Гордячка - Марш Эллен Таннер - Страница 94

– Боже мой, Сэйбл! – простонал он.

Она бросилась к нему, и он потерял голову. Их губы слились в поцелуе, который сделал бессмысленными гордость и страдания, так омрачавшие их отношения в бурном прошлом. Впереди было будущее – полное любви будущее, которое свяжет их навеки.

Когда Морган поднял голову, с нежностью вглядываясь в ее глаза, он заметил, что рядом молча стоит Чарльз Сен-Жермен. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он едва сдерживается от ярости. Морган высвободился из объятий девушки и попытался собраться с духом, чтобы выдержать бурю со стороны будущего тестя.

– Отец… – прошептала Сэйбл, понимая, что у нее не выдержит сердце, если граф отвергнет человека, которого она полюбила.

На минуту воцарилось молчание. Чарльз переводил взгляд с умоляющего лица дочери на решительное Моргана Кэри. Неожиданно его полные губы дрогнули, и он сокрушенно покачал головой, очевидно, сам не понимая, что побудило его сдаться. Может быть, маленькая ручка Сэйбл, так доверчиво проскользнувшая под руку Моргана, а может, любовь, светившаяся в глазах молодого человека, вглядывавшегося в лицо его дочери.

– Твоя мать была права, – хриплым голосом проговорил граф. – Естественно, я не верил ей, но теперь вижу, какого дурака свалял! Мне следовало бы помнить, что она никогда не ошибается.

Глаза девушки увлажнились, когда Морган крепко пожал протянутую руку графа.

По саду гулял легкий ветерок, пригибавший головки нарциссов и приподнимавший широкие поля шляпы, надетой на темно-медные локоны леди Сэйбл Кэри. Закрыв глаза и откинув голову, она наслаждалась ароматным горным воздухом, насыщенным запахом хвои. Весной Уэльс изумлял цветением боярышника и луговых цветов, а воздух был напоен ароматом трав.

Сэйбл не стала открывать глаза, когда ощутила губы Моргана на своей щеке. От его глухого смешка у нее потеплело на сердце, и когда она наконец повернулась к нему, у нее перехватило дыхание – с такой любовью смотрели на нее голубые глаза капитана.

– Снова грезишь? – спросил Морган, усаживаясь рядом с ней на траве.

– Я думала о том, как сегодня хорошо на солнышке! – вздохнула Сэйбл.

– А у меня такое ощущение, что ты думаешь о западных морских ветрах, а не о весеннем Уэльсе, – улыбнулся Морган. Его и забавляла, и восхищала любовь Сэйбл к морю.

Не скрывая удовольствия, он изучал ее лицо, ничего не упуская, так как обожал каждую его черточку: упрямо вздернутый носик, искорки в изумрудно-зеленых глазах и золотистые солнечные блики на выбившихся из-под шляпы локонах.

– Не могу дождаться, – призналась Сэйбл; нежный румянец, окрасивший се щеки, свидетельствовал о том, что ей известно, с каким восхищением супруг вглядывается в ее черты.

На следующее утро «Вызов» должен был бросить якорь в Лланелли, чтобы взять на борт капитана сэра Моргана и его жену. Первую остановку они предполагали сделать в Нортхэде, где граф и графиня Монтеррей с нетерпением ждали свидания с внуком, родившимся без малого два месяца назад.

Чарльз Сергей Кэри, или Чейс, как его называли родители и работники Пенлис Уэллса, родился в дни, когда бушевала весенняя метель, из-за которой Рэйвен и Чарльз не смогли приехать, чтобы присутствовать при его рождении. Для Сэйбл это было большим разочарованием, но молодую мать утешало то обстоятельство, что ребенку предстояло крещение в Нортхэде в присутствии всех ее близких.

Долгие месяцы беременности не очень тяготили Сэйбл, даже когда ребенок в чреве стал большим и ей пришлось сидеть в четырех стенах. Снег одел долину в белый саван и изолировал Пенлис Уэллс от остального мира, поэтому Сэйбл проводила все время за книгой у камина, укрыв колени пледом и ожидая Моргана из Эбердера, куда он постоянно отлучался по делам. Власти проводили расследование в связи с гибелью Себастьяна Фабуа, а кроме того, ему пришлось заниматься устройством дел Мари Фабуа. Морган помог Мари возвратиться во Францию, и, хотя Сэйбл была рада, что все вопросы постепенно удавалось урегулировать, ей бы хотелось, чтобы Морган не уезжал из дома надолго.

Сэйбл знала, что муж всегда старается вернуться поскорее. Оставив коня в конюшне, обветренный и промерзший, он являлся к ней, и свет любви в его глазах согревал ее так, как ничто другое. Даже в последние дни беременности, когда настроение у нее было не самое радужное, Морган оставался преданным и любящим супругом, чье терпение и нежность вызывали у нее на глазах слезы. С каждым прожитым днем молодая женщина любила его все сильнее, хотя ей трудно было поверить, что возможно большее счастье, чем испытанное ею в то солнечное сентябрьское утро, когда они венчались в великолепном большом зале Нортхэда.

Сэйбл просто не верилось, что после смерти Себастьяна Фабуа в ее жизни произошло столько перемен. Теперь Пенлис Уэллс принадлежал Моргану, и ей оставалось лишь изумляться, когда она сравнивала тепло домашнего очага в замке с холодом и мраком, царившими здесь при жизни того ужасного злодея. Преданные арендаторы и слуги были в восторге оттого, что ими вновь управляет представитель рода Хауэллов, поэтому они охотно ответили на призыв Моргана восстановить Уэллс в его прежнем виде и рьяно взялись за дело. Так что теперь Сэйбл больше не думала о тех ужасах, с которыми когда-то столкнулась здесь, и полюбила замок так же, как любил его Морган.

Конечно, Нортхэд для нее навсегда останется родным домом, и именно там она будет ждать Моргана, когда он будет уходить в плавание. Вернее так считал ее супруг – сама же она вовсе не собиралась отпускать его в море одного. Что же касается процветающей корпорации «Хауэлл Лтд.», которой руководил Морган, то в их отсутствие руководство всегда можно поручить Сергею. Если, конечно, он сможет надолго оторваться от своих чертежей, подумала молодая женщина, покачав головой.

Никто не удивился, когда в начале минувшей зимы было объявлено о том, что дом и поместье Уайклифа Блэкберна выставлены на продажу. Зато все, включая графа, который помогал при заключении сделки, пришли в изумление, когда поместье, теперь переименованное в Холл, приобрел сводный брат Моргана – Сергей. По всей видимости, ему весьма импонировала идея восстановить когда-то процветавшее поместье. Во всяком случае, так говорил сам Сергей. Сэйбл же думала: не являются ли прелестные серые глаза Бриджит Блер причиной того, что Сергей решил не возвращаться в Россию? Морган посмеивался над женой, считая это ее фантазией, но Сэйбл заметила, как он был доволен, когда Сергей официально попросил руки Бриджит и получил согласие. Свадьбу планировали сыграть сразу же по возвращении Моргана с супругой с Барбадоса, и Сэйбл мечтала о том, чтобы Сергею и Бриджит улыбнулось такое же счастье, каким она наслаждалась с Морганом.

– Не знаю, кто придет в большее возбуждение в связи с нашим приездом, – заметила Сэйбл, легонько коснувшись своими тонкими пальцами щеки ребенка, спавшего рядом на мягком одеяле, – родители или Лайм с Раймондом, которые отправятся с нами на Барбадос?..

Морган, протянув руку, взял жену за подбородок. В горле у него пересохло, когда он вгляделся в изумрудные глубины ее глаз, которые влекли его даже сильнее, чем таинственные морские просторы.

– Мне бы хотелось, чтобы ты передумала и на этот раз осталась дома, – проговорил он с нежностью. – «Вызов» ненадолго задержится в море.

– Я не смогу прожить без тебя даже несколько недель, – ответила Сэйбл, но ее глаза говорили гораздо больше, чем слова. – И кроме того, я хочу повидать Дмитрия и его семью, а утверждение миссис Полфри, что после родов мать должна лежать в постели целый месяц, – полный абсурд. – Она улыбнулась, говоря о домоправительнице замка, которая относилась к молодой хозяйке поистине по-матерински.

Всматриваясь в лицо молодой жены, прекрасные глаза которой глядели на него из-под широкополой шляпы, Морган склонялся к тому, чтобы уступить ей и взять с собой в плавание.

Наклонившись, он прильнул к ее губам. И хотя это было лишь нежное прикосновение, оно разожгло мощное пламя страсти. Ладонь Моргана легла на затылок Сэйбл. Вкус ее губ был сладостен; он почувствовал неодолимое желание, когда она обняла его за шею. Его руки гладили ее спину, он наслаждался теплом ее тела. Через минуту они оба задыхались от желания.