«У» – значит убийца - Графтон Сью - Страница 30
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая
На взлете самолет трясло, но когда мы набрали высоту, наш аэроплан резко выровнялся. Стюардесса прошла по проходу с подносом, раздавая пластиковые стаканчики с апельсиновым соком и "кока-колой" и на выбор пакетики с сухими солеными крендельками или арахисом. Авиакомпании, которые в наши дни усиленно старались снизить издержки, уменьшили теперь содержимое этих пакетиков до (примерно) одной столовой ложки. Я взяла оба пакетика, надорвала их и принялась есть по одному орешку и крендельку через раз, чтобы продлить эту процедуру.
Когда мы пролетали в потемневшем вечернем небе над побережьем, населенные пункты внизу казались отдельными, не связанными между собой светлыми пятнами. С этой высоты городки выглядели как поселения на чужой планете, а между ними тянулись полосы, которые при дневном свете окажутся горами. Я не ориентировалась по ландшафту, но попыталась определить Санта-Марию, Пасо-Роблес и Кинг-Сити. Из этого ничего не получилось, и я утешилась тем, что у меня отсутствовало чувство размера и расстояния. Зато увидела шоссе сто один, с этой высоты оно казалось жутким и незнакомым.
До Сан-Франциско мы долетели менее чем за полтора часа. Уже на подлете я увидела уличные фонари, тянувшиеся вдоль холмов, отчего местность внизу напоминала контурную карту. Самолет приземлился так далеко от галереи прилета, что встречающий нас персонал вынужден был поджидать у здания. Мы вошли в помещение, поднялись по задней лестнице, словно депортируемые иммигранты, и наконец оказались в знакомом зале. Я остановилась у газетного киоска и купила подробную карту города, а затем разыскала бюро проката автомобилей, где заполнила все нужные бумаги. В пять минут двенадцатого я уже ехала по шоссе сто один, направляясь на север, к городу.
Ночь была ясной и холодной, справа, за заливом, виднелись огни Окленда и Аламеды. Машины двигались по шоссе быстро, и вскоре передо мной уже начал вырисовываться город, похожий на неоновое мороженое. Через полмили после Маркет-стрит – на Голден-Гейт-авеню – шоссе сто один перешло в обычную дорогу. Я проехала полквартала в направлении Ван Несс, повернула налево, а потом еще раз свернула налево на Ломбард-стрит. По обеим сторонам оживленной четырехрядной улицы выстроились кафе и мотели всех размеров и экстерьеров. Не желая тратить умственную энергию и что-то выдумывать, я зарегистрировалась в отеле "Дель Рэй" – первом с вывеской "Есть свободные номера". Все равно я здесь только на одну ночь. Все, что мне требовалось, так это комната, достаточно чистая, чтобы я не была вынуждена все время ходить по ней в обуви. Я попросила комнату подальше от шума транспорта, и меня направили в номер триста сорок три.
"Дель Рэй" один из тех мотелей, где управляющий уверен, что вы будете воровать все, что попадется под руку. Вешалки в шкафах были закреплены на стержнях, так что снять их не представлялось возможным. На телевизоре имелась табличка, предупреждающая, что попытка отсоединить шнур или передвинуть телевизор автоматически вызовет сигнал тревоги за стойкой портье. Радиоприемник-будильник был прикручен к прикроватному столику болтами. В общем, грабителям и мошенникам делать было нечего. Я прижала ухо к стене, интересуясь, кто может занимать соседний номер, но услышала только храп. А когда я попыталась уснуть, храп стал просто невыносимым. Тогда я села на край кровати и позвонила в офис, оставив для Иды Руфь на автоответчике номер своего телефона. Затем соединилась с собственным автоответчиком, набрала код дистанционного управления и проверила, нет ли сообщений. Ничего. Но мой приятный голос, записанный на автоответчике, вызвал у меня желание ответить, а это значит, что на него так же могли реагировать и те, кто звонит мне.
Было уже около полуночи, и я чувствовала, что энергия так и сочится изо всех пор моего тела. Начиная с того момента как я бросила дневную жизнь и стала заниматься делами по ночам, я заметила, что мне все труднее становится предсказывать свои поступки, которые я совершаю под воздействием неукротимого темперамента. Пройдя в ванную, я увидела там отпечатанное объявление, в котором хозяин предупреждал постояльцев о длительной засушливой погоде и буквально умолял их расходовать как можно меньше воды. Я быстро приняла душ (страдая от сознания собственной вины), затем вытерлась полотенцем, грубым, как покрытие тротуара. Поставив сумку на кровать, я вытащила чистое нижнее белье и колготки, а также черное платье "на все случаи жизни". Еще совсем недавно платье было перепачкано грязью из канавы, пахло плесенью и болотом. Я несколько раз носила его в химчистку, и теперь оно выглядело как новое... ну, если не рассматривать чересчур внимательно. Материал, из которого оно было сшито, представлял собой последнее достижение науки: легкий, немнущийся, быстросохнущий, очень прочный. Некоторые из моих поклонников очень сожалели по поводу последнего качества этой необычной ткани. Они просили меня выбросить это платье и сменить гардероб. Но я не видела в этом никакого смысла. С длинными рукавами и складками впереди – оно действительно прекрасно (ну, скажем, вполне) подходило для всех случаев жизни. Я надевала его на свадьбы, похороны, коктейли, судебные заседания. Расстегнув молнию, я попыталась одновременно влезть в платье и в черные туфли без каблуков. Конечно, никто бы не принял меня за манекенщицу, но, по крайней мере, я могла сойти в нем за серьезную женщину.
Судя по карте и полученному адресу, Джозеф Эрз жил в районе Пасифик Хейтс. Я положила карту на пассажирское сиденье машины и включила свет в салоне, чтобы можно было следить, куда я еду. Свернула налево на Дивисадеро и поехала к Сакраменто-стрит. Уже подъехав к дому Эрза, мне пришлось покружить по кварталу: даже в такой час было трудно найти место для парковки возле его особняка. Впереди меня ехал "мерседес", а сзади – "ягуар". Сам дом сверкал огнями, нескончаемый поток гостей, как прибывающих, так и отбывающих, для парковки и выезда пользовался помощью прислуги. Я подъехала к одному из молодых людей, одетых в черные брюки и белые смокинги.
Ворота были открыты, поздние гости шли к дому, огибали его и направлялись в сад, расположенный позади. Их пропускал мужчина в смокинге, который с явным подозрением оглядел мой наряд.
– Добрый вечер. Могу я взглянуть на ваше приглашение?
– Я приехала не на прием. У меня назначена личная встреча с мистером Эрзом.
На лице стража появилось сомнение, однако ему платили за то, чтобы он улыбался гостям, поэтому он и выдал мне улыбку на минимальную сумму своего заработка.
– Позвоните возле входной двери. Кто-нибудь из слуг проведет вас в дом.
Особняк окружал двор, огромный по стандартам Сан-Франциско. В этом городе строения, как правило, теснятся друг к другу. Для создания максимального уединения, кроме кованой железной ограды, имелась еще высокая самшитовая живая изгородь. Я пошла по дорожке, выложенной кирпичом. Трава по обе стороны была нежно-зеленой, совсем недавно подстриженной. Дом представлял собой трехэтажный особняк, сложенный из старого красного кирпича, который со временем приобрел цвет спелого арбуза. Окна с тонированными стеклами были обложены светло-серым камнем, крыша покрыта серым шифером. Из-за дома доносились голоса многочисленной публики, усиленные алкоголем, а на этот шум накладывались звуки эстрадного трио. Иногда раздавались бурные взрывы смеха, которые тихо растворялись в окружающей темноте.
Я, как и было велено, позвонила у входной двери. Открывшая дверь служанка в форме пригласила меня войти. Я назвалась и сказала, что мистер Эрз ожидает меня. Мой приход ее, похоже, нисколько не взволновал, да и платье "на все случаи жизни" вроде бы вполне устраивало. Слава Богу. Служанка кивнула и ушла, дав мне возможность немного оглядеться. Круглый вестибюль с черной мраморной лестницей справа, потолок высотой в два этажа, позолоченная каскадная люстра со сверкающими призматическими подвесками. Когда-нибудь она рухнет от землетрясения, и служанку расплющит по полу, как койота из мультфильма.
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая
