Два героя - Гранстрем Э. - Страница 33
- Предыдущая
- 33/55
- Следующая
Но в те времена там еще не было пшеницы, первые зерна были посеяны негром, прибывшим с Кортесом. Но леса занимали тогда огромные пространства. Впоследствии испанцы вырубили их и этим придали стране пустынный вид, преобладающий в ней в настоящее время.
Здесь хребет Кордильерских гор представляет плоскую горную возвышенность, среди которой лежит знаменитая долина Мексики. Перед взорами путника лежали пять озер, а на берегу самого широкого из них находилась столица Теночтитлон, или Мексика.
Вот сюда-то и спешило теперь войско Кортеса, в числе которого находились и Виллафана, и Рамузио.
Переход через tierra caliente оказался очень тяжелым. Войско, достигнув песчаной области, страдало от жажды. В воздухе царила удушливая жара, и многие тяжеловооруженные воины, упав от изнеможения, отставали от отряда. На счастье, союзный Кортесу индейский город Тласкала находился в недалеком расстоянии, и Сандоваль тотчас послал туда нескольких всадников с поручением добыть для войска освежительные напитки и съестные припасы.
Среди отставших находился и Рамузио, товарищи бросили его на произвол судьбы, при нем остался лишь один Виллафана.
«Этот человек может мне пригодиться, – думал он, – я не дам ему погибнуть. Посланные за напитками должны вернуться сюда к ночи, а в ожидании их мы можем укрыться под сенью какого-нибудь холма».
Он поднял Рамузио, взвалил себе на спину и понес в тенистое место. Расстегнув ему одежду, он влил ему в рот несколько капель пульке из имевшейся при нем фляжки. Рамузио открыл на мгновенье глаза, но скоро крепко заснул. Виллафана не стал более беспокоить его. «Лучше обождать до заката солнца, – думал он, глядя вслед удаляющемуся отряду, – ночью мы как-нибудь доберемся до Тласкалы».
Едва успело скрыться солнце, как он разбудил своего товарища и, разделив с ним остаток своего пульке, заставил его подняться и идти дальше.
Рамузио не знал, как благодарить его.
– Ты спас мне жизнь, – говорил он, – я никогда не забуду этого.
– Перестань! – возразил Виллафана, – ведь мы друзья и к тому же находимся в походе. Сегодня ты, завтра я! Правда, – прибавил он, – никто из твоих старых товарищей не позаботился о тебе. Ты, кажется у них не на хорошем счету. Ну, меня они тоже, кажется, терпеть не могут, а потому я дорожу твоей дружбой.
Да, Виллафана теперь очень дорожил дружбой Рамузио, потому что не знал, какой оборот примет его дело с Авилой.
Авила находился вместе с Альварадо в Теночтитлоне. По полученным Кортесом известиям в бою погибло уже много испанцев, и положение остальных было опасно. Кто мог предвидеть, чем кончится этот поход? Может быть, помощь прибудет поздно? Может быть, весь испанский гарнизон уже перерезан? В таком случае Алонзо Авила также погибнет или погиб уже, и Виллафана легко добудет от Кортеса свидетельство о смерти, по которому получит свою тысячу червонцев.
Так размышлял Виллафана, ведя слабого Рамузио, опиравшегося на его плечи.
«Он тронут моей услугой, думал он, кажется его можно будет уговорить… Что, если я выдам его в Аранде за Алонзо Авилу?.. Ведь он заплатит мне больше тысячи червонцев и должен будет подарить мельницу с виноградниками, а документы здесь добыть будет нетрудно… Мексика и Испания! Кто тут может навести справки в случае подозрения? С добрым утром, сеньор Мартин Авила, я привел к вам наследника Алонзо!»
И он самодовольно усмехнулся.
Из всех испанцев в эту минуту он один желал победы восставшим ацтекам.
Поднявшись на холм, они увидели перед собой обширную равнину, освещенную лунным светом, на которой заметили нескольких всадников, подбиравших лежавших на дороге товарищей.
– Мужайся, Педро! – вскричал Виллафана, – спасение близко, нам везут напитки!
– Возблагодарим Бога! – воскликнул Рамузио, падая на колени и начиная горячо молиться.
Виллафана сердито взглянул на него.
– Набожный! – пробормотал он. – Этого я не ожидал! Но погоди, приятель, война не смягчает людей, и уж я наведу тебя на путь истины.
В Тласкале Кортес собрал свои войска; у него было тысяча человек испанской пехоты и около ста человек конницы. К этой силе примкнули его тласкаланские союзники. Бывшие солдаты Нарваеса скоро поняли, в каком положении находятся дела, сначала казавшиеся им не столь запутанными. Но отступать было поздно, и войско быстро двинулось вперед через хребет Кордильеров, положившись на своего вождя.
В то время Фернандесу Кортесу было около тридцати лет. Это был человек среднего роста, с бледным лицом и большими черными глазами, придававшими ему серьезное выражение, противоречившее его веселому нраву. Он был строен, с широкой грудью и плечами и мускулист. Это был рыцарь в полном смысле слова, ловкий и сильный, отличный фехтовальщик и наездник. Он пил и ел умеренно, одевался изысканно, но без всякой пышности, и всегда казался веселым и обходительным; но под этой внешностью скрывался холодный, расчетливый ум, благодаря которому он умел добиться слепого повиновения себе войска.
В свите Кортеса находилась еще замечательная личность, это была донна Марина, подруга военачальника, служившая ему переводчицей при переговорах с мексиканцами. Вожди племени Табаско подарили ее Кортесу в числе прочих невольников. Но она была урожденная принцесса и единственная дочь могущественного, богатого кацика, владения которого находились на южной границе Мексики. После смерти отца, мать ее вышла снова замуж и решила передать родившемуся сыну принадлежавшее Марине наследство. С этой целью она распространила слух о смерти дочери и воспользовалась умершим ребенком своей рабыни, труп которого выставила вместо своей дочери, а дочь тайно передала кочующим купцам. Индейцы назвали покинутую принцессу Малинче, а испанцы дали ей имя донны Марины. Купцы продали ее в Табаско, откуда уже она попала в руки Кортеса. В то время Марина была уже во цвете лет. «Она прекрасна как богиня!» – говорит о ней один современник. Она всегда оставалась предана испанцам, и благодаря ее знанию языка, нравов и обычаев мексиканцев, ей нередко удавалась выводить испанцев из самых запутанных и опасных положений.
Так как при переговорах с ацтеками Кортес всегда являлся в сопровождении своей прекрасной переводчицы, то мексиканцы и его также прозвали Малинче.
Наконец испанцы перебрались через ущелья Кордильеров. Перед ними расстилалась, подобно прекрасной панораме, долина Мексики с ее живописными озерами и берегами, зелеными рощами, заселенными богатыми городами. Вдали виднелись роскошные дубовые, шелковичные и кедровые леса, а еще далее за ними – золотистые поля маиса и алоэ, чередующиеся с огородами и цветущими садами. Среди обширной долины сверкали спокойные воды нескольких озер, берега которых были усеяны городами и деревушками; а среди них, подобно индейской царице в жемчужном уборе, возвышался прекрасный город Мексика, эта знаменитая «Венеция ацтеков», с его белыми башнями и величественными храмами. Высоко над всем городом царила королевская гора Чаполтепек, дворец мексиканских государей, окруженный огромной кипарисовой рощей, и поныне еще существующей. Вдали, по другую сторону синих вод озера и цветущих рощ, виднелась соперница столицы, Тецкуко, а за ней – темный порфировый пояс гор, облегавший долину в виде богатой оправы, созданной самой природой для этого драгоценного алмаза.
Сначала Кортес направился в Тецкуко; жители этого города сторонились от испанцев, и Кортес с трудом добывал съестные припасы.
Разрешив воинам отдохнуть, Кортес приготовился вступить в город Мексику, где испанцы находились в осаде во дворце Ахаякатль. Недавно еще на этой дороге его приветствовали несметные толпы народа, а сегодня вся долина, казалась, вымерла.
На гладкой зеркальной поверхности озера не видно было лодок с любопытными туземцами, и только вдали показалась одна лодка, как бы следившая за врагами.
Кругом царила зловещая гробовая тишина.
В мрачном раздумье ехал Кортес впереди своего войска. Как бы желая рассеять свои тревожные думы, он приказал трубачам трубить, и вот резкие звуки сигнальных рожков понеслись по зеркальному озеру и проникли в осажденный дворец; на сигналы трубачей осажденные испанцы ответили пушечными выстрелами.
- Предыдущая
- 33/55
- Следующая
