Нерон. Владыка Земного Ада - Грант Майкл - Страница 9

• Предыдущая
• 9/52
• Следующая

Были и другие важные государственные чиновники. Один, например, готовил все документы для судебных разбирательств, в которых участвовал император; не исключено, что он иногда совмещал эти обязанности с чиновниками из департамента прошений. Были еще чиновники, чьи функции нам неясны. Обязанности всех время от времени довольно сильно менялись, в зависимости от личного влияния того, кто находился на том или ином посту в данный момент. Конечно, когда историкам случалось упоминать имена этих людей, они. похоже, вовсе никогда не проводили параллели с их обычными обязанностями в департаменте, как правило, исключительно в связи с пикантными политическими событиями и интригами, что фактически занимало лишь малую долю их времени. Одним из важных чиновников Нерона, чьих обязанностей мы не знаем, был некий Клавдий из Смирны, который женился на красивой и богатой женщине, выросшей из рабыни до знатной патрицианки, и уступал лишь сенатору по положению в обществе, он пережил своего хозяина на четверть столетия, оставив огромное наследство и заслужив посвящение элегии от двух самых знаменитых поэтов того времени – Статия и Марциала. Нерон сознавал безмерную зависть, вызываемую этими могущественными императорскими вольноотпущенниками, и, очевидно, принимал меры, чтобы не давать им слишком много власти. Но единственный способ избежать этого (поскольку члены Сената не делали или не могли выполнять таких обязанностей) состоял в том, чтобы весь день напролет трудиться самому, к чему император вовсе не был готов. Поэтому греческие чиновники вскоре вновь заявили о себе, хотя более закулисно, чем при Клавдии. Два года спустя после восшествия на престол Нерона Сенат предпринял злобную контратаку против чрезмерного влияния вольноотпущенников; по крайней мере, некоторые сенаторы замышляли нанести им оскорбление. Но император, перед лицом расхождений во мнениях, разрешил этот вопрос здравомысляще и уклончиво.

Эти разногласия во мнениях возникли и внутри его совета. Этот орган из-за своего приватного характера походил скорее на кабинет американского президента, нежели на кабинет британского премьер-министра. Но он был более хлипким и более неформальным, чем любой современный кабинет министров. Совет состоял из двадцати или тридцати римских сенаторов, которые были друзьями императора и выполняли обязанности его основных советников. Они встречались как можно чаще – или, по крайней мере, некоторые из них – для совещаний по юридическим и полуюридическим делам, с особыми полномочиями в отношении ряда судебных дел, которые император считал своей персональной ответственностью. Гораздо реже, но все равно довольно часто, их созывали, чтобы обсуждать и давать советы по делам общей политики. В самом начале своего правления Нерон заверил Сенат, что обещает полагаться на подобные советы, – заверение, которое им пришлось по нраву, поскольку совет состоял исключительно из сенаторов и обеспечивал противодействие как императорскому самодержавию, так и влиянию вольноотпущенников. И действительно, за первые годы правления принцепса этот императорский совет играл гораздо большую роль, чем когда-либо до этого или после.

Самыми главными советниками были Бурр, командир преторианской гвардии, и Сенека; и древние историки иногда подразумевали, возможно с некоторым чрезмерным упрощением, что важные решения принимались лишь по их совету. Говорилось, что они поддерживали Нерона в невоздержанности, чтобы у них самих были развязаны руки для управления государством. Верно ли это, мы не можем сказать, но вполне вероятно, что из желания держать решения в своих опытных руках они пытались при случае отвлечь Нерона от вмешательства, которое было бы наивным или нежелательным.

Места рождения этих двух людей показывают, насколько две высококультурные области, как юг Франции и юг Испании, поднялись до фактического равенства с Италией. Бурр был родом из Галлии – его происхождение привлекло Клавдия, который сам был родом оттуда, а родным городом Сенеки была Кордуба (Кордова), принадлежащая области, которая являлась родиной многочисленных римских сенаторов. Сообщения историков слишком противоречивы, чтобы составить ясное представление о том, какую политику проводили Бурр и Сенека. Но, по крайней мере, ясно, что они оба много сделали для того, чтобы продвинуть по служебной лестнице провинциальных сенаторов, таких, как они сами, например некоего Помпея Паулина, родом из провинции Бурра, который доводился братом жене Сенеки.

Командир преторианской гвардии к тому времени получил долю в определенных судебных процедурах, которые прежде исполнял исключительно сам император.

Занимающий этот пост Бурр представлен Тацитом как типичный служака, но это клише в описании его характера, похоже, не имеет отношения к его карьере. В действительности Бурр служил в качестве личного и финансового агента императора и Агриппины, чье падение в 55 году, как оказалось, он не был готов ускорить. В том же году он пережил время императорской немилости, и Сенека спас его, когда его чуть было не сместил сын няньки Нерона.

Мы не можем сказать наверняка, был ли Сенека действительно духовным владыкой римского мира в эти годы, поскольку историки не рассказывают нам о том, какой потенциальной властью он обладал. Следовательно, за исключением немногих, таких, как Помпей Паулин, мы не знаем, что это были за люди, на которых Сенека мог положиться или какую поддержку они могли оказать. Только случайно, к примеру, мы немного узнаем о его родственнике Аннее Серене, который стал командиром стражи и помогал Нерону в его интриге с Акте, но он умер молодым, вкусив ядовитых грибов. (Аналогия с концом Клавдия кажется зловещей, но каждый год итальянские газеты полны рассказов о людях, совершивших ту же самую ошибку.) Тацит, чье внимание привлекало платоническое положение Сенеки как философа, стоящего за троном молодого правителя, дает нам слишком стилизованную версию его могущества.

Были и другие, облеченные властью, хотя мы знаем мало или почти ничего о том, чем они занимались. Но историки были, возможно, правы в предположении, что Сенека был более важным, чем кто-либо другой, за исключением императора. Чтобы показать миру свое положение, он обеспечил себе консульство, высшую ежегодно переизбираемую должность (в 56 г.), а также устроил такой же пост своему брату Юнию Галлиону, известному как человек, который однажды допрашивал святого Павла.

Философское эссе Сенеки «О милосердии» было написано в конце 55 года, после восхождения Нерона на престол. И именно самому Нерону оно и было посвящено, на основании того, что «когда ему предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» (Светоний. Нерон, 10, 2). Этот рассказ вполне правдоподобен: хотя из страха Нерон мог пойти на убийство, он ненавидел жестокость смерти. И поэтому лозунгом Сенеки было слово «милосердие». Его исследование этого предмета заслужило восхищение Кальвина и Корнеля и было источником вдохновенной речи Порции о милосердии в шекспировском «Венецианском купце»:

Непосредственной целью написания трактата «О милосердии» было служить для Нерона примером и руководством к тому, как надо править империей. Сенека писал, что счастье состоит в том, чтобы обеспечить благополучие многих, чтобы на краю могилы возвратить человека к жизни и заслужить гражданский венец за милосердие. Ни одно украшение не может быть честнее и достойнее высокого положения принцепса, чем этот венец, присужденный за спасение жизни своих сограждан, – ни трофеи, взятые у покоренных, ни колесницы, обагренные кровью варваров, ни военная добыча.

• Предыдущая
• 9/52
• Следующая