Гордячка - Марш Эллен Таннер - Страница 86

Однако оказалось, что Пенлис Уэллс стоит особняком от этой атмосферы радушия и сердечности, – это Сэйбл поняла слишком поздно, сидя в своей холодной камере, одинокая и испуганная. Как она могла принять за чистую монету показное гостеприимство Себастьяна Фабуа? А опасность ей грозила уже тогда, когда она пошла по сводчатому переходу к замку. «О, как он был сперва любезен!» – вспоминала она, проклиная свою доверчивость. Он повел ее осматривать замок, и она ахала, удивляясь его размерам и величию. В особенности ее поразили бесценные картины, выполненные маслом голландскими, немецкими и итальянскими живописцами, и чудесные фламандские гобелены, украшавшие серые каменные стены.

И лишь когда они устроились в одной из бесчисленных гостиных, чтобы выпить чаю, который принесла бледная, молчаливая жена Себастьяна, он заговорил о Моргане.

– Итак, вы прибыли в Уэллс, чтобы разыскать моего племянника, так? – неожиданно грозно спросил он.

Сэйбл была удивлена, она вопрошающе смотрела на владельца замка, который не сводил с нее проницательных черных глаз. Себастьяну Фабуа было чуть больше шестидесяти. Высокий человек, крепкого сложения; его фигура чем-то напомнила ей Дмитрия. Волосы у него были такие же черные, как и глаза, а в аккуратно подстриженной бороде проглядывала седина. Длинные пальцы обеих рук украшали дорогие кольца. Его ладный поплиновый костюм явно был сшит в Лондоне. Еле заметный французский акцент придавал ему особый лоск. Но под этой импозантной внешностью скрывалась примитивная сила.

– Я вижу, что удивил вас, – заметил он с улыбкой, которая в тот момент показалась девушке даже обаятельной. – По правде говоря, Морган мне не племянник, во всяком случае, не по прямой линии. Мы кровно связаны с ним через его деда Ллуэллина, женившегося на Анжелике де Бернар, сестра которого – Луиза – вышла замуж за моего старшего брата. Вижу, что я запутал вас? – рассмеялся он. – Но не беспокойтесь, моя милая. У нас очень ветвистое и запутанное генеалогическое древо, и я не думаю, что вы сможете разобраться в нем.

– Мне трудно верить, что Морган вырос здесь и никому не рассказывал об этом месте, – пробормотала Сэйбл, оглядываясь вокруг: эти полированные панели из ценного тикового дерева, хрустальная люстра на потолке, картины. Она была поражена, что Пенлис Уэллс, внешне неуклюжий средневековый замок, дышал таким благородством и изысканностью внутри.

– Морган покинул Пенлис Уэллс пятнадцать лет назад, что было позором для фамилии Хауэлл! – сообщил Себастьян Фабуа, и при этом его голос вновь зазвучал резко. Взглядом заставив жену, которая пыталась что-то сказать, замолчать, он уточнил: – Я, собственно, не хочу плохо отзываться о нем, но горечь памяти трудно смягчить.

Сэйбл поставила чашку на стол, внимательно глядя в красивое лицо хозяина замка и не понимая еще, почему он внушает ей такой страх. Ее приняли в этом доме без уведомления, он любезно показал ей замок, напоил чаем. Почему же ей так неуютно здесь?

– А что натворил Морган? – спросила она, не заметив, какой интерес он проявил к ее попытке взять Моргана под защиту.

– Натворил? Ничего, ma chere.[10] Скорее это была вина его матери, распутницы, которая не могла устоять перед улыбкой любого красавца.

– Себастьян! – взмолилась его жена.

– Довольно! – резко сказал он. – Ты можешь идти! У нас есть о чем поговорить с леди Сен-Жермен.

Сэйбл вспомнила теперь, какой беспомощный взгляд кинула на нее Мари Фабуа, поспешно уходя из комнаты. Если бы только она поняла тогда, что усталая маленькая женщина боится не за себя, а за нее! Какой же глупостью было вообще заявиться в Пенлис Уэллс!

Но больше Себастьян Фабуа не стал ей рассказывать о прошлом Моргана. Вместо этого он начал расспрашивать девушку о ее собственной жизни и об отношениях с Морганом. Сэйбл вежливо отвечала на его вопросы, хотя начала понимать, что его интерес к ней неестествен. Как она жалела, что не прислушалась к внутреннему голосу и не уехала, когда еще такая возможность была!

Осторожный стук в дверь заставил девушку вскочить на ноги. С учащенно бьющимся сердцем она прижалась к стене, боясь выдать свое присутствие.

– Леди Сен-Жермен!

Сэйбл проглотила комок, узнав тихий голос Мари Фабуа, темноволосой жены Себастьяна.

– Да?

– Мне нужно войти и поговорить с вами. У меня есть ключ, о котором Себастьян не знает, но вы должны дать мне слово, что не предпримете попытки убежать. – Ее голос перешел в шепот. – По крайней мере, пока светло. А позднее, когда он ляжет спать, я снова приду к вам. Слезы покатились из глаз девушки:

– Вы поможете мне?

– Конечно, помогу. Я больше не могу стоять в стороне и позволять ему делать такие страшные дела!

Ключ повернулся в замке, и старая дверь со скрипом отворилась. Мари Фабуа щурила глаза, пока они привыкли к тусклому освещению. Сэйбл не могла не заметить, с какой симпатией женщина посмотрела на нее. Крепко прикрыв за собой дверь, Мари достала из кармашка передника свежеиспеченную булку и кусок сыра.

Сэйбл покачала головой, но Мари настояла:

– Вам нужно поддерживать силы, cherie![11]

– О миссис Фабуа! – вырвалось у девушки. – Почему он так поступил со мной? Он говорит, что это из-за того, что я рассказала ему о Моргане. Но я не понимаю, что он имеет в виду!

– Прежде чем мы поговорим, вам следует поесть, – сказала Мари. – Себастьян уехал, и у нас есть время до его возвращения.

У девушки совсем не было аппетита, но чтобы доставить удовольствие маленькой женщине, она отломила кусочек хлеба. Как только она попробовала его, у нее разыгрался волчий аппетит. Мари, довольная, поглядывала на девушку, радуясь, что ее больше не нужно уговаривать поесть. Когда голодный огонек потух в прелестных изумрудных глазах Сэйбл, Мари заговорила. Она говорила тихо, без эмоций, словно давным-давно утратила их.

– Леди Сен-Жермен, мне пришлось быть невольной сообщницей в неблаговидных делах Себастьяна в течение последних пятнадцати лет. Когда-то – после смерти Гвенны Хауэлл – я попыталась оставить мужа, но он так избил меня, что я начала опасаться за свою жизнь. С той поры я больше не пыталась бежать. Я хочу рассказать вам, что он творил, – быстро добавила она, – помочь вам найти того, кто бы мог остановить его злодеяния. Вы смелая девушка – я это поняла, как только увидела вас, – и вашим сердцем руководит любовь, что придает вам силы. Себастьян должен заплатить за то, что натворил, и вы можете добиться, чтобы Морган Кэри рассчитался с ним!

Она замолчала, смутившись оттого, что голос ее вибрирует от затаенной ненависти. Нервно посмотрев в закопченное окно, она заломила руки.

– Мне даже сейчас трудно говорить об этом, и, к сожалению, нет времени рассказать вам все. Выслушайте же то, что я скажу, леди, и не тратьте времени на вопросы.

– Пожалуйста, продолжайте, – выдохнула девушка, совершенно забыв о еде.

Мари Фабуа, сглотнув комок в горле, заговорила, впервые в жизни коснувшись тайн, которые носила в себе целых пятнадцать лет.

– Возможно, Себастьян не разъяснил вам, какое именно родство связывает его с Хауэллами, – сказала она, внимательно вглядываясь в лицо девушки. – Я хочу рассказать вам об этом, чтобы вы не запутались. Вам известно, что дедом Моргана Кэри был Ллуэллин Хауэлл, прямой потомок первого из рода Хауэллов, поселившегося в этой долине? Сэйбл молча кивнула.

– Ллуэллин женился на де Бернар из Лиона, по имени Анжелика. У них родился лишь один ребенок – дочь по имени Гвенна.

– Мать Моргана! Мари кивнула.

– У Анжелики была сестра Луиза, которая очень подружилась со своей племянницей после смерти Анжелики. Гвенна часто ездила в Лондон навещать ее, даже после того, как Луиза вышла за Ги Филиппа Фабуа.

– Брата Себастьяна, – вспомнила Сэйбл.

– Oui.[12] Ги Филипп был одним из лучших людей в роду Фабуа, – сказала Мари, не силах скрыть горечь своих слов. При этом она вспомнила о своем собственном замужестве и о том, как славно Себастьян тогда относился к ней. Лишь позднее она понемногу начала понимать, какой дьявол поселился в душе ее властолюбивого мужа. Очнувшись от своих грустных мыслей, она продолжала тем же тихим голосом: – Возможно, Ллуэллин Хауэлл и любил дочь. Но он был очень волевым и требовательным человеком, поэтому неудивительно, что когда Гвенна влюбилась в одного дворянина в Париже и забеременела от него, то обратилась за помощью к Луизе. Луиза настаивала, чтобы она познакомила ее с отцом ребенка, но Гвенна отказалась. Женщина гордая и своевольная, она была воспитана так, что никогда бы не стала унижаться.