Два героя - Гранстрем Э. - Страница 22
- Предыдущая
- 22/55
- Следующая
Наконец наступил давно желанный для Маркены день, когда можно было отправиться в Чибао и затем в Сан-Доминго. Шесть индейцев-носильщиков унесли Кастанеду из Золотой долины, еще недавно составлявшей цель всех его стремлений. Он не имел при себе ни одного золотого зернышка и не ощущал ни малейшего желания иметь его. Маркена и Ара шли рядом с носилками.
– Вам не нужно конвоя, – сказал им Ролдан при прощании, – ведь с индейцами заключен мир.
Золотопромышленники устроили прекрасную дорогу через первобытный лес, но маленький караван продвигался медленно, потому что приходилось очень осторожно нести носилки.
– У нас много времени! – говорил Маркена.
Но Ара качала головой и говорила:
– Нет, нам нужно спешить, пока не выйдем из леса. Эти тропинки опасны, и где-нибудь в ущелье нас ждет засада.
– Индейцы живут с нами в мире, – говорил ей Маркена. Но она шла рядом с ним и зорко вглядывалась направо и налево в лесную чащу. Очевидно, она помнила, что «индейская месть не дремлет». Но вот лес кончался, а в саванне уже нечего было опасаться засады.
Вдруг Ара с диким криком бросилась в сторону, а мимо нее прожужжало копье, к счастью, вонзившееся в дерево. Маркена схватился за меч, но врага не было видно, и только в одном месте чуть-чуть колыхнулись ветви куста.
Когда караван вступил в саванну, Маркена задумался над участью Ары. Он предчувствовал, что его мечты о новой колонии близ Сан-Доминго не сбудутся, и что ему придется воротится на родину. Что же тогда будет с Арой?
Он подошел к ней и стал говорить о своей родине. Индеанка слушала его с поникшей головой, затем взглянув на него, спросила дрожащим голосом:
– Ты хочешь вернуться в страну белых людей?
– Может быть, Ара!
– А меня ты хочешь оставить здесь?
– Это от тебя зависит, – сказал он медленно. – Подумай, ведь этот остров – твоя родина. Там, за морем, тебе будет все чуждо.
Она не ответила ему, но из ее глаз полились слезы.
Пробираясь вдоль морского берега, караван Маркены приблизился к Сан-Доминго. С небольшого пригорка путники наши вдруг увидели большое поселение с церковью и с несколькими каменными домами, а у берега стояли шесть горделивых кораблей. Увидев кругом города обработанные поля и плантации сахарного тростника, Маркена подумал, что нравственная обязанность его содействовать процветанию этой колонии, а не бежать малодушно в Испанию. С уст Кастанеды вырвалось только одно восклицание: «Слава Богу! Тут есть корабли! Я могу вернуться в Испанию!»
Ара была поражена и подавлена. Правда, Маркена рассказывал ей о городах Испании, но она представляла их себе в виде больших индейских деревень с большими хижинами. И вдруг перед ней невиданные здания и чудовищные, исполинские лодки, каких индеанка не могла себе представить.
По мере того, как путники подходили к городу, очарование Маркены уступало более горьким чувствам. И здесь, среди этого большого населения, не было мира и справедливости. В стороне от дороги Маркена увидел семь виселиц, на которых качались семь трупов испанцев!
«Вот до чего дошло, думал он; адмирал должен прибегать к таким многочисленным казням».
Ара подошла к нему и спросила:
– Что значат эти висящие тела испанцев? Разве христиане так хоронят своих покойников?
Эти невинные слова мучительно отозвались в душе Маркены.
Но вот и город. Он встретил наших путников ласково. Они пришли с золотых приисков, и гостиница у гавани приняла их с почестями.
– О, вы будете жить в веселье, у вас есть золото! – говорили им.
В первом городе Нового Света уже царило в малом размере то же самое, что в старых городах Европы. Благодаря неслыханно высоким ценам, существовавшим в Сан-Доминго, у Маркены через две недели исчезли не только ничтожные остатки золотого песка, но и руда, которую он хотел показать Колумбу.
– Гм, я думал, что вы были прилежнее в рудниках, – говорил трактирщик и предложил продать Ару.
Маркена с негодованием отверг это предложение, но должен был с больным Кастанедой перейти за город в одну из пустых индейских хижин, в которых ютились нищие города Сан-Доминго.
Все эти разочарования были началом больших бедствий. Маркена ждал адмирала, совершавшего тогда свое третье плавание с целью новых открытий и дошедшего на этот раз до материка Америки у устьев реки Ориноко. На него он возлагал свои надежды. Но судьба готовила такие события, которым Маркена не поверил бы, если бы сам не стал их очевидцем.
Как-то раз в гавани раздался пушечный выстрел, и по городу разнеслась весть: «Флот из Испании»! Два корабля остановились на рейде.
Прибыл королевский судья Франциско де-Бобадилла с чрезвычайными полномочиями от короля.
С прибытием его Колумб терял всю власть на открытом им острове. Всем состоявшим на королевской службе было немедленно выдано неуплаченное жалованье. Разработка золотых рудников, составлявших до того времени семейную монополию вице-короля, объявлялась свободной, и сбор в казну с добытого золота уменьшился до одиннадцатой части. Эти меры привлекли народ на сторону Бобадиллы, и ликованию не было конца. И скоро город Сан-Доминго увидел вице-короля Колумба, только что вернувшегося из своего путешествия, в цепях.
Маркена был страшно поражен этими событиями. Он вспомнил час, когда в Палосе встречали Колумба с колокольным звоном, вспомнил, с каким удивлением народ смотрел на адмирала, когда он вступал в королевский дворец в Барселоне. А теперь? Какая трагическая судьба! Какая неблагодарность людей! Того, кто подарил Кастилии и Леону Новый Свет, того в этом самом Новом Свете заковали в цепи!
– Не тужи! – утешал Маркену Кастанеда, когда адмирал был взят под стражу. – Колумбу здесь никакого зла не сделают. Его отошлют обратно в Испанию, а король будет для него милостивым судьей. Ты можешь ехать с ним; никто тебе не воспретит; я говорил об этом с Хойедой. Ты можешь спокойно проводить его, – добавил, улыбаясь, Кастанеда, знавший, как заботился Маркена о судьбе Ары, – я снял с твоей души одну заботу. Видишь, Ара спасла мне жизнь, и я обязан ей, а потому я около Сан-Доминго приобрел за бесценок дом и хочу здесь поселиться. Ара может остаться у меня. Я ей сказал, что ты вернешься, и она согласилась остаться пока у меня.
Маркена вздохнул с облегчением и пожал Кастанеде руку.
Наступил день отплытия Колумба в Испанию. Гидальго Алонзо де-Виллехо явился со стражей за адмиралом. Колумб был убит горем: он опасался за свою жизнь и думал, что настал час его смерти.
– Виллехо, куда вы меня ведете? – спросил он дрожащим голосом.
– На корабль, я отвезу вас в Испанию, – ответил Гидальго.
Адмирал посмотрел недоверчиво на Виллехо и последовал за ним в цепях по улицам Сан-Доминго.
Народ собравшийся посмотреть на отплытие Колумба, стоял безмолвно; даже смертельные враги его не смели в эти минуты открыто высказывать своего злорадства, а многие из них были тронуты несчастьем великого человека.
Глубоко тронуты были также матросы. Когда подняли якоря, капитан корабля, Андрей Мартин, подошел почтительно к пленнику, желая снять с него цепи. Чувство радости охватило стоявшего вблизи Маркену. Но Колумб отклонил это снисхождение.
– Нет, – сказал он, – пусть Испания увидит позор, нанесенный мне в награду за мои заслуги.
Маркена отвернулся со слезами на глазах. Некогда он преклонялся перед открывшим Новый Свет человеком, как перед героем, теперь он казался ему еще величественнее, как мученик.
Еще на корабле Колумб написал письмо к кормилице принца, имевшей большое влияние при дворе, и этим путем король и королева получили донесение раньше враждебного для него письма Бобадиллы.
Колумб в цепях! Подобное обхождение с великим мореплавателем король и королева нашли недостойным. По приказанию короля, Колумб немедленно был освобожден от цепей, и ему стали воздавать подобающие ему почести. Король послал ему 2000 дукатов, чтобы он мог явиться ко двору. Когда он, 17 декабря 1500 года, преклонил колени пред их величеством, то был так взволнован, что не мог выговорить ни слова. Его осыпали почестями; но звезда его угасла навсегда. Он все еще носил титул вице-короля, но управлять своей землей, ему не было дозволено. Король был уверен, что великому мореплавателю недоставало организаторского таланта администратора, и чтобы обеспечить своей колонии лучшую будущность, король с этого времени назначал губернаторами испанцев. Лигуриец не должен был более господствовать на Эспаньоле.
- Предыдущая
- 22/55
- Следующая
