Полет аистов - Гранже Жан-Кристоф - Страница 6

• Предыдущая
• 6/80
• Следующая

— Каковы же ваши выводы?

— Вот в том-то все и дело. У меня нет никаких выводов.

— Не понимаю.

Дюма снова сложил руки и оперся ими о стол, потом повернулся ко мне и произнес:

— Я ведь вам уже говорил: Макс Бём был у нас знаменитостью. Значит, нужно сделать так, чтобы он отошел в мир иной спокойно и достойно. Как-то так, чтобы всем все было ясно и понятно.

— А на самом деле разве все не так?

— И да, и нет. Сама его кончина, кроме необычности места, где она произошла, вопросов не вызывает. Сердечный приступ. Тут не о чем говорить. Но со всем остальным сплошные неувязки. Я вовсе не собираюсь порочить память великого человека, вы же понимаете?

— Вы не хотите сказать мне, что у вас не сходится?

Дюма уставился на меня сквозь темные стекла очков:

— Это уж скорее вы могли бы мне что-нибудь сообщить.

— Что вы имеете в виду?

— Какова истинная цель вашего появления у Макса Бёма?

— Я вам все уже рассказал сегодня ночью.

— Вы солгали. Я проверил некоторые детали. У меня появились доказательства, что вы говорили неправду.

Я ничего ему не ответил. Дюма продолжал:

— Когда я немного порылся в шале Бёма, я понял, что до меня там уже побывали. Я бы сказал, прямо у меня под носом, потому что туда наведались за несколько минут до моего прихода. Я тут же позвонил в «Экомузей», где у Бёма тоже есть кабинет. У такого человека, как он, должны храниться дубликаты многих документов. Его секретарша, ранняя пташка, согласилась заглянуть в его бумаги и выудила из какого-то ящика одну невообразимую папку, в которой было все о пропавших аистах. Она тут же переслала мне по факсу основные страницы из дела. Мне продолжать?

Теперь настала моя очередь созерцать волны Женевского озера. На фоне пылающего горизонта вдали виднелись крохотные парусники.

— Потом выяснилось, что есть еще банк. Я позвонил в агентство Бёма. Орнитолог только что перечислил крупную сумму денег. У меня имеются имя, адрес и номер счета получателя.

Между нами повисло напряженное молчание. Это ледяное молчание обжигало, как холодный утренний воздух, и готово было разбиться на осколки и разлететься в разные стороны. Я заговорил первым:

— Похоже, вы уже сделали вывод.

Дюма улыбнулся, снял очки.

— Да, кое-какие мысли имеются. Думаю, вы запаниковали. Ведь со смертью Бёма все не так уж просто. Начнется расследование. А тут как раз вы только что получили от него солидную сумму за выполнение особого поручения и, неизвестно почему, здорово напугались. Вы забрались к нему в дом, чтобы стащить ваше досье и уничтожить следы ваших отношений. Вовсе не подозреваю вас в том, что вы хотели оставить себе эти деньги. Наверное, вы собирались их вернуть. Но кража со взломом — это довольно серьезно…

Я подумал о трех конвертах. И поспешно ответил:

— Инспектор, Макс Бём предложил мне работу, но речь шла только об аистах. Я не вижу в этом ничего подозрительного. В самое ближайшее время я верну ассоциации деньги, перечисленные…

— Никакой ассоциации не существует.

— Что-что?

— Нет никакой ассоциации, во всяком случае, в том смысле, в каком вы это понимаете. Бём работал один, он был единственным членом Ассоциации защиты европейского аиста. Он держал несколько наемных работников, закупал оборудование, арендовал помещения. Бём не нуждался ни в чьих деньгах. Он сам владел огромным состоянием.

От изумления я потерял дар речи. Дюма тем временем продолжал говорить:

— Его лицевой счет составлял более ста тысяч швейцарских франков. И к тому же Бём наверняка имел анонимные номерные счета в наших банках, и не в одном. На определенном этапе своей жизни орнитолог занимался весьма доходным делом.

— Что вы намерены делать?

— В данный момент ничего. Ведь этот человек мертв. Судя по всему, родственников у него нет. Я уверен, что он завещал свои деньги какой-нибудь международной организации вроде Всемирного фонда дикой природы или Гринписа. Следовательно, инцидент исчерпан. Тем не менее я хотел бы поглубже покопаться в этом деле. И мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь?

— Вы что-нибудь нашли у Бёма сегодня утром?

В моей голове молнией сверкнуло воспоминание о трех конвертах.

— Кроме моего собственного досье, ничего.

Дюма недоверчиво улыбнулся. Он поднялся и предложил:

— Может, прогуляемся?

Я поплелся по берегу следом за ним.

— Допустим, вы ничего не нашли, — снова заговорил Дюма. — Ведь, в конце концов, Бём был человек осторожный. Я уже навел о нем справки сегодня утром. И почти ничего не узнал. Ни о его прошлом. Ни о таинственной операции. Вы ведь помните: у него трансплантировано сердце. Очередная загадка. Знаете, что мне поведала доктор Варель? Что в новом сердце Бёма находился странный предмет, инородное тело, совершенно там ненужное. Крохотная капсула из титана — из него делают некоторые протезы, — зашитая в верхней части сердца. Обычно на пересаженное сердце ставят специальную скобу, чтобы легче было производить биопсию. Но здесь совсем другое дело. По словам Варель, у этой штуки нет никакого практического предназначения.

Я молчал и думал о светлом пятнышке на рентгеновском снимке. Значит, у меня находится изображение его второго сердца. Чтобы как-то закончить разговор, я спросил:

— И чем же я мог бы вам помочь, инспектор?

— Бём ведь вам заплатил, чтобы вы проследили маршрут миграции аистов. Вы собираетесь это сделать?

— Нет. Я решил вернуть деньги. Может, аисты просто решили покинуть Швейцарию и Германию, или их поглотил гигантский смерч — я-то что могу поделать? Плевал я на них.

— Очень жаль. Это путешествие могло бы принести большую пользу. Я начал в общих чертах восстанавливать биографию инженера Макса Бёма. Ваша поездка, вероятнее всего, позволила бы заглянуть в его прошлое, связанное с Африкой и Ближним Востоком.

— Что вы задумали?

— Поработать с вами в паре. Я — здесь. Вы — там. Я раскопаю все, что касается его денег и его операции. Я получу сведения о том, где и когда он бывал в командировках. А вы со своей стороны пройдете непосредственно по его следу — по маршруту полета аистов. Мы будем постоянно держать связь. Не пройдет и пары месяцев, как мы вытащим на свет божий всю жизнь Макса Бёма. Все его тайны, все его добрые дела и темные делишки.

— Темные делишки?

— Это я просто так сказал.

— Мне-то какая выгода от всей этой истории?

— Чудесное путешествие. Отсутствие претензий со стороны швейцарской полиции. — Дюма похлопал по карману куртки. — Мы вместе подпишем ваши показания. И забудем об их существовании.

— Ну а вы-то что выигрываете?

— Многое. Во всяком случае, это гораздо интереснее, чем разбираться с украденными дорожными чеками или пропавшими пуделями. Августовские будни в Монтрё — вовсе не подарок, уверяю вас, мсье Антиош. Сегодня ночью я не поверил вам, когда вы говорили о своих занятиях. Предмету, не вызывающему восхищения, не отдают десять лет своей жизни. Я ведь тоже вам врал: я влюблен в свою работу. Только она не отвечает мне взаимностью. Даже самый долгий день когда-нибудь кончается, и огорчения забываются. Я хочу заняться чем-то более серьезным. Судьба Бёма — любопытнейший объект для расследования, а в команде мы многого добьемся. Вы же интеллектуал, неужели эта головоломка вас не прельщает? Подумайте.

— Я возвращаюсь во Францию и позвоню вам завтра. Ведь мои показания могут подождать день-другой, не так ли?

Инспектор улыбнулся и кивнул. Он проводил меня до машины и на прощание протянул руку. Я уклонился от рукопожатия, усаживаясь за руль. Дюма снова улыбнулся и придержал дверцу автомобиля, не давая мне ее захлопнуть. Немного помедлив, он спросил:

— Можно я задам вам бестактный вопрос?

Я коротко кивнул в знак согласия.

— Что случилось с вашими руками?

Этот вопрос меня обезоружил. Я посмотрел на свои пальцы, искалеченные, покрытые бесчисленными шрамами, — они выглядели так уже много лет. Я пожал плечами:

• Предыдущая
• 6/80
• Следующая