Империя волков - Гранже Жан-Кристоф - Страница 51

• Предыдущая
• 51/81
• Следующая

Он подчинил свое существование строгому распорядку, решив полагаться лишь на себя и состязаться только с самим собой. Он встанет над законом и над людьми. Он будет сам себе законом, станет черпать в собственной воле право вершить правосудие. Шиффер заключил своего рода космический пакт: его слово против гребаного мира.

– Что вам угодно?

Он вздрогнул от неожиданности, встал и цепким взглядом оглядел подошедшего к нему человека.

Жан-Франсуа Хирш был высоким – метр восемьдесят, если не больше – и узким. Длинные руки, массивные ладони, сильные пальцы. «Как два противовеса, помогающие ему сохранять равновесие», – подумал Шиффер. Красивое лицо в обрамлении темных вьющихся волос. Еще один противовес… Врач был одет не в халат, а в пальто из плотной шерсти, он явно собирался уходить.

Шиффер представился, но удостоверение доставать не стал:

– Лейтенант Жан-Луи Шиффер. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени.

– Я только что с дежурства и уже опаздываю. Ваше дело не может подождать до завтра?

Голос врача был последним противовесом. Низкий. Спокойный. Уверенный.

– Сожалею, – покачал головой сыщик. – Это срочно.

Врач смерил гостя взглядом. Запах ментола стеной свежести стоял между ними. Хирш вздохнул и опустился на один из привинченных к стене стульев.

– Слушаю вас, лейтенант.

Шиффер остался стоять.

– Речь идет о турецкой работнице, которую вы осматривали утром четырнадцатого ноября две тысячи первого года. Ее привез лейтенант Кристоф Бованье.

– И что же?

– Мы считаем, что в этом деле имели место процедурные нарушения.

– А вы, собственно, какое подразделение представляете?

Сыщик издалека показал ему удостоверение.

– Внутренние расследования. Генеральная инспекция.

– Предупреждаю: я не скажу ни слова о капитане Бованье. Профессиональная тайна – знаете, что это такое?

Врач заблуждался относительно предмета его расследования. Он наверняка помогал культуристу избавиться от зависимости. Шиффер заговорил тоном «большого начальника»:

– Мое расследование никак не затрагивает Кристофа Бованье. И мне все равно, лечили вы его метадоном или нет.

Врач задрал вверх одну бровь, – Шиффер угадал! – но сразу смягчился.

– Что именно вы хотите узнать?

– Та турчанка… Меня интересуют полицейские, которые пришли за ней… потом.

Психиатр положил ногу на ногу, разгладил безупречную стрелку на брюках.

– Они приехали часа через четыре после ее появления в нашей больнице. С ордером и постановлением о высылке. Все документы были в полном порядке. Я бы даже сказал – в подозрительно полном.

– На что вы намекаете?

– Штампы, печати, подписи. Прямиком из Министерства внутренних дел. В десять-то утра! Я впервые видел такое количество бумаг – из-за обычной нелегалки.

– Расскажите мне о ней.

Хирш рассматривал носки своих ботинок, собираясь с мыслями.

– Когда ее привезли, я предположил гипотермию. Она дрожала. Была почти без сил. Осмотрел ее и понял, что температура нормальная и дыхательные пути не затронуты. Все симптомы были истерическими.

– Что это значит?

Врач подарил ему улыбку превосходства.

– Что имелись физические симптомы, но не было физиологических причин. Все шло отсюда. – Он постучал себя пальцем по виску. – Из головы. Эта женщина пережила психологический шок, и ее тело реагировало соответственно.

– Какого рода шок?

– Жуткий страх. У нее были все проявления экзогенного ужаса. Анализ крови это подтвердил. Мы нашли следы мощного выброса гормонов и скачок гидрокортизола. Впрочем, все эти подробности вряд ли будут вам понятны…

Еще одна снисходительно-высокомерная улыбка медицинского небожителя.

Этот тип начинал раздражать Шиффера.

Почувствовав настроение собеседника, врач продолжил нормальным тоном:

– Эта женщина пережила чудовищный стресс. Пожалуй, правильнее будет назвать это травмой. Я видел подобное состояние у людей, вынесенных с поля боя, у жертв вооруженных конфликтов. Паралич необъяснимой этиологии, мгновенное немотивированное удушье, заиканье и так далее…

– Я понимаю. Опишите мне ее. Физический облик.

– Брюнетка. Очень бледная. Очень худая, почти анорексичная. Стрижка а 1а Клеопатра. Сильная, крепкая, что, как ни странно, нисколько не умаляло ее красоты. Напротив. Должен сказать, ее внешность… производит впечатление.

В голове у Шиффера начинал складываться образ девушки. Он инстинктивно чувствовал, что это странное создание – не обычная работница-нелегалка и не простой свидетель.

– Как вы ее лечили?

– Для начала ввел анксиолитик, и ее мускулатура расслабилась. Она начала хихикать, что-то бормотала. Полный бред. Все, что она говорила, не имело никакого смысла.

– Она говорила по-турецки?

– Нет. По-французски. Как мы с вами.

В голове у Шиффера мелькнула сумасшедшая мысль, но он предпочел забыть о ней на время и сохранять хладнокровие.

– Она рассказала вам, что видела? Описала случившееся в банях?

– Нет, это были обрывки фраз и нечленораздельных слов.

– Например?

– Она говорила, что волки ошиблись. Да, именно так… Она все время говорила о волках. Повторяла, что девушка – не та. Чушь какая-то.

Мгновенная догадка осенила Шиффера. Как эта работница догадалась, что налетчики – Серые Волки? Откуда узнала, что они ошиблись целью? Ответ был единственно возможным: она сама и есть настоящая Мишень.

Контракт убийцам выдан на Зему Гокальп.

Шиффер без труда складывал кусочки мозаики. У убийц была подсказка: та, за которой они гонялись, работала по ночам в банях Талата Гурдилека. Они ворвались в мастерскую и схватили первую женщину, которая подходила под описание: Зейнеп Тютенгиль. Но они ошиблись: рыжая женщина – настоящая рыжая – приняла меры предосторожности, перекрасив волосы в черный цвет.

Ему в голову пришла новая мысль. Он вытащил фоторобот и протянул его врачу:

– Есть сходство?

Тот наклонился, чтобы разглядеть получше.

– Никакого. Почему вы спрашиваете?

Шиффер не стал отвечать.

Новое озарение. Новое подтверждение. Зема Гокальп – женщина, которая скрывалась за этим именем, – пошла в своем превращении еще дальше: она изменила лицо. Сделала пластическую операцию. Классический прием всех тех, кто пытается «сорваться с крючка». Особенно в преступном мире. Потом она надела на себя личину работницы-нелегалки и спряталась в «Голубых воротах». Но почему она осталась в Париже?

Несколько секунд он пытался влезть в шкуру турчанки. Когда ночью 13 ноября 2001 года Волки в камуфляже и масках ворвались в мастерскую, она решила, что для нее все кончено. Но убийцы схватили ее товарку – рыжую, похожую на нее прежнюю… Эта женщина пережила чудовищный стресс. Пожалуй, слабовато сказано.

– Что еще она рассказала? – обратился он к доктору. – Постарайтесь вспомнить.

– Кажется… – Врач вытянул ноги и снова уставился на шнурки своих ботинок. – Кажется, она говорила о какой-то странной ночи. Особой ночи, когда засияют четыре луны. Еще она упоминала человека в черном пальто.

Если Шифферу и требовалось последнее доказательство, то он его получил. Четыре луны. Турков, которым известно значение этого символа, можно пересчитать по пальцам одной руки. Истина превосходила все мыслимые и немыслимые догадки.

Теперь он понимал, кто такая эта самая Дичь.

И почему турецкая мафия пустила по ее следу Волков.

– Давайте вернемся к полицейским, – бросил он, пытаясь сдержать возбуждение. – Что они говорили, забирая ее?

– Ничего. Предъявили ордер – только и всего.

– Как выглядели эти люди?

– Великаны. В дорогих костюмах. Типичные телохранители.

Цепные псы Филиппа Шарлье. Куда они ее увезли? В Центр административного задержания? Неужели ее выслали? Известно ли сотрудникам Управления по борьбе с терроризмом, кто такая на самом деле Зема Гокальп? Нет, с этой стороны опасаться нечего. У похищения, как и у всей этой загадочной истории, иные причины.

• Предыдущая
• 51/81
• Следующая