Руби - Эндрюс Вирджиния - Страница 8
- Предыдущая
- 8/104
- Следующая
– Да. Можно, Grandmere?
– Думаю, да. Но не заходите никуда, кроме города, и не разговаривайте с незнакомцами! – предостерегла она.
– Хорошо, Grandmere.
– Не беспокойтесь, я не допущу, чтобы с Руби что-нибудь случилось, – заверил Поль. От его заверений видимое беспокойство бабушки не уменьшилось, но тем не менее мы отправились в город, и наша дорога освещалась луной. Поль не взял меня за руку, пока мы совсем не вышли из поля зрения бабушки.
– Твоя бабушка очень сильно тревожится за тебя, – заметил мой друг.
– Ей пришлось много пережить, у нее была нелегкая жизнь. Но сегодня нам повезло – такой удачный день.
– И ты продала все свои картины. Это здорово.
– Не столько продала, сколько устроила их в галерею Нового Орлеана, – заявила я и рассказала все, что произошло днем, и о Доминике Легране.
Поль долго молчал. И когда он наконец обратился ко мне, его лицо было непонятно печальным:
– В один прекрасный день ты станешь знаменитой художницей и покинешь протоку. Ты будешь жить в большом доме в Новом Орлеане. Я уверен. И забудешь всех нас, кайенов.
– О Поль, как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Конечно, я хочу быть знаменитой художницей, но я никогда не отвернусь от своего народа… и никогда не забуду тебя. Никогда, – утверждала я.
– Ты действительно так думаешь, Руби?
Я отбросила волосы назад и положила руку на сердце. Затем, закрыв глаза, произнесла:
– Клянусь святым Медадом. Кроме того, – продолжала я, открывая глаза, – скорее всего, именно ты покинешь протоку и отправишься в какой-нибудь модный колледж и познакомишься с богатыми девушками.
– О нет, – возразил Поль. – Я не хочу знакомиться с другими девушками. Ты – единственная девушка, которая меня интересует.
– Это ты так сейчас говоришь, Поль Маркус Тейт, но время имеет обыкновение менять положение вещей. Посмотри на моих бабушку и деда. Когда-то они любили друг друга.
– Это совсем другое дело. Мой отец говорит, что никто бы не смог ужиться с твоим дедом.
– Когда-то Grandmere уживалась, – заметила я. – Но затем все изменилось, и она не смогла это предвидеть.
– Со мной ничего подобного не произойдет, – похвалился Поль. Он помолчал и подошел ближе, чтобы снова взять меня за руку. – Ты спросила разрешения бабушки на вечер танцев?
– Да. А ты сможешь прийти завтра на обед? Мне кажется, надо дать ей возможность получше узнать тебя. Придешь?
Он долго молчал.
– Твои родители не разрешат, – заключила я.
– Я приду, – ответил Поль. – Моим родителям просто предстоит привыкнуть к мысли о нас с тобой, – добавил он и улыбнулся.
Мы долго смотрели друг на друга, а потом Поль наклонился, и в лунном свете мы поцеловались. Звук и появление автомобиля заставили нас разжать объятия и поспешить в город.
Улица в этот вечер казалась более оживленной, чем обычно. Многие ловцы шримса привели свои семьи, чтобы насладиться пиром в ресторане «Королева кайенов», который рекламировал блюдо из речных раков с картофелем «столько-сколько-съешь» и кувшины бочкового пива. В общем-то, по-настоящему праздничную атмосферу в городе создавало «Трио Кайенского болота», игравшее на аккордеоне, скрипке и стиральной доске на углу у «Королевы кайенов». Лоточники разносили свои товары людям, сидевшим на кипарисовых скамьях и разглядывавшим прогуливающихся мимо них. Некоторые ели оладьи и пили из кружек кофе, другие пировали морскими шариками – сушеным шримсом, иногда называемым кайенским арахисом.
Мы с Полем направились в кондитерскую, торгующую напитками, и сели у прилавка, заказав мороженое с содовой. Когда Поль рассказал владельцу магазина, мистеру Клементсу, что мы празднуем, он положил в наши порции гору сбитых сливок и вишен. Я не могу припомнить такого же вкусного мороженого с газированной водой. Нам было так хорошо, что мы почти не слышали переполоха снаружи, но другие посетители магазинчика подскочили к двери, чтобы узнать, что происходит, и вскоре мы последовали за ними.
Мое сердце упало, когда я увидела, что случилось: дедушку Джека вышвырнули из «Королевы кайенов». Хотя его и выставили из ресторана, он все же задержался на ступеньках, размахивал кулаками и вопил по поводу несправедливости.
– Мне придется попробовать уговорить его отправиться домой и успокоиться, – пробормотала я и поспешила выйти. Поль последовал за мной. Толпа зевак начала расходиться, не интересуясь больше пьяным человеком, болтающим что-то себе под нос на ступеньках ресторана. Я потянула деда за рукав куртки.
– Grandpere, Grandpere…
– Кто… кто… – Он резко повернулся, струйка виски показалась в уголке его рта и потекла вниз по шершавому небритому подбородку. Он покачался, пытаясь сосредоточить взгляд на мне. Пряди его сухих, жестких волос торчали в стороны. Одежда была забрызгана грязью, к ней прилипли кусочки пищи. Дед приблизил лицо ко мне:
– Габриэль?
– Нет, Grandpere. Это Руби. Руби. Пойдем, тебе нужно домой. Пойдем. – Не в первый раз я находила его в пьяном оцепенении и была вынуждена уговаривать идти домой. И не впервые он смотрел на меня затуманенными глазами и называл именем моей матери.
– Кто-о-о? – Он посмотрел на меня, на Поля, потом вновь перевел взгляд на меня. – Руби?
– Да, Grandpere. Тебе надо пойти домой и лечь спать.
– Спать, спать? Ага, – проговорил он, снова поворачиваясь к «Королеве кайенов». – Эти негодники… они берут твои деньги, а потом, когда ты высказываешь свое мнение о чем-то… теперь все не как раньше. Это точно, это, черт возьми, точно.
– Пойдем, Grandpere. – Я потянула его за руку, и он спустился по ступенькам, чуть не споткнувшись и не упав лицом вниз. Поль поспешил взять его за другую руку.
– Моя лодка, – пробурчал дед. – У причала. – Затем он повернулся, вырвал руку из моей, чтобы погрозить кулаком «Королеве кайенов» еще раз. – Ничего вы не знаете. Никто из вас не помнит болота, каким оно было раньше, до появления этих проклятых нефтедобытчиков. Слышите?
– Они слышат тебя, Grandpere. Теперь пора домой.
– Домой. Я не могу домой, – бормотал старик. – Она не пускает меня домой.
Я перевела взгляд на Поля, парень казался очень расстроенным из-за меня.
– Пойдем, Grandpere, – снова позвала я. Дед, спотыкаясь, пошел вперед, а мы направляли его к причалу.
– Он не сможет сам вести лодку, – заявил Поль. – Может, я отвезу его, а ты иди домой, Руби.
– Ну уж нет. Я тоже поеду. Я знаю дорогу среди каналов лучше тебя, Поль, – настаивала я.
Мы довели дедушку до его шлюпки и усадили в нее. Он тут же свалился на скамью. Поль помог ему устроиться поудобнее, завел мотор, и мы отплыли от причала. Некоторые прохожие все еще смотрели на нас и покачивали головами. Бабушка Катрин быстро услышит об этом, подумала я, и она просто кивнет в ответ и скажет, что ее это не удивляет.
Через несколько минут после того, как мы отплыли от причала, дед уже храпел. Я попыталась подложить под его голову свернутый мешок. Он застонал и пробормотал что-то нечленораздельное, прежде чем заснул и вновь захрапел. Я села рядом с Полем.
– Мне очень жаль, – пробормотала я.
– О чем ты?
– Уверена, твои родители завтра узнают об этом и рассердятся.
– Неважно, – заверил он меня, но я вспомнила, какими темными стали глаза бабушки Катрин, когда она спросила меня, что думают родители Поля по поводу его встреч со мной. Безусловно, они используют это происшествие, чтобы убедить сына держаться подальше от семьи Ландри. Что, если везде начнут появляться объявления «Ландри вход воспрещен», как это было когда-то, по словам бабушки Катрин. Возможно, мне действительно придется бежать с протоки, найти кого-то, кто бы полюбил меня и женился на мне. Наверно, именно это имела в виду бабушка Катрин.
Луна освещала наш путь через каналы, но когда мы углубились в болото, печальные занавесы испанского мха и густые, переплетенные листья кипарисов закрыли ее яркий свет, сделав водную дорогу более трудной для прохождения. Нам пришлось уменьшить скорость, чтобы не налететь на пень. Когда лунный свет все-таки прорывался на открытых местах, он заставлял сверкать спины аллигаторов. Один из них щелкнул хвостом, окатив нас брызгами, будто желая сказать: вы здесь чужие. Потом мы видели глаза болотного оленя, загоравшиеся в лунном свете. Мы увидели, как животное повернулось и скрылось в еще более плотной тени.
- Предыдущая
- 8/104
- Следующая
