглась на одеяло. Ей казалось, что и волосы ее, и подушка сохраняют запах тела Моргана Кэри. Она с ужасом поняла, что и ее влечет к этому сильному человеку.

Когда на следующее утро Сэйбл открыла глаза, занималась заря. Сквозь закрытые жалюзи иллюминаторов в каюту пробивался бледный свет. Гамак, растянутый между бимсами в центре каюты, был уже пуст. Девушка облегченно вздохнула – после того, что произошло ночью, ей было бы тяжело встретить взгляд голубых глаз.

Сэйбл ощутила, как краска заливает ее щеки, – она вспомнила свою невольную реакцию на страстные поцелуи Моргана Кэри. От его смелых, ищущих рук она ослабела, горя вожделением; даже сейчас она помнила жар мужской плоти, касавшейся се бедер. Сэйбл надеялась, что за ночь все забудется, но этого не произошло. Напротив, ночные ощущения еще более усиливались из-за мужского запаха, оставшегося в каюте после ухода Моргана.

Тяжело вздохнув, она начала одеваться. Возможно, прогулка по безлюдным палубам поможет ей избавиться от мыслей о Моргане. Во всяком случае, она была не в состоянии сидеть и ждать, когда Грейсон принесет завтрак.

Заглянув в зеркало, Сэйбл увидела, что она очень бледна, а под глазами появились темные тени. Губы все еще саднило от его неистовых поцелуев. Она снова вздохнула и покинула каюту.

Выйдя на палубу, Сэйбл обнаружила, что над морем полное затишье и паруса на мачтах обвисли. На западе все еще мерцало несколько звезд, а воздух сгустился, как всегда бывает при восходе солнца. Сэйбл прошла к поручням. Девушка вдыхала полной грудью соленый морской воздух, и прядки ее шелковистых волос чуть шевелились на висках. Как хорошо, что она пришла сюда!.. Это время суток кажется таким волшебным, таким радужным, что забываются все печали и тревоги.